Корабль, который пел - Маккефри Энн. Страница 2

— Конечно, некоторые цветовые тона несколько отличаются от тех, которые использовали старые мастера, да и перспектива слегка подкачала, но, по-моему, в целом копия мне удалась.

Глаза гостьи, неспособные разглядеть столь мелкий объект, недоуменно вытаращились.

— Ой, я совсем упустила из вида, — сказала Хельва виновато. Она бы наверное покраснела, если бы умела. — Ведь вы не можете настраивать зрение.

Руководитель экскурсии так и расплылся в одобрительной улыбке: в голосе девочки явственно прозвучала жалость к обделенным судьбой.

— Вот, возьмите, это вам поможет, — великодушно предложила Хельва, и ухватив манипулятором увеличительное устройство, поднесла его к своему творению.

Потрясенные визитеры склонились над ним, разглядывая скопированную до мельчайших деталей Тайную вечерю, искусно запечатленную на головке болта.

— Остается сказать, — заметил пожилой господин, которого жена притащила с собой, — что всеблагой Господь может вкушать пищу там, куда не осмеливаются ступить ангелы.

— Вы о тех дебатах, сэр, которые велись в средние века, — о том, сколько ангелов может уместиться на булавочной головке? — учтиво поинтересовалась Хельва.

— Да, я имел в виду их.

— Если заменить ангелов на атомы, то проблема не так уж неразрешима, если, конечно, знать количество металла в упомянутой булавке.

— И ваша программа позволяет ее решить?

— Разумеется.

— А скажите, юная леди, в вашу программу не забыли ввести чувство юмора?

— Нет, сэр, нас учат развивать чувство пропорции, а это дает тот же эффект.

Добряк понимающе хохотнул, а про себя решил, что потратил время не зря.

Если комиссии наблюдателей потребовались месяцы на то, чтобы переварить ту весьма содержательную пищу, которой их угостили в Институте, то и Хельве от этого визита перепала крошка.

Термин «пение» в приложении к ней самой — с этим стоило разобраться. В свое время она, конечно, прошла курс музыкальной грамоты, включавший знакомство как с наиболее известными классическими произведениями такими, как Тристан и Изольда, Кандид, Оклахома, Свадьба Фигаро, так и с творчеством певцов атомного века: Бригит Нильссон, Боба Дилана, Джеральдины Тодд, а также с любопытными ритмическими построениями венериан, с видеохроматическими картинами уроженцев Капеллы, акустическими изысками альтаирцев и напевами ретикулийцев. Однако Сам процесс пения представлял для любого капсульника значительные технические сложности. Но не зря же их с детства приучали: сначала исследуй проблему или ситуацию со всех сторон и только потом делай вывод. Их настрой на победу, должным образом уравновешенный между двумя полюсами — оптимизмом и практичностью, позволял им выходить самим и выводить свой корабль и экипаж из самых запутанных ситуаций. Поэтому Хельву нимало не смутил тот факт, что она не может открывать рот, чтобы петь. Ничего, она изобретет какой-нибудь способ, который даст ей возможность компенсировать свои недостатки в этой области. Для начала она изучила методы звукоизвлечения, существовавшие на протяжении веков, включая как вокальное, так и инструментальное искусство. Ее собственный аппарат, служивший для извлечения звука, был скорее инструментальным, нежели вокальным. Оказалось, чтобы добиться правильного дыхания и четкой артикуляции звуков в ротовой полости, придется серьезно потрудиться. Ведь капсульники, строго говоря, не дышат. Они не извлекают кислород и другие газы из атмосферного воздуха, поскольку нужная газовая смесь содержится в питательном растворе, подаваемом прямо в оболочку. Поэкспериментировав, Хельва пришла к выводу, что может создавать нужный тон, манипулируя диафрагмальной системой. А расслабляя мышцы гортани и расширяя ротовую полость в лобные пазухи, можно извлекать гласные звуки так, чтобы они с максимальным эффектом воспроизводились через горловой микрофон. Она сравнила полученные результаты с записями современных певцов и осталась довольна, хотя записи ее голоса отличались какой-то присущей лишь ей одной неуловимой особенностью. И дело было не в каких-то технических погрешностях — просто ее голос был совершенно уникален. Для Хельвы, которая в совершенстве освоила поиск информации, не составило никакого труда ознакомиться с музыкальным репертуаром, содержавшимся в библиотеке института. И скоро она убедилась, что может исполнить любую партию, любую песню, которая придет на ум. Ей не приходило в голову, что кому-то может показаться странным: девочка — и поет на все голоса, от баса до колоратурного сопрано. Для Хельвы все дело заключалось в правильном звукоизвлечении и регуляции диафрагмальных сокращений, задаваемых конкретным произведением.

Если наверху и заметили ее необычное увлечение, то вида не подали. Начальство только приветствовало, когда у капсульников появлялись хобби, лишь бы они не мешали их профессиональной деятельности.

В канун своего шестнадцатилетия Хельва полностью закончила курс обучения и водворилась на своем корабле — Х-834. Ее постоянная титановая оболочка, окруженная еще более неуязвимым барьером, скрылась в центральном пилоне спасательного корабля. Все нервные, зрительные, слуховые, сенсорные контакты были смонтированы и опечатаны. Манипуляторы снабжены новыми удлинителями, соединениями, усилителями. И, наконец, неописуемо тонкие мозговые выводы присоединены к цепям управления. Все эти процедуры Хельва перенесла под полной анестезией, а очнулась от забытья она уже кораблем. Ее мозг и разум управляли всеми функциями — от навигации до определения нагрузки, соответствующей спасательному судну ее класса. Она могла нести полную ответственность за себя и свою подвижную половину не только в любой из ситуаций, уже зарегистрированных в анналах Центральных Миров, но и в любой из ситуаций, которые их самые изощренные умы сумели изобрести.

Ее первый же настоящий полет — ибо она и ей подобные начиная с восьми лет совершали учебные полеты на тренажерах, — продемонстрировал, что она в совершенстве владеет всеми тайнами своего ремесла. Она была готова к захватывающим приключениям, и с нетерпением ожидала появления подвижного напарника.

В тот день, когда Хельва доложила, что готова приступить к выполнению своих обязанностей, на базе томились от безделья девять дипломированных пилотов-спасателей. Несколько рейсов требовали первоочередного внимания, но на Хельву уже давно положили глаз руководители многих служб Центральных Миров, и каждый был полон решимости заполучить ее в свою епархию. Все были так заняты своими делами, что никто не удосужился представить Хельву ее будущим соискателям. Ведь корабль всегда сам выбирал себе напарника. Будь в это время на базе другой «мозговой» корабль, он подсказал бы Хельве, что ей следует самой сделать первый шаг. Но вышло так, что пока Миры выясняли отношения между собой, Роберт Тэннер выскользнул из казармы пилотов и, миновав летное поле, подобрался к стройному серебристому корпусу Хельвы.

— Привет! Есть кто дома? — спросил он.

— Конечно, есть, — ответила Хельва, включая наружные видеодатчики. — Ты мой напарник? — с надеждой спросила она, увидев на незнакомце форму спасательной службы.

— Все будет зависеть от тебя, — томно отозвался он.

— Никто не идет. Я уже подумала, что здесь нет ни одного свободного партнера, и от Миров никаких инструкций не поступает… — Хельва и сама почувствовала, что ее слова прозвучали довольно жалобно, но ей действительно стало очень грустно одной на погруженном в темноту поле. Ведь она привыкла к обществу других капсульников, а в последнее время вокруг нее постоянно суетились толпы инженеров и техников. Затянувшееся одиночество быстро утратило свое очарование и стало действовать ей на нервы.

— Стоит ли печалиться, что Миры не торопятся с инструкциями? Зато, моя красавица, еще восемь молодцов, кроме меня, так и сгорают от нетерпения, ожидая, чтобы ты пригласила их на борт!

Эти слова Тэннер произнес уже стоя в центральной рубке. Чуткие пальцы спасателя пробежали по пульту управления, погладили пилотское кресло. Он заглянул в каюты, в камбуз, в герметичные грузовые отсеки.