Необыкновенное путешествие в безумие и обратно: операторы и вещи - О'Брайен Барбара. Страница 17

Я решила расспросить Ники о девочке Костелло.

– Откуда ты это узнала? – насторожился он. – Небось от этих квочек, соседок твоих? Хочу тебя предостеречь. На этом участке работает Щит по имени Вышибала. Он в хороших отношениях с миссис Костелло и пытается уговорить Громилу вернуть ей дочкину хартию. Кроме того, он подал прошение о расследовании, чтобы заполучить эту хартию. Как мы предполагаем, он приведет в пример тебя, чтобы показать, что в конце концов может сделать с девочкой Громила. Поостерегись, если здесь появится Вышибала и начнет вынюхивать. 

Как-то вечером ко мне заглянула миссис Костелло и привела с собой Вышибалу. С кулаками у этого человека все в порядке, подумалось мне. Такого лучше иметь в друзьях. Сама миссис Костелло произвела на меня весьма приятное впечатление. В ней была какая-то утонченная чувствительность, что редко встречается у Операторов, а ее горе тронуло меня до глубины сердца. Я почти все рассказала Вышибале о себе, правда, полностью умолчав о Лесорубах. Мне хотелось, чтобы до него дошло, что моя собственная жизнь в опасности и мое заветное желание – выйти из эксперимента. Однако меня совсем не устраивает перспектива быть уничтоженной только потому, что я узнала о существовании Операторов.

– Что за глупости! – возмутился Вышибала. – Да любой Оператор в любое время может использовать амнезию, чтобы отбить тебе память. Не позволяй Западным Парням морочить тебе голову. Твоя жизнь их совсем не волнует. Они за себя беспокоятся. А потом, тебе только кажется, что ты много знаешь об Операторах. На самом деле, это капля в море. Главное, что примет во внимание совет – это то, что ты не проронила ни слова ни одной из Вещей о том, что знаешь.

Вечером ко мне пришел Плющ, Оператор от Лесорубов, и сообщил, что слушание моего дела откладывается. Совет запросил все подробности обо мне, и Лесорубы сильно подозревают, что на это потребуется не меньше месяца.

– Откуда же они возьмут эти сведения?

– От Операторов, что были с тобой знакомы, и от фирмы, где ты работала, – ответил Плюш. – Наш адвокат советует тебе немедля отправить в фирму заявление об уходе. Твое руководство само окажется на крючке, и если тебя к моменту запроса уже не будет в штате, характеристика, скорее всего, окажется положительной. Ведь твое участие в эксперименте ложится малоприятной тенью и на них.

Тем же вечером я отправила телеграфом свое заявление об уходе. Сделала я это с сожалением, поскольку предполагала вернуться на работу спустя какое-то время. Дома меня встретил голос Хинтона:

– Слава Богу, наконец-то ты навсегда разделалась с этим заведением.

Мне на мгновение вспомнился Берт, и я пожалела, что не вижу голову Хинтона. С удовольствием запустила бы в нее чем-нибудь.

– Возвращается Мудрец, – сообщил мне Ники. – Его ждут сегодня вечером. Он тебе понравится. Когда-то он входил в нашу организацию и отлично ладил с Гадли. Паук его просто боготворит, это он попросил Мудреца вернуться, как только Гадли сбежал.

Скажи мне кто твой друг… А если друг – Паук, то это уже вызывает сомнения, у меня во всяком случае. Но я все-таки решила не настраивать себя заранее против Мудреца. На деле он оказался такой обаятельной личностью, что сразу покорил меня. 

Сразу же по прибытии Мудрец заявился ко мне в сопровождении почти всех знакомых Операторов. В нашей беседе я описала ему свое состояние подопытной морской свинки в клетке и посетовала на то, что мои финансы тают, как мартовский снег, и несправедливо возлагать на меня все расходы по проведению эксперимента.

– Дело еще больше осложняется тем, – продолжала я, – что я живу не просто в клетке, а в кривой клетке. Операторы даже не представляют в полной мере, как я страдаю от этого эксперимента. Я живу в двойном мире. Это все равно что жить повседневной жизнью на земле и в то же время через волшебное зеркало видеть все, что происходит на Луне.

В ответ Мудрец нарисовал несколько картинок, изображающих морскую свинку в клетке. Вот она стоит на задних лапках и спорит о чем-то с врачами в белых халатах. А вот она забилась в уголок, пересчитывает мелочь в кошельке и жалуется, что скоро на еду не хватит. Рисунки были очень остроумные, а свинка вызывала симпатию. Итак, Мудрец, как и остальные Операторы, считает меня забавной. Учитывая обстоятельства, и это неплохо, вряд ли стоит надеяться на большее. Моя личная судьба вызвала у Мудреца довольно отстраненную реакцию.

– Клетка не только ограничивает, она же и защищает. Мирясь с Операторами, ты избавлена от малоприятного общения с Вещами. Ты недооцениваешь выигрышность своего положения. Жаль, что в тебе нет философской жилки, ты вся занята насущными проблемами. Тебе не хватает перспективного видения. Одного не могу понять: кто додумался выбрать для эксперимента Вещь с самым неподходящим для этого характером?

– Но ведь она – самая типичная американская Вещь, – возразил Ники. – Именно поэтому Гадли остановил на ней свой выбор. А потом эта Вещь умеет держать язык за зубами, и мы были спокойны насчет того, что она не растрезвонит обо всем другим Вещам.

– Может, ее личность и типична для Америки в том смысле, что в сложных ситуациях она проявляет волю и желание действовать, все же не пытайтесь меня убедить, что Гадли интересовала лишь реакция американских Вещей на то, что ими управляют Операторы.

– Именно это и было одной из его целей, – вставил Проныра. – У него вызвали беспокойство исследования, которые ведутся в одном из университетов. Ему показалось, что они настолько продвинулись, что могли подойти вплотную к истине. Хотя, честно говоря, зная характер американцев, можно допустить, что, даже наткнувшись на истину, они просто в нее не поверят.

– Ну, и как же Гадли собирался завершить эксперимент? -поинтересовался Мудрец.

– Он не успел проработать детали, – ответил Ники. – Предполагалось, что когда сознание будет полностью перестроено в должном направлении, Вещь будет помещена в соответствующее медицинское учреждение, откуда ей пришлось бы выбираться самостоятельно. Ее рассказ обо всем, что она знает, мог вызвать самые разнообразные последствия. Бред душевнобольного человека, зафиксированный прежде чем университет выступит с публикациями на эту тему, подорвет доверие к этим «открытиям». Правда, были некоторые опасения. В общении с психиатрами эта Вещь могла и не разговориться, понимая, что все ее слова будут приняты за бред сумасшедшей.

Когда все ушли, я задумалась над планом Гадли и над тем, продолжит ли его Громила. Из раздумий меня вывел шелестящий голосок Бабули:

– Послушай, детка. Одно дело рассказать все это в психбольнице, и совсем другое – посоветоваться с частным психиатром, к которому ты придешь на прием и которому заплатишь. Пойми наконец, что твое молчание – золото для Громилы. Эксперимент прекратят, как только ты заговоришь. Полистай телефонный справочник, найди доктора, договорись о приеме и отправляйся к нему.

Полистав страницы, где указывались адреса, я наугад выбрала имя.

– Вот еще что. Быстренько где-нибудь запиши следующее: «Если я потеряю память, следует запомнить одно: никогда, ни при каких обстоятельствах я не вернусь в фирму, где я работала».

– А почему я должна потерять память? – спросила я.

– Это один из немногих способов оставить тебя в живых. Даже если Лесорубам удастся отстоять тебя на слушании, боюсь, что судья вынесет приговор об амнезии.

Когда Бабуля оставила меня, я подумала, почему она так отговаривает меня от возвращения на прежнюю работу. Причина, наверное, в Берте. Они его никогда не любили. Все это не обещало мне ничего хорошего. Хотя у меня и появились некоторые надежды вырваться из клетки, знакомый мне мир был уже разрушен в силу неподвластных мне обстоятельств. Если мне суждено вернуться в мир Вещей, придется строить свою жизнь заново. 

Как-то днем ко мне заскочил Ники, чтобы сообщить, что ко мне прикрепили на постоянную работу Простака.

– Я его попросил особо позаботиться о твоем быте. Ты что-то становишься беспамятной. Сегодня утром забыла почистить зубы, а на ночь забыла накрутить бигуди. Следи за собой. А то будешь ходить распустехой.