Анахрон. Книга первая - Беньковский Виктор. Страница 63

Фильм оказался лучше, чем предполагал Сигизмунд. Добротный. Не зря своих “Оскаров” набрал — был понятен даже дремучей девке. Причем без всякого перевода.

Девка грозно поблескивала очками, стискивала кулаки — волновалась. Очень непосредственно реагировала. Бормотала что-то. Дергалась. Сигизмунд не столько на экран смотрел, сколько на Лантхильду — забавлялся.

Спросил на всякий случай, не Вавилу ли она там часом видит. Оказалось — нет, Вавилу не видит. И на том спасибо.

Правда, надолго девку не хватило. Переизбыток информации. Утомилась. Подремывать начала.

Просыпалась и реагировала только на самые грубые шутки. Видимо, на такие, что и федоровскому шурину внятны и смешны.

Досмотреть Сигизмунду не дали. В дверь позвонили. Кого там черт принес?

Черт принес Федора. Федор был запорошен снегом и невыносимо камуфляжен. Благоухал пивом.

— Что у вас с телефоном, Сигизмунд Борисович? Звоню, звоню — все занято… — спросил Федор с порога. Снял шапку и аккуратно стряхнул ее на площадку. — Порядок. На крючке ребята.

— Какие ребята?

— Ну те, с Обводного. Я же сказал, на абонемент поставим.

— От них, что ли?

— Ну. — И Федор дыхнул. — Провел агитацию и пропаганду с использованием наглядных пособий. Чуете?

Лантхильда тоже вылезла из сигизмундовой комнаты. Строго блеснула очками на Федора.

— Здрассьте, — сказал Федор. И не сдержался — с ухмылочкой покосился на Сигизмунда.

— Драастис, — бойко ответила Лантхильда.

— Так я чего, — снова заговорил Федор, обращаясь к Сигизмунду, но то и дело бросая в девкину сторону быстрые вороватые взгляды. — С телефоном у вас что-то… Трубка не так лежит, что ли?

Наверняка девка опять разговаривала. И положила неправильно.

— Я что? Я тут мимо топал — отзвониться хотел, да занято у вас… Дай, думаю, командира порадую…

— Да ты, Федор, проходи, разувайся…

— Да не, я на минутку… Мне отлить надо, по правде говоря…

Федор наклонился, аккуратно расшнуровал свои непотопляемые говнодавы. В носках направился к туалету.

Сигизмунд сказал девке:

— Лантхильд, свари нам кофе.

Девка, уловив ключевые слова “Лантхильд” и “кофе”, направилась в кухню.

Федор вышел из ванной, вопросительно посмотрел на Сигизмунда.

— Что, не забрали еще партнеры?

— Да нет… Теперь уж не заберут, наверное.

— А вы ее депортируйте на историческую родину. Что она здесь-то трется?

— Так надо, — сказал Сигизмунд.

— Ну, коли надо…

— Кофе будешь?

— Кофе? — Федор секунду подумал. — Буду.

Вошел на кухню. Оценил привнесенные девкой новшества. Сделал какие-то выводы, о которых умолчал. Сигизмунд видел, что Федор умолчал. Федор и не скрывал своего умолчания.

— Ну так что там с этими, с абонементниками-то?

— Было так. Прихожу. Сидят. Я говорю: “Помните меня, ребята?” И пиво ставлю. Ребятки на пиво посмотрели, напряглись — вспомнили. Ну, и покатилось… Один в Афгане воевал. Хороший парень. Другой тоже ничего. Первая обработка — послезавтра. Они все приготовят.

— Молодец, — сказал Сигизмунд.

— Стараемся… — скромно отозвался Федор и принял у Лантхильды чашку кофе.

— Надо отвечать не “стараемся”, боец Федор, а “служу Советскому Союзу”.

— Ну вот еще… — засмущался Федор.

Сигизмунд решил сделать бойцу приятное. Поощрить инициативного работника. Заговорил на тему, близкую федоровскому сердцу. Федору-то, небось, об этом ни с кем, кроме шурина, и не потолковать от сердца, а шурин, поди, все уж знает. Обо всем перетолковано…

— Слышь, Федор, у нас тут с Лантхильдой спор один вышел… Насчет боевых раскрасок…

Федор с сомнением поглядел на Лантхильду. Перевел взгляд на Сигизмунда. Мол, стоит ли бисер метать?.. Однако соблазн был слишком велик. Федор извлек из кармана свой знаменитый карандаш и начал объяснять. В конце концов увлекся, разрисовался под “лесного кота”, а затем устрашающе раскрасил и Сигизмунда, отчего тот сделался похожим на полинявшего под кислотными дождями Отелло.

Лантхильда невозмутимо допила свой кофе. Пристально посмотрела — сперва на одного бойца, потом на другого. И вдруг заговорила. Наставительно так, строго. Явно ссылалась на авторитет брозара. Помянулся разок Вавила. Часто мелькало слово “харья”.

— Что она харей ругается? — недовольно спросил Федор. — Лицо как лицо.

— Она не ругается. Слово такое.

— А что обозначает?

— Боевую раскраску.

В конце концов Лантхильда вынесла федоровскому искусству приговор. Не одобрила. Знаками показала бойцу, что надо эту срэхву с физиономии смыть и не позориться перед честной девушкой Лантхильд.

Федор, похоже, обиделся. На Сигизмунда поглядел. Сигизмунд, забавляясь, кивнул:

— Делай как велено. Она знает, что говорит. Лантхильд у нас умная…

— Умная… — проворчал Федор и отправился в ванную.

Вернулся с красной физиономией. Видно было, что тер. Сел на табуретку, надулся. Аж распушился весь. Кофе залпом допил.

Лантхильда каким-то очень хозяйским движением взяла карандаш. Федор встрепенулся.

— Куда, куда!.. Эй!..

— Нэй охта, Тьюдар.

— Сиди, — перевел Сигизмунд, предвкушая потеху.

Федор затих. Проворчал только:

— “Тьюдар”…

Девка трудилась над Федором долго. Очень старалась. То и дело прерывала работу, вглядывалась. Приговаривала что-то. Словом, пыхтела, как Леонардо да Винчи над Джокондой.

Когда она, наконец, завершила труды, Федор повернулся к Сигизмунду.

— Ну что? — сказал он недовольно.

— Ни хера себе! — невольно выдал Сигизмунд. — Ну ни хера!..

— Что?.. — забеспокоился Федор.

— Пойди глянься в зеркало.

Федор, в принципе, симпатичный парень. Девушкам нравится, у мужчин с первого же взгляда вызывает доверие. Простое открытое лицо. Девка, явив незаурядное мастерство, превратила его в богомерзкую рожу. Не захочешь — испугаешься.

Из ванной, где висело зеркало, доносились восторженные восклицания Федора.

— Это где же ее так навосторили? — спросил он, являясь на пороге кухни. Зубы бойца сверкали в омерзительной ухмылке. Сигизмунда передернуло.

Лантхильда что-то важно произнесла.

Сигизмунд тут же перевел:

— Так погранцы ихние делают. Она в учебном центре работает.

— Прозвонить бы ее надо, — вернулся Федор к прежней теме. — Ох, не нравится мне это.

— Да нет, с ней все нормально.

— Вы проверяли, Сигизмунд Борисович?

— Что ж я, по уши деревянный? Конечно, проверял. У нее сейчас отпуск. Вот она и оттягивается. Говорит, в учебке от скуки в глазах зелено.

— А где учебка-то?

— Что — где?

— Где, говорю, дислоцируется-то?

— На Шпицбергене где-то.

— Ох, блин!.. — от души посочувствовал Федор. — Дыра редкостная. И ночь по полгода.

Он посмотрел на Лантхильду с пониманием. Головой ей покивал.

— Талантище!..

— Йаа, Тьюдар, ита ист годс, — напевно произнесла Лантхильда.

Федор опять ушел в коридор — на себя любоваться. Потом выпросил у Сигизмунда бумажку и засел перерисовывать.

Наконец Федор ушел, смыв с неохотой лантхильдино творчество. Унес экскиз. На шурине будет пробовать теперь, не иначе. Размалюются оба и щук ловить пойдут.

— И чем они там занимаются? — спросила Людмила Сергеевна.

Был день получки. По этому случаю маленький, но дружный коллектив “Морены” был в полном сборе. Все уже все получили, везде расписались и теперь в самом благодушном настроении пили чай. Людмила Сергеевна принесла свой домашний пирог с клюквой. Это стало уже традицией.

Сигизмунд очень ценил эту домашнюю атмосферу. Сам немало сил потратил, выстраивая этот — как он выражался — “оазис человечности в мире скотства”. При этом понимал, конечно, что фирма “Морена” существует на волоске от гибели. С другой стороны, что в этом удивительного. В этой стране все на волоске.