Питомник. Книга 2 - Дашкова Полина Викторовна. Страница 28

Рация просигналила, когда красавицы уже исчезли в толпе вместе с лысым и еще с одним, таким же, но повыше, который появился на минуту позже и с другой стороны. К старшему лейтенанту подбежал его напарник, младший лейтенант. Он тоже получил ориентировку на близнецов. Они рванули к стоянке, но было поздно. Единственное, что они могли сделать, это сообщить по рации, что объекты, побывав на вокзале, скрылись на неизвестной машине в неизвестном направлении в сопровождении двух накачанных лысых мужчин в сатиновых трусах.

Глава двадцать седьмая

– Ну вот, я как тот рояль, который стоял в кустах, – улыбнулся Бородин, присаживаясь на лавочку рядом с Евгенией Михайловной, – пойдемте куда-нибудь, поедим. Устал ужасно.

– Неужели правда они? – Евгения Михайловна покачала головой. – И вы точно помните, что они упомянули маму Зою?

– Отлично помню. Более того, я обратил внимание, что они говорили о ней со страхом.

– Две террористки боятся маму Зою? – грустно усмехнулась Евгения Михайловна. – Илья Никитич, а ведь нам с вами здорово повезло. Я чувствовала, что это дело должно сдвинуться с мертвой точки. Теперь ФСБ быстро найдет близнецов, они расскажут наконец, кто такая мама Зоя...

– Ох, Евгения Михайловна, давайте погодим радоваться, – Бородин поднялся, – что здесь есть поблизости?

– «Макдоналдс», «Пицца-хат», мой дом, – она взяла его под руку, – у меня в холодильнике судак в кляре, печеночный паштет, баклажановый салат, правда, из кулинарии, но все очень свежее и вкусное. В морозилке лежит мороженое, а главное, у меня есть запись разговора с Люсей Коломеец, и я за полчаса сделаю то, что обещала, распечатаю текст, выведу на принтере и дам вам прочитать. Я действительно живу совсем недалеко, на улице Чехова.

– Вы меня приглашаете в гости? – Бородин почувствовал, как предательски краснеет.

– Нет, если вы против...

– Я за, я категорически за!

Несколько минут они шли молча. Бородин так разволновался, что у него опять началась одышка.

«Старый, старый, старый дурак, – повторял он про себя в ритме шагов, – дурак и бездельник, ты посмотри на нее и на себя. Вообще, посмотри на себя со стороны, о чем ты думаешь? Что воображаешь в дурной своей башке? Вспомни этого мальчика, Колю Телечкина, его жену Алену с большим животом и красными от слез глазами. Рана у Коли на спине имела ромбовидную форму. Тот же нож. Из-за тебя, следователь Бородин, лейтенант Телечкин чуть не погиб, ибо ты, вместо того чтобы вычислять ублюдка, ловить его, утопаешь в своей влюбленности, смешной и совершенно никому не нужной. Сегодня или завтра он еще кого-нибудь убьет. Как сказала несчастная пьянчужка Марина, для него это главный кайф. Конечно, с близнецами мне здорово повезло, такие счастливые случайности бывают два-три раза в жизни... Впрочем, везение – это всего лишь дармовщинка... Ничего хорошего от нее ждать не стоит».

– Илья Никитич, надо зайти в магазин, у меня нет хлеба и кофе кончился. Я за ночь выпила, наверное, литр крепкого кофе, извела все запасы, искала, кто такие добрый Лоа и злой Бака... Возьму, пожалуй, молотый. В зернах, конечно, лучше, но придется гудеть кофемолкой.

У кассы Бородин вытащил бумажник.

– Илья Никитич, я расплачусь, мы ведь не в ресторане, – удивилась Евгения Михайловна, – кофе вы все равно не пьете.

– Почему не пью? – проворчал Бородин и отсчитал деньги. – Вы наверняка варите отличный кофе, я ведь должен попробовать. Одну минуточку, – он взял у нее из рук пакет с покупками, – вы сказали, вуду?

– Сейчас я этого не говорила, – покачала головой Евгения Михайловна, – я только пожаловалась, что не спала всю ночь, выясняя, кто такие Лоа, Бака, Маман Бригит. Давайте я все-таки отдам вам деньги, мне неудобно, честное слово.

– Ну да, да... – он отстранил ее руку, – перестаньте, Евгения Михайловна, давайте не будем отвлекаться на всякую чепуху. Значит, религия вуду... однако это может быть пустым совпадением, – пробормотал он еле слышно и, откашлявшись, добавил ненатуральным бодрым голосом: – Простите, Евгения Михайловна, я вас перебил.

– Вы меня не перебили, – она улыбнулась, – вы меня озадачили. Про вуду я еще ни слова не сказала. Мне понадобилось перерыть кучу литературы, чтобы докопаться до этой несчастной вуду, а вы с ходу определили происхождение героев. Вам что, уже приходилось вести дела, в которых фигурировала религия вуду? Или вы так потрясающе образованны?

– Ну, во-первых, вы упомянули вуду сегодня, когда мы мчались на Пушкинскую, а во-вторых, мне совсем недавно пришлось услышать это слово.

– А, поэтому вы что-то сказали о пустом совпадении?

– Не важно. Нет никакого совпадения, даже пустого, – быстро произнес Илья Никитич, – сейчас модны всякие мистические штуки, вуду в том числе. Выпускается масса псевдонаучной литературы, делаются телепередачи, есть куча американских фильмов на эту тему. Живые мертвецы, зомби...

– Конечно, – кивнула Евгения Михайловна, – модно. Однако не только сейчас. Всегда. Взрослые любят страшные сказки не меньше, чем дети. В любой мифологии есть тема магического оживления умерших. У нас, например, живая и мертвая вода. Знаете, а ведь получается все более или менее логично. Удивительное ощущение, когда из хаоса, из бреда вдруг начинает проступать нечто определенное. Допустим, где-то под Москвой существует семейный детский дом. Вы не сумели найти его просто потому, что по документам он может вовсе и не называться детским домом. Это многодетная семья, где всех детей усыновили. Но одновременно это что-то вроде секты или тайного общества, где занимаются всякой дребеденью, опасной для психического здоровья. Вероятно, цели вполне прагматические, далекие от мистики. Абсолютная власть над детьми и использование этой власти в криминальных целях. В принципе, в каждой террористической организации есть черты мистицизма.

– Да. Пожалуй, вы правы. Если дети усыновленные, то у Люси может быть совсем другая фамилия. Она должна ее знать. Как думаете, скажет она вам?

– Сомневаюсь. Я уже пыталась. Конечно, не знать она не может, но упрямо молчит. Там был еще какой-то папа Василий. Впрочем, что я вам рассказываю? Лучше вы сами прочитаете. Ну вот, мы пришли.

Евгения Михайловна жила в темно-сером доме, мрачном и добротном, построенном в начале века. Квартира была коммунальной, соседи, старик со старухой, мгновенно высунулись из своей комнаты, чтобы посмотреть на гостя. Бородин поздоровался и спросил Евгению Михайловну, где телефон.

– Здравствуйте! – возбужденно крикнул он в трубку. – Это Бородин. Мне нужно узнать в подмосковных паспортных столах по Савеловскому направлению, выдавал ли кто-нибудь паспорта девушкам-близнецам. Когда? Погодите, когда начали выдавать – с четырнадцати? Ну, в общем, сейчас им от шестнадцати до восемнадцати, высокие, очень красивые блондинки с голубыми глазами. Да, совершенно одинаковые. Одну зовут Светлана, другую Ирина.

Соседи между тем продолжали стоять в дверях, вытянули шеи и раскрыли рты, как гуси. Бородин положил трубку и вопросительно взглянул на Евгению Михайловну. Она широко улыбнулась и, сложив ладони рупором, прокричала:

– Все в порядке! Ничего интересного!

Соседи закивали и спрятались в своей комнате.

– Они милые люди, – сообщила Евгения Михайловна, – но чрезвычайно любопытные. Оба почти глухие, телевизор включают так громко, что нам с сыном приходится вставлять затычки в уши, из-за этого мы тоже глохнем и орем, если хотим что-то сказать друг другу. А с паспортными столами вы отлично придумали. Надеетесь опередить ФСБ?

– Надеюсь, – признался Бородин, – если их возьмут, мне будет сложно их допросить по моему делу, придется либо рассчитывать на любезность подполковника Свиридова, либо обращаться к начальству. А не хочется.

На чистенькой просторной кухне было два холодильника и два стола. Евгения Михайловна включила чайник, принялась доставать пластиковые баночки с едой, нарезать хлеб. Бородин между тем рассказывал ей о несчастной алкоголичке Марине.