Вспомни о Флебе - Бэнкс Иэн М.. Страница 11

Это ей принадлежал приятный голос. Хотя страх заглушал все чувства Хорзы, он испытал разочарование.

– Меня зовут Хорза. Спасибо за предложение. «Идиот! – сказал он себе. – Имя свое им назвал. Скажи им еще, что ты мутатор. Кретин».

– Йелсон, – внезапно сказала женщина и протянула ему руку.

Хорза не понял, что значит это слово – приветствие или ее имя. Он злился на себя. Мало у него проблем, так он еще назвал свое настоящее имя. Может, это и не будет иметь значения, но Хорза прекрасно знал, что такие вот мелкие промашки и, казалось бы, не имеющие последствий ошибки нередко определяют разницу между успехом и неудачей и даже между жизнью и смертью. Наконец он понял, что от него требуется, и схватил руку женщины. Рука была сухой, прохладной и сильной. Женщина пожала его ладонь и тотчас отпустила – он даже не успел ответить ей тем же. Хорза совершенно не представлял, откуда она родом, поэтому не придал этому жесту большого значения. На его родине такое пожатие было бы воспринято как недвусмысленное приглашение.

– Значит, Хорза? – Она кивнула и уперла руки в бедра, как это сделал капитан. – Ну, удачи тебе, Хорза. Кажется, Крейклин считает Заллина самым никудышным членом экипажа, поэтому он не будет особо возражать, если победишь ты. – Женщина посмотрела на дряблую кожу его живота и выпирающие ребра и нахмурилась. – Если победишь, – повторила она.

– Большое спасибо. – Хорза постарался втянуть живот и выпятить грудь, потом кивнул в сторону остальных и попытался улыбнуться. – Они делают ставки?

– Только на то, сколько ты продержишься. Хорза стер с лица неудавшуюся улыбку и отвел взгляд от женщины:

– Знаешь, раз такая безнадега, я, пожалуй, обойдусь и без твоей помощи. Если хочешь тоже сделать ставку – я тебя не задерживаю.

Он снова посмотрел в лицо женщине и не увидел на нем ни сострадания, ни хотя бы сочувствия. Та еще раз оглядела Хорзу с головы до ног, кивнула, повернулась на каблуках и пошла к остальным. Хорза выругался.

– О-па! – Крейклин хлопнул ладонями в перчатках.

Группа разделилась, люди разошлись к стенкам ангара, и посередине образовалось что-то вроде арены. Заллин мрачно смотрел на Хорзу с другого конца расчищенного пространства. Хорза оттолкнулся от переборки и встряхнулся, пытаясь расслабить мышцы и приготовиться.

– Деретесь до смерти одного из вас, – с улыбкой сообщил Крейклин. – Без оружия, но никаких судей я здесь не вижу, так что… разрешено все. Начинайте.

Хорза слегка отодвинулся от переборки. Заллин наступал на него, чуть сгорбившись и выставив руки – они напоминали громадные жвала какого-то колоссального насекомого. Хорза знал, что с помощью всего встроенного в него оружия (и если бы всего – постоянно приходилось напоминать себе, что ядовитые клыки ему удалили на Сорпене) он победит без труда, если только Заллин не нанесет удачный удар. Но он был также уверен, что если сумеет употребить единственное оставшееся у него эффективное оружие (ядовитые железы под ногтями), то все поймут, кто он такой, а это означает смертный приговор. Будь его зубы на месте, Хорза мог бы исхитриться и использовать их незаметно. Этот яд воздействовал на центральную нервную систему, и Заллин просто становился бы все неповоротливее; вероятно, никто ни о чем бы не догадался. Но если Хорза его оцарапает, это будет смертельно для них обоих. Яд в капсулах под ногтями последовательно парализовал мускулы, начиная от места его попадания в тело, и все поняли бы, что Заллин оцарапан отнюдь не обычным ногтем. Даже если остальные наемники не сочтут этот прием нечестным, высока была вероятность, что главный, Крейклин, заподозрит в Хорзе мутатора и прикажет его убить.

Мутатор представлял угрозу для каждого, кто правил при помощи силы, будь то сила характера или оружия. Знал это Амахайн-Фролк, знал, наверное, и Крейклин. А кроме того, вид, к которому принадлежал Хорза, вызывал у людей подсознательную неприязнь. Мутаторы не только ушли далеко от своего изначального генетического типа, но и представляли собой угрозу идентичности, вызов человеческому «я», даже если речь шла о тех, в кого они вообще не собирались перевоплощаться. Это не имело ничего общего ни с душой, ни со страхом перед одержанием физическим или духовным. Дело состояло в том – это прекрасно понимали, например, идиране, – что неприязнь вызывало именно подражание поведению других. Индивидуальность – то, чем большинство людей дорожили как зеницей ока, – обесценивалась: мутатор мог легко преодолевать собственную индивидуальность и использовать в качестве личины чужую.

Хорза принял облик старика, и эта маска по-прежнему оставалась при нем. Заллин подходил все ближе.

Парень метнулся вперед и неудачно попытался обхватить Хорзу клещами своих длинных рук. Хорза пригнулся и отпрыгнул в сторону быстрее, чем ожидал Заллин. Прежде чем тот успел развернуться, мутатор лягнул его в плечо, хотя целил в голову. Заллин выругался, Хорза тоже. Он ушиб ногу.

Потирая плечо, парень начал приближаться снова, поначалу будто бы без всякой задней мысли, но вдруг, сжав кулак, выбросил вперед длинную руку и едва не попал Хорзе в лицо. Мутатор почувствовал на своей щеке движение воздуха от этого убийственного выпада. Угоди кулак в цель, на этом бы все и закончилось. Хорза сделал обманное движение в одну сторону, прыгнул в другую и повернулся на пятке, снова нацеливая ногу в пах противнику. Удар достиг цели, но Заллин только болезненно скривился и снова попытался схватить Хорзу. Должно быть, спрей основательно притупил его чувствительность.

Хорза обошел вокруг парня. Заллин смотрел на него крайне сосредоточенно. Полусогнутые руки он все еще держал перед собой, наподобие клещей, пальцы его то сжимались, то разжимались, будто Заллин горел нетерпением вцепиться противнику в горло. Хорза почти не замечал ни людей, стоявших вокруг, ни огней, ни обетановки ангара. Он видел перед собой только сгорбившегося, готового к броску человека с огромными руками и серебристыми волосами, в потрепанной футболке и легких башмаках. Башмаки провизжали по металлической палубе, когда Заллин снова метнулся вперед. Хорза развернулся, выбрасывая вперед правую ногу. Удар пришелся Заллину в правое ухо, и парень отпрыгнул назад, потирая его.

Хорза отметил, что его дыхание участилось. Он тратил слишком много энергии, чтобы оставаться в максимальном напряжении, быть готовым к отражению атаки, а вреда Заллину причинял всего ничего. Если так пойдет и дальше, он скоро вымотается без всяких усилий со стороны парня. Заллин расставил руки и снова начал приближаться. Хорза нырнул в сторону, его старческие мускулы жалобно заныли. Потом он прыгнул вперед с разворотом на одной ноге, другой нанося удар парню поддых. Звук удара показался Хорзе вполне удовлетворительным, и он хотел было отпрыгнуть, но оказалось, что это невозможно – Заллин держал его за ногу. Хорза упал.

Заллина качало. Одну руку он прижимал к подреберью. Воздух с хрипом вырывался из его груди, он почти сложился пополам, ноги его подгибались (Хорза подумал, что сломал ему ребро), но другой рукой Заллин продолжал крепко сжимать ногу Хорзы. Как Хорза ни дергался, вырваться не удавалось.

Он попробовал выделить пот из правой голени. Прием этот не доводилось применять со времен тренировочных поединков в Академии на Хиборе, но попытаться стоило. Стоило испробовать все, что давало шанс вырваться. Нет, ничего не выходит. Может, он забыл, как это делается, а может, его искусственно состаренные потовые железы неспособны были реагировать с нужной быстротой – так или иначе, парень крепко держал его за ногу. Заллин понемногу отходил от удара. Он тряхнул головой – в волосах его отразились огни внутри ангара – и схватил ногу Хорзы второй рукой.

Хорза перемещался на руках вокруг парня, который прочно удерживал одну его ногу; другой, свисавшей вниз, он пытался дотянуться до палубы, чтобы перенести на нее часть своего веса. Заллин посмотрел на мутатора и сделал такое движение руками, будто пытался отвинтить ногу Хорзы. Но тот предугадал финт противника и развернулся вокруг своей оси, предупреждая маневр Заллина, затем вернулся в исходное положение. Заллин крепко держал ногу Хорзы, а тот перебирал руками по палубе, пытаясь подладиться под действия парня. «Можно попытаться укусить его в ноги, выгнуться и укусить, мелькнуло в голове у Хорзы, отчаянно старавшегося что-нибудь придумать. – Как только он начнет уставать, у меня появится шанс. Остальные ничего не заметят. Мне нужно только…» Но тут он опять вспомнил, что у него вырваны зубы. Эти старые ублюдки… и Бальведа… что ж, похоже, они все-таки убьют его: Бальведа – так та из могилы. Пока Заллин сжимает его ногу, исход у схватки может быть только один.