Лига перепуганных мужчин - Стаут Рекс. Страница 27

Вульф опустошил стакан.

Я фыркнул:

– Вы воображаете, что этот хромой черт когда-либо признает свою вину? Не на такого напали.

Но Вульф несколько раз кивнул головой.

– Добиться этого будет нетрудно, я в этом уверен.

– Что это за два факта?

– Первое: надо найти мистера Хиббарда. Но это требуется главным образом для удовлетворения наших клиентов и выполнения первого пункта «Памятной записки», чем для воздействия на мистера Чапина. Второе: надо разыскать пишущую машинку, на которой он печатал угрожающие вирши. Вот это уже пилюля лично для него.

– Располагая этим, вы заставите его сознаться?

– Думаю, что да. На мой взгляд, это единственный доступный нам путь.

– И больше вам ничего не требуется?

– Разве этого мало?

Я посмотрел на него. Иногда мне казалось, что я могу различить, где у него кончалась реальность и начиналась фантазия, но иногда я этого не знал.

Я буркнул:

– В таком случае я могу сказать Фреду, Орри, Биллу и другим, чтобы они пришли сюда и рассчитались?

– Ни в коем случае. Мистер Чапин сам может привести нас к своей машинке или же к останкам Хиббарда.

– Тогда зачем мне было разъезжать по всему городу на машине? У меня такое чувство, что я у вас что-то вроде стильной мебели или комнатной собачки. Я понял, что по делу Дрейера вы меня решили не загружать? Хорошо, что же я должен делать дальше?

– Я был бы в восторге, если бы мы сумели отыскать мистера Хиббарда.

– Тысяча частных детективов и пятнадцать тысяч полицейских безрезультатно ищут Хиббарда вот уже восемь дней… Куда мне его девать, если я его разыщу?

– Если он жив, то сюда. Если он умер, то к племяннице.

– Вы мне скажите, где его искать?

– На нашей небольшой планете.

– О'кэй.

Я поднялся наверх в страшном раздражении.

У нас еще не было ни одного дела, чтобы раньше или позже Вульф не начал напускать на себя таинственность. Я к этому привык, я даже ждал этого момента, но каждый раз начинал злиться.

Вечером той среды я чуть было не содрал эмаль с собственных зубов щеткой, воображая, что с ее помощью расправлюсь с чванством Вульфа.

Утро следующего дня, четверга, началось с того, что после завтрака я был в конторе и внимательно рассматривал фотографию Хиббарда, которую мне дала его племянница. Позвонил Сол Пензер, мы с ним договорились встретиться в половине девятого в вестибюле Мак-Элпина.

После того как я вытянул из фотографии все, что она могла дать, я позвонил Эвелин Хиббард и инспектору Кремеру.

Кремер был по-дружески приветлив. Он сказал, что раскинул свою сеть по розыску Хиббарда весьма далеко. Даже если труп мужчины выбросит на песок мыса Контон, или будет обнаружен в угольной шахте Скрентена, или его почуют по зловонию в чемодане камеры хранения где-то на небольшой станции, или выудят в силосной башне на юге Джерси, он будет знать об этом через десять минут и сразу затребует уточнения. После такого ответа я убедился, что мне не стоит тратить время и пронашивать подошвы ботинок в поисках мертвого Хиббарда. Мне было гораздо выгоднее сосредоточить все внимание на версии, что он жив.

Я отправился к Мак-Элпину и все это обговорил с Солом Пензером. Сол сидел на кончике стула, время от времени затягиваясь большой темно-коричневой сигарой, которая, как мне показалось, если и не пахла навозом, то уж компостом-то наверняка, и отчитывался мне обо всем, что ему было известно. На основании его рассказа можно было сделать вывод, что Вульф пришел к такому же заключению, что и я, а именно, что если Хиббарда кокнули, то полиция лучше всех сумеет разыскать его труп. Солу было поручено проверить все связи Хиббарда в городе и вблизи него за последние пять лет. Я решил, что Вульф допускает, что Хиббард был настолько напуган, что нервы у него не выдержали и он где-то скрывается. Ну, а в этом случае он, разумеется, должен был связаться с каким-то человеком, на которого он мог положиться.

Но хотя я смирился с мыслью о том, что Хиббард перестал дышать по милости калеки, я не видел иной возможности выполнить поручение Вульфа, как поразнюхать во всех тех местах, где он когда-либо появлялся. Я составил общий список – соседи, друзья, ученики и прочие знакомые – Сол сам же избрал для себя членов «Лиги Поджатого Хвоста».

Я заглянул в контору «Трибюн», но Майкла Эйерса не было на месте. После этого я поехал в цветочный магазин Дреммонда. Толстенький тенор был в восторге. Он хотел о многом узнать, и я надеялся, что он поверил тому, что я ему говорил. Но в обмен он не смог предложить мне ничего полезного.

Оттуда я поехал повидаться с Э.Р. Кайроном, издателем журнала, и там снова вытащил пустышку. Потому что за те полчаса, что я там провел, он сумел выкроить время лишь для того, чтобы попросить у меня извинения между очередными телефонными разговорами. Я даже подумал, что если его когда-нибудь прогонят с издательского поста, то он спокойно может устраиваться телефонисткой.

Выйдя из конторы Кайрона без нескольких минут одиннадцать, я поехал домой.

Вульф еще не спустился из оранжереи. Я прошел на кухню и спросил у Фрица, не оставил ли кто-нибудь для нас трупа на крыльце. Он ответил, что не думает. Но тут я услышал шум подъемника и пошел в кабинет.

У Вульфа было тоскливое настроение, он поминутно вздыхал. Вздохнул, пожелав мне доброго утра, и вздохнул, втискиваясь в кресло. Причиной могло быть что угодно, от появления тли на бутоне какой-то одной жалкой орхидеи до чего-то действительно серьезного. Я обождал, пока не закончится вся процедура начала дня.

Из одного конверта, пришедшего с утренней почтой, Вульф вынул какие-то листочки, которые показались мне знакомыми с того места, где я стоял. Я приблизился. Вульф поднял на меня глаза, потом снова устремил их на бумагу.

Я спросил:

– Что это? Второе издание Фарелла?

Он протянул мне листочек другого размера, чем остальные.

Я прочитал:

Вульф уже достал свою лупу и изучал один из образчиков шрифта. Кровь бросилась мне в голову: так всегда случалось, когда у меня было хорошее предчувствие. Я мысленно одернул себя, сказав, что глупо ожидать от этих двух листков больше того, что дали первые. Поборов соблазн схватить также и свое увеличительное стекло, я стоял и наблюдал за действиями Вульфа. Очень скоро он отодвинул листок в сторону и покачал головой, одновременно потянувшись за вторым.

«Еще один», – подумал я. Если это то, что он ищет, тогда один из двух фактов будет у него в руках. Я присматривался к выражению лица Вульфа, когда он разглядывал буквы, но с таким же успехом мог на него вовсе не смотреть. Лупа передвигалась планомерно, но чуточку слишком быстро, чтобы я не заподозрил, что у Вульфа тоже появилось предчувствие.

Наконец он посмотрел на меня и вздохнул.

– Нет.

Я уточнил:

– Вы хотите сказать, что это не то?

– Да, мне думается, шрифт не совпадает.

– Дайте-ка мне взглянуть.

Он подтолкнул ко мне листочки, я тоже вооружился лупой и принялся изучать значки. Поскольку у меня уже была некоторая практика в данном деле, мне не надо было быть уж слишком придирчивым, как накануне. Мне казалось невероятным, чтобы меня обмануло мое предчувствие. Только те люди, которые занимаются детективной практикой, понимают, какое большое значение имеет подобная интуиция. Если подобное предчувствие не оправдывается, тогда вы можете ставить крест на своей карьере и идти работать в отдел уголовных расследований. Не говоря уже о том, что Вульф с самого начала сказал, что пишущая машинка является одной из тех двух вещей, которые ему совершенно необходимы.

Еще раз вздохнув, Вульф добавил: