Рыбка в солнечной воде - Алпатова Ирина. Страница 3

Она и сама не поняла, что с ней произошло в следующую секунду. Все было сделано правильно, но только каблук правой туфли вдруг будто провалился куда-то, отчего Леру неудержимо потащило в сторону, в темноту зала. И она буквально рухнула на человека, стоявшего возле самой сцены.

Все произошло невероятно быстро и… складно. Лера даже не успела по-настоящему испугаться и совсем не ушиблась, потому что сцена была невысокой, а тело, лежавшее под ней, оказалось мягким, как матрас. И Лера почему-то нисколько не удивилась, когда, кое-как приподнявшись, разглядела в сантиметре от своего лица красную физиономию Фомы. Главное, он был жив.

– Фома Антоныч! Антон Фомич, простите! – завопила она, как только смогла произнести хоть слово.

– Гр… Гри…ши… шина, слезьте… Слезьте с меня немедленно… Кто-нибудь, снимите ее с меня! – пропыхтел контуженный Фома.

Пожалуй, последняя реплика и привела Леру в чувство окончательно. Она засуетилась, перекинула через сопящего Фому ногу и не очень ловко поднялась, потом опасливо посмотрела вниз на поверженного главрежа. Фома напоминал пингвина, завалившегося на спину и машущего бесполезными крыльями. Между прочим, из такого положения птица сама подняться не может и поэтому обречена на гибель. Бедный Фома!

Присутствующие, выйдя из столбняка, толпой бросились к ним и, оттеснив Леру, теперь суетились вокруг главрежа.

– Не кантуйте, вдруг перелом позвоночника! – вскричал кто-то, и все испуганно отпрянули. Зато Лера в ужасе снова бросилась к своей жертве. Фома лежал посередине импровизированного круга и пытался приподняться. Между прочим, пытался вполне активно. Лера опустилась рядом с ним на колени.

– Антон Фомич, перекатитесь набок, я помогу вам встать.

– Клоунесса! – просипел Фома, но все-таки послушался ее совета и неуклюже перевалился на правый бок. Тут наконец Стас сдвинулся с места и вдвоем с Лерой они подняли главрежа. Слава богу, судя по всему, Фома практически не пострадал и был даже в состоянии топать ногами.

– Во-он из театра! – приняв вертикальное положение, тут же завопил он. – Я не позволю устраивать здесь балаган и превращать меня в шута! – Фома дрожащей рукой пригладил на макушке жидкие волосы и объявил, указав на Леру перстом: – Или я или она! Все, с завтрашнего дня вы уволены!

И паршивая овца в абсолютной тишине прохромала на сломанном каблуке в гримерную. Коридор, котрый утром она пролетела за пять секунд, теперь показался бесконечно длинным и унылым. Как жизнь, ожидавшая Леру впереди.

– Скажи спасибо, что ноги не переломала. И как ты, Валерка, на таких копытах скачешь… – проворчал ничего не подозревающий Иван Григорьевич, иными словами, дядя Ваня, умеющий абсолютно все: ремонтировать сломавшиеся каблуки, зонтики и остановившиеся часы, управлять «горным эхом» и «шумом водопадов», а так же строить «царские хоромы» из двух кусков фанеры. – Думаю, к послезавтрему будет готово.

Лера не стала объяснять, что «послезавтрие» для нее значения уже не имеет. Может быть, найдется в театре еще одна пара ног, которой «копыта» вполне подойдут. А для Валерии Гришиной бал, собственно говоря, закончился. С днем рождения, Лера…

Она удрала от любопытных взглядов и не ответила ни на один телефонный звонок, а вечером пришла точно к началу спектакля, для нее последнего, и сыграла свою последнюю роль. И даже улыбалась на общем поклоне.

Лера стояла у дверей родного театра и бездумно смотрела в… в общем-то, в никуда. До этого дня она раз сто твердила себе, что все бросит, попробует жить как-то по-другому. Сколько можно ждать неизвестно чего, надеяться хоть на какую-нибудь мало-мальски серьезную роль? Но теперь, когда Фома указал ей на дверь, она чувствовала себя изгнанной чуть ли не из рая.

– Куда днем исчезла? Ты у нас прямо чайка, взяла и полетела, – произнес за Лериной спиной Стас и подул на ее открытую шею.

Лере было жарко, на душе скребли кошки, и тут еще это чужое теплое дыхание на разгоряченной коже… Она стремительно повернулась и, кажется, даже зашипела от гнева, по крайней мере герой-любовник торопливо попятился.

– Ого! Да от тебя прямо искры летят! Синие… как от электрического ската.

– Я думала, ты у нас спец только по кильке в томате, а ты вон что знаешь… – Мика выросла рядом с ними точно из-под земли, и теперь ее круглые рыжие глаза буравили Стасика.

Да, такой взгляд запросто проделал бы дыру в броне танка, но не в толстой Стасовой шкуре. Впрочем, ехидный тон Мики мог обмануть кого угодно, но только не его. Уж Стас точно знал – девушка млеет от любого его слова и жеста, какими бы наигранным они ни были. Как, между прочим, млели и те девицы, что топтались неподалеку и теперь, замерев от восторга, следили за каждым движением своего кумира.

– Правильно думала, – влезла Лера в игру парочки, сама не понимая, зачем прицепилась к пустяковой фразе, – никакие искры от ската не летят, тем более синие…

Конечно, эти двое тут же объединили свои силы против нее и обменялись взглядом единомышленников.

– Ну, понесло… – мрачно констатировала Мика.

– А ты не слушай ее, зайчик, – пророкотал отвратительным бархатным баритоном Стасик, сверху вниз глядя на Мику, – ты даже представить себе не можешь, как много я знаю. И готов поделиться своими знаниями…

– …с каждой дурочкой, – снова влезла Лера. Откровенно говоря, она сама себе была противна, но и в самом деле не могла остановиться. В ушах все еще звучал вопль Фомы:»Во-о-он»!!!

Мика все прекрасно поняла. Она покопалась в своей сумке, достала сигареты и протянула подруге. Стас, на секунду выйдя из образа неотразимого обольстителя, жестом фокусника-виртуоза выдернул из пачки сигарету для себя и тут же вновь превратился в героя девичьих грез – изящным артистичным движением поднес каждой из дам зажигалку.

– Что ты переживаешь из-за всякой ерунды? – Мика мастерски выпустила кольцо дыма из тщательно накрашенных губ. – Ты же его знаешь, поорет и отойдет, чай не в первый раз. Сама посуди, на носу премьера – это раз, ты танцуешь очень прилично – это два. Он с тобой не расстанется, не мечтай.

– После того как я на него прыгнула? Он меня сразу невзлюбил, сами знаете, все это время только и ждал повода от меня отделаться и вот дождался.

– Лерочка, любой мужик будет просто счастлив, если ты на него прыгнешь. Хочешь, я…

Смотревшая куда-то в сторону Мика прищурилась, и Стас передумал продолжать. Лениво улыбнувшись, он лишь затянулся сигаретой.

– Ну положим, его действительно раздражает твой рост. – В Микином голосе тоже, между прочим, послышалось раздражение, но она быстро с ним справилась. – Твои метр восемьдесят…

– Метр семьдесят пять, – деловито уточнил Стас и стряхнул столбик пепла.

– … против Фомкиного метра с кепкой… Какому мужику понравится, когда женщина смотрит на него сверху вниз?

Вообще-то этот вопрос Мика задала скорее Стасу, и тот снисходительно кивнул, соглашаясь. Еще бы, их почти двухметровый мальчик мог себе позволить быть терпимым к чужим слабостям.

– И потом, помнишь, он сказал, что тебя слишком много? Проще надо быть, Лера, проще и послушнее. Что ты все постоянно накручиваешь вокруг каких-то двух слов текста? И надо всего-то сказать: «кушать подано», а ты начинаешь: ах, а какая у нее биография? Ох, а вдруг она выросла сиротой? Ух, а что, если ее в детстве уронили с лавки? Сегодня то же самое было.

– Если я не буду накручивать, то мне лучше перейти в уборщицы или в буфетчицы, или… – Лера замолчала, поняв, что может окончательно испортить день не только себе, но и подруге.

– Да уж договаривай, я не обижусь – или превратиться в Мику Мальцеву, которая не играет в большое искусство, стелется перед режиссерами и соглашается на любые халтурки, лишь бы ее заметили. Ну и что? Зато мне уже дают роли второго плана, и Фома обещал…

– Девочки, стоп! – пророкотал Стас и встал между ними, картинно разведя руки – ну прямо Парис, разрешающий спор богинь. Поклонницы, подтянувшиеся поближе, аж задрожали. – Нам что, мало разборок между нашими девками? Еще и вы будете цапаться?