Стоящий у Солнца - Алексеев Сергей Трофимович. Страница 28

– Где же ваш улов? – с прежней веселостью спросила она: от прошлого отчуждения не осталось и следа.

– Сегодня мне не повезло, – признался Русинов. – Но я прикормил место.

– Ужин не заработали, – вздохнула Ольга. – Придется кормить вас в долг.

– Сделайте милость, – улыбнулся он. – Я так устал… Где же Петр Григорьевич?

– В Соликамск поехал, – бросила она между делом.

– В Соликамск?

– Да… За лекарствами.

– Не ближайший свет…

Ольга вошла в баню, оставив дверь приоткрытой: для дяди Коли на полке была устроена постель под марлевым пологом, непроглядным при свете свечи. На столе, приставленном к лавке, стояла пустая посуда – видимо, дядя Коля только что поужинал. Ольга забрала ее, глянула под полог:

– Все хорошо, дядь Коль?

– Да, сегодня лучше, – отозвался он глухим голосом. – Петя уехал?

– Ага! Ну, спокойной ночи!

– Запусти ко мне собаку, – вдруг попросил дядя Коля. – Мне веселее будет.

– Прибегут – запущу, – пообещала она и вышла. Горы еще светились в розовом закатном солнце, но в долине потемнело, так что в избе стояли сумерки. На пасеке не было электроники, хотя под потолком во всех комнатах висели лампочки и в углу, за резными столбами, стоял телевизор.

– Как тут можно зажечь свет? – спросил Русинов.

– Включить электростанцию, – сказала Ольга. – Только я не знаю, где ключ… Он летом живет без света. Хорошо, мы бы телевизор посмотрели!

Русинов осмотрел вешалку у двери, подергал ящики хозяйственного шкафа за печью и нашел какой-то ключ, висевший возле рукомойника.

– Этот?

– Может, и этот. – Ольга собирала на стол при свете свечи. – Надо попробовать…

Они вышли во двор, и Ольга указала на дверь рубленого хлева в самом углу. Ключ подошел, и Русинов оказался в тесном, оббитом оцинкованным железом закутке, где стояла электростанция «УД-4». Сделано все было по-хозяйски – выхлопная труба выведена на улицу, и бензиновый бак стоял там же, на стенах – аккуратная проводка и распределительный щит. В закутке была еще одна внутренняя дверь, запертая на навесной замок. Это было странно – дом Петра Григорьевича вообще не запирался, даже щеколды не было, а тут бронированный хлев… Русинов хорошо знал эти переносные станции, быстро разобрался и запустил двигатель. Под потолком засияла лампочка в защитном плафоне. Взгляд притягивался к внутренней двери: что он там прячет? Зачем туда проведен толстый кабель, рассчитанный на большую нагрузку? Для освещения хватило бы простого провода. Мастерская с деревообрабатывающим станком у Петра Григорьевича располагалась на повети…

Он вернулся в избу, где горели лампочки и мигал экран телевизора.

– Ладно, господин полковник, вот теперь вы ужин заработали! – счастливо сказала Ольга.

– Рад стараться!

За ужином Русинов смотрел на нее, а она – в телевизор. Не хотелось верить, что Ольга входит в компанию «мелиораторов» либо служит им. Современная, красивая девушка, у которой разгораются глаза при виде какой-нибудь рок-группы, и таинственный «пермяк» дядя Коля, вокруг которого теперь вертится вся жизнь на пасеке… Ему хотелось разговорить ее, однако Ольга влипла в экран. Русинов походил по избе, рассматривая столбики, и случайно обнаружил еще один ключ, висящий на боковой стороне шкафа. Вряд ли на пасеке еще что-нибудь запиралось, кроме этих двух дверей в хлеву. Он незаметно снял его и положил в карман. Конечно, нехорошо открывать замки в чужом доме, но слишком неравные условия игры, которую ему тут предложили: о нем знают всё, он же – почти ничего об этих людях. И пока нет хозяина, надо успеть побольше увидеть.

Тем временем музыкальная программа закончилась, и Ольга, спохватившись, позвала собак и побежала проведать дядю Колю. Русинов немедленно вошел в сарай, где трещала электростанция, вставил найденный ключ в пробой замка – подошел! Он распахнул дверь, оббитую железом, и в нос ударил тяжелый и стойкий запах кислоты. Выключатель оказался справа от двери…

Здесь был настоящий аккумуляторный цех, по размерам и мощности годившийся для хорошей автобазы. У стены на длинном железном верстаке, покрытом резиной, стояло десятка полтора аккумуляторов, причем больших, используемых на танках и комбайнах. Еще штук двадцать аккуратно стояли вдоль стены, возле железного чана, где, видимо, их промывали. А в углу, на деревянных стеллажах, лежали новые, в импортной упаковке. Тут же были оплетенные бутыли с кислотой и дистиллированной водой. Над верстаком, прикрученное к стене, висело модное многоканальное зарядное устройство с гроздьями проводов. Русинов заглянул под верстак, где что-то белело, и разглядел десятка три щелочных аккумуляторов, применяемых для шахтерских ламп…

Он быстро выключил свет и затворил дверь. Сбавил обороты двигателя электростанции, выровнял напряжение в сети. На пасеке любили свет! Зимой пчеловоду делать нечего, потому, наверное, и открыл аккумуляторный цех. Шофер лесовоза привозит и отвозит продукцию, и весь леспромхоз доволен. Частная предпринимательская деятельность. Только уж больно далеко от Ныроба! Хотя, с другой стороны, удобно прятаться от налоговой инспекции… Но какой дурак возит ему на зарядку шахтерские аккумуляторы? Из шахт Верхнекамского бассейна – слишком далеко, да и на каждой шахте есть свои аккумуляторные.

Русинов открыл свою машину, включил печку, радиоприемник и портативный вулканизатор: за ночь аккумулятор сядет. А завтра еще выдернуть центральный провод зажигания и погонять стартером, чтобы уж посадить окончательно. Потом он заглянул в избу, повесил на место ключ и сел к телевизору. Ольга была уже на крыльце.

– Как самочувствие дяди Коли? – спросил он.

– Вколола димедрол, может, уснет. – Ольга устроилась возле телевизора: шла примитивная и глупая передача «Выбери меня». Ведущий-сводник пыжился изо всех сил, чтобы развеселить публику.

– У него плохой сон?

– Две недели не спит…

– Оля, позвольте мне его посмотреть? – попросил Русинов. – Это по моей части.

– Нет, это не по вашей части, – отрезала она. – Сниму боль в суставах – будет спать как миленький.

– Вы что, не доверяете мне? – улыбнулся он. – Может, диплом показать?

– Я-то и доверила бы, да он не согласится, – объяснила она. – Привередливый – невозможно. Раньше его мама лечила, теперь я.

– Мама тоже врач?

– Фельдшер.

– А папа?

Ольга обернулась к нему и сказала с предупреждающей угрозой:

– А папа у меня – милиционер! Участковый!

– Вот как! – засмеялся Русинов. – А мы сейчас не на его участке?

– Нет, он в Гадье живет. Что, испугались?

– Конечно, испугался: с детства милицию боюсь.

– Папа очень строгий, – с любовью сказала она. – Его все слушаются и боятся.

Если дядя Коля дружил с отцом Ольги, значит, имел документы и был личностью известной. Но почему же он так похож на Авегу?! И почему к нему приходит без вести пропавший разведчик Виталий Раздрогин?

– Оля, а вы помните Владимира Ивановича? – решился спросить Русинов.

– Это кто? – Она наморщила лоб.

– Соколов.

– Не знаю, – сказала Ольга. – Не слышала… А кто он?

– В этих краях жил, мой знакомый, – пояснил Русинов. – А Авегу помните?

– Авегу помню! – вдруг с интересом воскликнула она, и у Русинова перед глазами зашатались столбики. – Но вы-то откуда его знаете?

– Видите, оказывается, у нас есть с вами общие знакомые! – не скрывая торжества, произнес Русинов.

Ольга его радость поняла по-своему.

– Это ни о чем не говорит, господин полковник. На вас дурно действуют такие передачи!

Она выключила телевизор: здесь работала всего одна программа. Русинову хотелось немедленно расспросить ее об Авеге, но Ольга снова очужела и, по виду, не намеревалась больше вести разговоры. Можно было спугнуть ее, а потом уж никогда не поправить отношений. Хотя тот интерес, что возник в ее глазах при упоминании Авеги, продолжал существовать.

– В таком случае я пошел спать! – заявил Русинов. – Кстати, передача очень хорошая. Когда люди встречаются – всегда хорошо. Спокойной ночи!