Стоящий у Солнца - Алексеев Сергей Трофимович. Страница 72
Часа через два в небе появился дельтаплан и стал кружить над пасекой сначала высоко, затем ниже, пока с его борта не послышался крутой забористый мат. Иван Сергеевич догадался, что пилот требует освободить полосу, и запустил в небо ракету. Еще минут пятнадцать оранжевая птица вертелась над головами, оглашая окрестности человеческим возмущенным голосом, затем взяла курс на запад и пропала за лесом. Пилот же не появлялся, и Иван Сергеевич отправил на розыски референта. И тому пришлось идти. Когда они остались вдвоем с Августой – сидели на крыльце и пили из большой бутыли кока-колу, она вдруг потянулась, как кошка, и с тоской проговорила:
– Остаться бы здесь навсегда! И жить… Здесь место чудесное. От земли исходит благодать… Кажется, сто лет бы прожила тут!
«Еще бы! – хмыкнул про себя Иван Сергеевич. – А ведь чувствует! Можно вместо кристалла использовать…»
Даже зная координаты «перекрестка», без инструментальной привязки либо без кристалла КХ-45 отыскать его было невозможно.
– А еще что тебе кажется? – спросил он осторожно.
– Еще бы я здесь родила двоих мальчиков! – засмеялась она. – Двух богатырей! Одного бы назвала Ваня, а другого – Юзеф.
«Очень тонкий намек, – оценил он. – Только ты в таком благодатном месте через несколько месяцев взвоешь и сбежишь в свою Варшаву. Или Париж!»
– Мечтать не вредно, – заметил он. – Только у тебя не мальчики, а два хозяина.
Ему очень хотелось уколоть ее, отомстить за то, что она провела его, старого чекиста, каковым он считал себя. Эта поселившаяся в нем неприязнь разрасталась пропорционально ее нежности. Он опасался, что скоро может и возненавидеть свою личную секретаршу.
А между тем пропал и референт. Иван Сергеевич начинал беспокоиться – швед к Уралу не приучен, хотя и опытный человек, мог где-нибудь навернуться с обрыва. Он выстрелил из ракетницы еще раз и, глядя на Августу, с не присущей ему мстительностью, тем более в отношении женщины, подумал: «Минут через пятнадцать тебя пошлю! Погуляй в туфельках по благодатному месту!» Однако пришлось идти самому, да еще руку подавать секретарше, чтобы не опрокинулась на камнях. Они дошли до баньки на самом берегу, и тут Иван Сергеевич увидел странную картину: референт карабкался на берег и волок за собой пилота. Тот едва держался на ногах и матерился как последний забулдыга.
Иван Сергеевич спустился и помог втащить пилота на берег. Тот, вусмерть пьяный, едва признавал окружающих.
– А пошли вы все! – заорал он, кружась. – Мать вашу… Шведы, не шведы… Мне хоть вашего екарного короля! Всех – к такой-то матери!
Он развалился на солнышке возле бани и идти никуда не хотел.
– Ты где так наелся, брат? – миролюбиво спросил Иван Сергеевич.
– А ты кто такой? – Пилот уставился на руководителя фирмы. – Лысый, как… Вот с тобой бы я пить не стал!
Переводчик волновался от плохо скрываемого гнева и разочарования. Конечно, отрываться в этот день от земли нечего было и думать. Значит, придется ночевать здесь, пока пилот не проспится, – а это никак не входило в планы. Для него не было странным, что можно напиться среди гор и тайги: в тесной Швеции народ был повсюду. Он никак не мог смириться с мыслью и осознать, как можно вообще выпивать на службе, тем более пилоту? Обслуживающему персоналу? Похоже, этот факт потряс его не меньше, чем взрыв снаряда.
«Это, брат, Россия!» – думал Иван Сергеевич и терялся в догадках, кто мог в такой короткий срок накачать пилота до отказа и умышленно вывести из строя?
Надо было готовиться к следующим неожиданностям – пилота спаивали не зря!
И эти неожиданности не заставили себя ждать. Через час на дороге появился бородатый разгневанный старик с толстой палкой в руке. Незваные гости виновато стояли на крыльце.
– Эх! Вашу растак-перетак! – сквозь зубы выдавил он. – Если бы не женщина, я бы вам сказал, курвы вы эдакие! На хрена мою полосу заняли? Кто такие?!
Иван Сергеевич выступил вперед и попытался найти дипломатический подход. Но никакие уговоры, никакие уступки не действовали. Старик попытался приземлиться на дорогу – заканчивалось горючее! – и потерпел серьезную аварию. Сам остался жив чудом, вылетев из своего самолетика, когда тот кувыркался по старому лесоповалу. Он тут же выгнал со двора «патрол-ниссан», велел всем сесть в машину и повез на место аварии. Зрелище было печальное: от дельтаплана осталась причудливая конструкция из гнутых трубок, перевитая клочьями оранжевого крыла. Он уже не подлежал восстановлению, и старик поставил вопрос ребром.
– Пока не доставите мне новый дельтаплан… ты, – указал на Августу, – останешься у меня в заложницах! И никаких претензий не принимаю!
Перепуганная стариком Августа бросилась к Ивану Сергеевичу:
– Я не могу остаться! О нет! Здесь ужасно!
«Ага! Сразу стало ужасно! – восторжествовал тот. – Ничего, я тебя специально оставлю! Посидишь сутки, комаров покормишь, чтоб Россия тебе медом не казалась…»
– Мы приносим глубокие извинения, – встрял референт, выдавая свой шведский акцент. – И немедленно возместим убытки, о да! Вы можете не сомневаться!
– Ах вы еще и не наши?! – возмутился старик. – Ну, с вас я сдеру! Три шкуры спущу! У вас денег много! За моральный ущерб! С риском для жизни!..
– Заплатим! – поклялся референт. – Только не оставляйте у себя женщину! Разве можно женщине оставаться у вас?!
– Мне что, тебя оставить? Не-ет! Ты удерешь, вон какой шустрый! – Старик погрозил. – Знаю! Меня хрен проведете! Женщина никуда не побежит, и вы ее скорее выкупите!
Спорить с ним было бесполезно. Ко всему прочему, неизвестно, сколько там было на реке таких гонористых и еще подвыпивших. Мог возникнуть серьезный скандал. Референт уже всеми силами старался погасить конфликт – с первого дня настраивать против себя население не входило ни в какие расчеты. Вдвоем с Иваном Сергеевичем кое-как уговорили Августу остаться на пасеке ровно на сутки. Личная секретарша плакала и грозилась уехать из России. Потом референт отвел ее в сторону, долго убеждал – похоже, заставлял шпионить за стариком – и уговорил-таки: от службы Августа отказаться не могла.
Эта неприятность испортила все планы Ивана Сергеевича. Он думал расспросить хозяина пасеки о Мамонте и теперь не знал, как подступиться. Старик требовал, чтобы они летели за дельтапланом немедленно, однако, когда увидел невменяемого пилота, махнул рукой – люди, посчитал он, приехали дурные, непутевые, бесполезные. Пилота перенесли в вертолет и больше не отходили от него. Старик позволил Августе находиться пока среди своих и оставил у себя лишь ее сумочку. Референт сел за вертолетную радиостанцию, но поскольку не знал ни позывных, ни частот, бесполезно вращал ручку настройки.
Спустя пару часов, когда старик вроде бы успокоился, Иван Сергеевич отправился на пасеку.
– Ты уж нас прости, дед, – простецки начал он. – Оплошали…
– Дед… – Он зыркнул из-под мохнатых бровей. – Сам ты дед!
– Простите, – исправился Иван Сергеевич – старик не терпел панибратства. – Как вас хоть зовут-то?
– Петр Григорьевич Солдатов, – отчеканил старик.
– Ну а меня – Иван Сергеевич Афанасьев. – Он выждал паузу – старик перебирал в пустом улье рамки – готовился посадить рой. – Я ведь по делу к тебе, Петр Григорьевич.
Тот не удостоил его даже взглядом.
– Друга своего ищу, Александра Алексеевича Русинова… Не заезжал к вам? Высокий, с бородой, на «уазике»?
Старик принес дымарь, зажег берестинки, бросил на дно и стал подкладывать щепочки.
– Не знаю… Летом тут вашего брата много и ходит, и ездит. Не знаю. Каждого не запомнишь.
– Да он не каждый, – заметил Иван Сергеевич. – Интересный мужик, образованный, рыбалку любит. Его раз увидишь – надолго запомнишь.
– Рыбаков вон на каждой речке, пьют да гуляют…
– Это точно! – засмеялся Иван Сергеевич. – Наш пилот часа на два отошел и спиннинг потерял…
– Сталина на вас нет, вот что! – отрезал старик. – Избаловался народ. Одни водку жрут, другие панствуют, летают – хозяева, мать вашу! На чужую полосу сели – довольные!..