Вечный колокол - Денисова Ольга. Страница 70

Стекло было закопченным, мутным и неровным, но освещал избушку десяток свечей на высоком железном подсвечнике. Млад присмотрелся и увидел за столом двоих: один человек сидел к нему лицом, другой — спиной. Млад протер стекло рукавом, и хотел постучаться, как вдруг тот, что сидел к нему лицом указал рукой на окно, и тот, что сидел к нему спиной, оглянулся.

Млад отпрянул от окна в темноту — из ямской избушки на него глянул Градята. Через секунду тень накрыла освещенное окно — кто-то выглянул наружу.

Сон слетел с Млада, как сухой лист с ветки, стоило только тряхнуть головой. Он потихоньку отошел к сеновалу и укрылся за столбом, поддерживающим крышу. И вовремя: стукнул засов, скрипнула дверь и на крыльце раздались шаги.

— Эй! — спросил незнакомый голос, — кто здесь?

— Да ветром стукнуло, — Млад узнал голос Градяты.

— Зачем собаку убил, а? Сейчас бы точно знали, ветром стукнуло или нет.

— Да ну ее. Брехала… Пошли в дом, холодно.

— Погоди, фонарь возьму. Неспокойно мне.

— Да успокойся! — раздраженно бросил Градята, — соображаешь? На тридцать верст вокруг ни одного человека, ночь-полночь!

— Гонцы и в ночь-полночь туда-сюда едут, — задумчиво ответил незнакомец, спускаясь с крыльца.

— Гонца бы мы издали услышали.

Млад прижался спиной к колючему, плотно уложенному сену.

— Градята, — тихо позвал незнакомец, остановившись в двух шагах от сеновала.

— Что?

— Иди сюда…

Снег заскрипел под сапогами. Млад перестал дышать.

— Ну? — Градята остановился рядом с незнакомцем.

— Понюхай. Воздух понюхай… он здесь. Рядом где-то. Я его чую.

— Ерунду говоришь, — неуверенно пробормотал Градята.

— Потом пахнет. Неужели не слышишь? — незнакомец протянул руку к сену и провел по нему кончиками пальцев, — принеси фонарь.

— Ты чокнутый, — крякнул Градята, — пошли в дом, здесь никого нет. Я бы давно заметил.

— Не скажи… Белояра ты не чуял. Не помнишь? Тоже хвастался, что за версту его почуешь, а он нам навстречу в двух шагах вышел. А?

— Волхвы ночами по сеновалам не прячутся. Но если хочешь, я схожу за фонарем.

— Сходи. Я его посторожу.

— Вот зарежет он тебя по-тихому, когда я уйду, — рассмеялся Градята по дороге к крыльцу.

— Ничего. Не зарежет, — уверенно кивнул незнакомец.

Далекое ржание коня раздалось снизу, с озера, в конюшне заволновались лошади, кто-то из них ответил на призыв собрата.

— Гонец! Градята, гонец! В конюшню! — крикнул незнакомец и кинулся к избушке.

Градята скорым шагом прошел мимо Млада, откинул засов, запиравший ворота конюшни, и исчез внутри, прикрыв ворота за собой. Млад осторожно передвинулся в сторону и спрятался поглубже между стеной конюшни и сеновалом. Конский топот быстро приближался, и вскоре стало ясно, что к ямскому двору едут два всадника — со стороны Новгорода.

Через минуту незнакомец вышел на двор в тулупе, с фонарем в руках, и, пока гонцы поднимались вверх по берегу, успел осветить место, где минуту назад стоял Млад.

— Здорово, хозяин! — тот, что ехал первым, спрыгнул с коня.

— И вам здравия. Проходите в избу, отдохните, пока я коней седлаю…

— Нам не надо коней менять. Мы потихоньку едем, человека ищем. Не забредал к тебе никто?

— Нет, сегодня никого не было, — пробормотал незнакомец — смотритель ямского двора — и, передернув плечами, оглянулся к сеновалу, — а кого ищете-то?

Млад насторожился.

— Профессора из университета. В последний раз его в полдень с Перыни по дороге на Шелонь видели.

— Нет, не заезжали ко мне профессора, да и увидел бы я сани издали. Князь проехал, посадница проехала, а больше на санях я никого не видел.

— Он верхом ехал.

У Млада не осталось никаких сомнений — ищут именно его. Он кашлянул и выбрался из своего убежища — всадники были вооружены саблями. Градята бы не посмел выйти… Смотритель шарахнулся в сторону, словно увидел привидение.

— Вы меня нашли… — пожал плечами Млад.

— Ты — Ветров? — спросил тот, что сидел на коне.

— Да. У меня пала лошадь верстах в двадцати пяти отсюда.

— А че прятался-то? — удивился второй.

Млад подошел ближе, но на всякий случай спросил, перед тем как отвечать.

— Если вы скажете мне, кто вас послал…

— Нас послали из службы главного дознавателя.

Млад глянул на смотрителя, который отошел на шаг назад и готовился то ли бежать, то ли ударить Млада фонарем по голове.

— Здесь двое преступников. Один из них неделю назад пытался меня убить. Он прячется в конюшне. Возможно, они имеют отношение к вчерашнему убийству гонца из Пскова. Он же был убит неподалеку?

Смотритель попятился при первых его словах и опустил фонарь вниз. Даже после тусклого света свечи за закопченным стеклом темнота на миг показалась непроглядной. И в этот миг легкие ворота конюшни распахнулись, конь под Градятой заржал и попытался стать на дыбы, кони гонцов рванулись в стороны от неожиданности, в темноте тускло мелькнуло широкое сабельное лезвие. Млад не сомневался, что удар обрушится на него, но просчитался — Градята ударил смотрителя в темя, и можно было не сомневаться: это смертельный удар. На землю со звоном разбитого стекла упал фонарь, конь Градяты грудью сбил Млада с ног, треух откатился в сторону, Млад ударился головой, и тут же тяжелое копыто припечатало его плечо к земле. Но умный конь шарахнулся от упавшего человека, Градята, не теряя времени, пришпорил его и понесся вниз во весь опор.

— Стой! — придя в себя от неожиданности, закричал гонец, сидящий на лошади и начал разворачиваться.

Второй от него не отстал, прыгнул в седло и помчался вслед.

— Погодите! — крикнул Млад, приподнимаясь, — погодите же! Он убьет вас!

Если Градята убил своего, только чтоб тот не попал в руки Родомила… Млад не сомневался, что он расправится с двумя гонцами без труда…

— Погодите!

Но те, конечно, его не послушались. Они, наверное, его даже не услышали — от удара об землю раскалывалась голова, и кричал Млад не очень громко. Казалось, плечевой сустав раздавлен в кашу. Млад с трудом сел на снегу, тронул его рукой и попробовал пошевелить плечом — было больно, но, похоже, не так страшно, как представлялось.

Он встал на ноги и подошел к смотрителю — проверить, может быть, тот еще жив? Но, нагнувшись над телом, Млад убедился — нет никакой надежды, сабельный удар раскроил череп чуть не напополам… Он вздохнул, подобрал треух и сел на скамейку возле конюшни, откинувшись на стенку.

Всадники вернулись на удивление быстро, и Млад вздохнул с облегчением, услышав конский топот с озера.

— Ушел! — сплюнул один из них, поднявшись к избушке, — как сквозь землю провалился! Вот только что видели, а потом раз — и нету! Ты-то как? Сильно зашиб?

— Да нет, — Млад пожал плечами.

— Верхом сможешь ехать или сани будем снаряжать?

— Смогу, наверное. Да и домой хочется побыстрей…

Он пожалел об этом через четверть часа: каждый удар копытами по льду отдавался в голове и в плече, измученное тело болталось в седле из стороны в сторону, а ехать предстояло больше трех часов. А стоило перейти на шаг, как Млада тут же одолевал сон.

До дома он добрался ближе к утру, без сил сполз с лошади у крыльца, отдав поводья провожатым, и ввалился в столовую, шатаясь и хватаясь руками за стены.

— Млад Мстиславич! — хором выкрикнули шаманята, вставая с мест.

— Младик! — Дана кинулась ему навстречу, — Младик, где ты был? Почему ты ничего не сказал?

— Я… Я не успел… Я не мог… — жалко промямлил он.

— Что с тобой? Ты замерз? Ты ранен?

— Нет, я просто устал. Очень спать хочу.

— Родомил послал людей тебя искать!

— Они меня нашли, — Млад зевнул и сел на лавку у входа — сил не осталось даже на то, чтоб стоя снять валенки.

— Где ты был? Ты что-нибудь ел?

— Нет. Но я уже не хочу.

— Как это ты не хочешь? — Дана сжала губы, — Добробой, у тебя что-нибудь есть?