В прицел судьбу не разглядишь - Байкалов Альберт. Страница 30

Продолжая наблюдать за боевиками, он задумался. Соотношение, в случае обычного боя, годится только для обороны. Но они практически никогда не вступают в прямое столкновение с неприятелем. Внезапность, выгодные позиции, быстрый, своевременный перенос огня, четкие, слаженные действия и непредсказуемость – это то, что почти всегда приносит победу. Однако для того, чтобы приступить к основной фазе операции, надо досконально изучить противника.

Антон посмотрел на циферблат часов. Механические «Командирские» показывали пятнадцать часов по московскому времени. Значит, здесь четырнадцать. Темнело в горах раньше и быстрее. В отличие от Таджикистана в этом районе ночью возможна минусовая температура. Но даже понижение на пару десятков градусов может привести к тяжелым последствиям. Такие перепады – мощная встряска для организма. Как вариант отхода к границе можно использовать автомобили, которые здесь находятся, и одежду боевиков. Но в этом случае возникает опасность нарваться на национальную гвардию, отряды полиции или американцев. Сейчас в этой части страны такая неразбериха, что даже местные толком не знают, кому принадлежит власть за окраинами Герата.

Антон посмотрел в том направлении, куда шли бандиты. Возвышенность, где они находились, постепенно спускалась к хребту, за которым начинался следующий. Возможно, там оборудовано тактическое поле и стрельбище. Светлого времени суток будет достаточно, чтобы миновать плато, подняться в гору и выйти к месту занятий, используя каменную гряду выше того маршрута, которым сейчас выдвигаются боевики. К вечеру они вернутся. Можно дойти до кишлака у них «на плечах». То, что операцию необходимо начать, когда все боевики будут в лагере, Антон не сомневался. Попытка уничтожить убывших на занятия закончится тем, что, услышав стрельбу, оставшиеся в лагере организуют оборону. Напасть сначала на кишлак? Взять без шума, а потом устроить засаду и встретить измотанных дневным пребыванием на жаре и занятиями бандитов? Он снова посмотрел на пулемет, потом оглядел подступы. Нереально. По крайней мере, в светлое время суток.

– Джин, – позвал Антон. – Продолжаешь наблюдение. Остальным – «откат» пятьдесят метров. Сбор у... – он оглянулся. Выбрать на этом удалении ориентир среди одинаково серых глыб было невозможно. – Все ко мне, – поправился он и начал спуск.

– Жрать будем? – Дрон уселся на камни рядом с Антоном.

– Никак наш Вася оклемался! – обрадовался Банкет, вытаскивая из рюкзака галеты и банку каши.

– Ты пока дуй в охранение. – Антон сорвал кусок фольги, которой была запакована выполненная в виде прямоугольной тарелки банка, взял ложку и показал ею себе за спину. – Пятьдесят метров к северу. Там и перекусишь. Задачу знаешь. Не допустить внезапного нападения противника с направления высоты три тысяча четыреста один. Понял?

– Не вопрос. – Дрон вернул лямки рюкзака на место, подхватил «винторез» и направился выполнять приказ.

– Что-то ты с ним строго, командир. – Кот опустился рядом с Антоном на корточки.

– Большинство людей после катастроф, пережитых катаклизмов хочет высказаться. Дрон сейчас испытывает то же желание. А мне подумать надо.

– Ну, спасибо, – раздался в наушнике удрученный голос Василия. – Мог бы так сказать.

Антон улыбнулся. У всех были включены переговорные устройства, поэтому Дрон сейчас чувствовал себя вдвойне оскорбленным.

– Ты как планируешь быть дальше?

– Вариантов несколько, – Антон вытянул за провод гарнитуру и переключил ПУ на прием, – в двух первых нужно делить группу на две части. Одна останется здесь. Вторая до темноты выйдет в тыл кишлака. С наступлением сумерек обе начинают выдвижение и одновременно атакуют. Кроме этого, можно устроить засаду на дороге. Исходя из наблюдений, сегодня, ближе к вечеру, машины уедут. Как вариант, взять языка, разобраться, что к чему, а работать в кишлаке утром. Но в этом случае выдвигаться, чтобы оседлать дорогу, надо уже сейчас, и в жестком ритме. Слышимость в горах хорошая. Поэтому уходить придется километров на пятнадцать, но и в этом случае пользоваться только бесшумным оружием. Если те, кто будет ехать на машинах, откроют ответный огонь или взорвут гранату, здесь поднимется переполох. Силами оставшихся справиться с этой бандой проблематично. В то же время от снявшихся с засады уже будет мало толку. Люди устанут.

– Но обратно они могут приехать на захваченном транспорте, – напомнил Кот.

– Если не повредят, – согласился с ним Антон. – Все равно тяжело. Кстати, не забывай, что в этом случае тебе, как заместителю, придется возглавить вторую группу.

– Знаю. – Кот сунул в рот галету и принялся задумчиво ее пережевывать.

– Каша почти горячая, – пробубнил кто-то.

Антон доел тушенку, спрятал под камень банку, достал флягу, отхлебнул теплой воды. Поморщился и внимательно посмотрел на Кота.

– Что? – насторожился тот, держа ложку у рта.

– Пойдем все вместе. Никакого дробления и распыления сил не будет, – принял решение Антон, вновь вынул гарнитуру, щелкнул переключателем и поправил сдвинувшийся во время еды микрофон: – Всех касается: готовность к движению – две минуты.

Глава 10

Обратный путь в Челдовск занял у Павла намного больше времени, чем он предполагал. Почти сутки ушли на то, чтобы найти подходящий состав и незаметно от охраны и железнодорожников устроиться в нем. Беглец облюбовал полувагоны с лесом. Там, между расположенным с торца бортом и досками, было пространство, куда он и спрятался. Ехать, вопреки ожиданию, оказалось тяжело. Он отдавил бока и пожалел, что не прихватил у дядьки старую телогрейку, висевшую в коридоре. Кроме того, сдуваемые встречным потоком воздуха древесная пыль и опилки всю дорогу забивали глаза. Но самой большой проблемой оказалось покинуть состав. Несмотря на небольшую скорость в районе полигона из-за сильных изгибов дороги, он долго не мог выбрать место для прыжка и едва не расшибся о бетонный столб линии электропередачи. В результате место высадки оказалось на несколько километров дальше запланированного. Он изрядно ободрал руки и ушиб ногу. Потом пришлось долго идти в обратном направлении. Нож дядьки, который выбросил заранее, так и не нашел. Когда добрался до полигона, на лес уже опустились сумерки. Но его поразило царившее там оживление. Павел взобрался на взгорок, где стояла небольшая кирпичная будка для оцепления, и осмотрелся. Отовсюду слышались звуки пил, стук молотков и топоров. Гудели машины. Строили в полный масштаб муляжи домов. В километре от того места, где он находился, военные возвели из фанеры почти целый квартал. У опушки леса, справа, работал экскаватор. В конце поля устанавливали мишени танков и ростовые фигуры, обозначающие группы пехоты. На длинном бруствере, который закрывал рельсовую дорогу для тележек с подъемниками, обозначавшими движущиеся цели, несколько солдат скашивали траву. Насколько хватало глаз, кипела работа. Сотни гектаров походили на гигантский муравейник. Одного взгляда было достаточно, чтобы сделать вывод: здесь собираются проводить учения. Причем их масштаб очень большой. Павлу приходилось участвовать в подобных мероприятиях, но значительно меньшего размаха.

– Дела, – задумчиво протянул он вслух и почесал затылок. – Видно, пожить спокойно здесь не дадут.

После побега он стал ловить себя на мысли, что высказывает мысли вслух. Это не от одиночества. Сдавали нервы от нахождения в неведении. До сих пор он не знал, что происходит в городе, а главное, как отнеслись к его поступку родители.

Отбиваясь от назойливых комаров и мошки, он спустился с взгорка и побрел в сторону идущей через лес дороги. Павла не покидало ощущение, что все случившееся – это нехороший сон, который стал результатом контузии. Насыщенный событиями день давал о себе знать тупой, ноющей болью в затылке, иногда сменяющейся звоном. Он до того привык к этим ощущениям, что начинал чувствовать дискомфорт, если они проходили.