Песни Перна - Маккефри Энн. Страница 41

Звук его голоса заставил ее на миг затосковать по соленым ветрам и запаху морского воздуха. Припомнилась ей и пещера, где она провела столько дней и ночей. Но только на миг — теперь ее место здесь, в Вейре. Ноги скоро совсем заживут, и она больше не будет, как старушка, вечно сидеть у очага. Только вот чем ей здесь заняться? Поваров у Фелины предостаточно, да и часто ли в Вейре, где все предпочитают мясо, выпадает случай готовить рыбу? Даже если ей известно множество рецептов рыбных блюд… Ведь пожалуй, единственное, что она умеет делать в совершенстве, — это потрошить рыбу. Нет, о музыке даже и думать больше не стоит. Ну да ничего, найдется и для нее какое-нибудь дело…

— Это ты — Менолли? — нерешительно спросил подошедший мужчина.

Подняв глаза, девочка увидела одного из рудокопов, сидевших рядом с ней во время Запечатления.

— Я — Никат, Главный рудокоп из холда Кром. Госпожа Лесса позволила мне взять два яйца. — За его суровостью Менолли разглядела плохо скрытое нетерпение — мастер спешил скорее заполучить вожделенные яйца. — Вот они — здесь, господин, — приветливо улыбаясь, проговорила Менолли, показав ему стоящую под столом корзину.

Мастер заметно оттаял.

— Я смотрю, у тебя тут все продумано.

Он помог девочке отодвинуть стол и жадно наблюдал, как она сгребает сверху песок и достает первое яйцо.

— А можно мне королевское? — вдруг спросил он.

— Мастер Никат, ведь Лесса объяснила тебе, что яйца файров ничем не отличаются друг от друга, так что заранее сказать невозможно, — к облегчению Менолли, вмешался в разговор подошедший Т'геллан. — Конечно, может быть, Менолли знает секрет…

— Неужели? — Главный горняк подозрительно уставился на девочку.

— Разве ты не слыхал, что она запечатлела девять файров?

— Девять? — мастер Никат недоуменно нахмурился, и Менолли легко прочитала его мысль: у какой-то девчонки девять, а Главному рудокопу дают всего два!

— Ну-ка, Менолли, выбери для мастера Никата два самых лучших! Мы ведь не допустим, чтобы он ушел разочарованный. — Т'геллан сказал это с совершенно непроницаемым лицом, но от Менолли не укрылась смешинка в его глазах.

Она поддержала игру и с важным видом стала перебирать яйца, притворяясь, что ищет лучшие, хотя отлично знала: королевское яйцо получит только мастер Робинтон.

— Держите, господин, — сказала она, вручая Главному рудокопу пушистый сверток с драгоценным содержимым. — Советую вам спрятать его на груди под курткой, когда будете возвращаться домой.

— А что положено делать потом? — смиренно осведомился мастер Никат, обеими руками прижимая мешочек к груди.

Менолли посмотрела на Т'геллана, но взгляды обоих мужчин были устремлены на нее.

— Я бы поступила точно так же, как мы делаем здесь. Держите их поближе к огню, в прочной корзинке, засыпав теплым песком или завернув в мех. Госпожа Вейра сказала, что они начнут проклевываться в ближайшие семь дней. Как только малыши разобьют скорлупу, сразу же начинайте их кормить, пусть наедятся до отвала. И все время разговаривайте с ними. Очень важно… — девочка запнулась: ну как объяснить этому суровому на вид человеку, что файры должны почувствовать твою любовь и доброту…

— Их нужно постоянно успокаивать — ведь им так страшно, когда они появляются на свет. Сегодня вы видели новорожденных драконов. Погладьте малышей, приласкайте… — мастер Никат согласно кивал, запоминая ее наставления. — Их нужно ежедневно купать и смазывать им шкурку. Вы сами увидите места, где кожа начинает шелушиться. Если проглядеть, могут получиться болезненные трещины, они начнут чесаться…

Мастер Никат недоверчиво повернулся к Т'геллану.

— Менолли в этом прекрасно разбирается. Мало того, она научила своих файров подпевать ей, и…

Но беззаботное замечание всадника не привело Главного рудокопа в восторг. — Песни — песнями, а вот как заставить их возвращаться к хозяину? — напрямик спросил он.

— Они должны сами захотеть вернуться к вам, мастер Никат, — твердо произнесла Менолли, чем вызвала обескураженный взгляд рудокопа.

— Самое главное — любовь и доброта, — столь же уверенно подхватил Т'геллан. — Но я вижу, Т'гран уже ожидает вас, чтобы доставить домой, в Кром. — Он вышел вслед за мастером.

Через минуту Т'геллан вернулся, глаза его смеялись.

— Могу поспорить с тобой на новый камзол, что ему не удержать файра. Бирюк он — вот кто. Глупый старый пень!

— Зря ты сказал ему, что я научила ящериц петь.

— Это еще почему? — удивился всадник. — У Миррим, например, файры уже давным-давно, а ей такое и в голову не пришло! Вот я и сказал… Да, мастер, Ф'лар говорил, что Вам полагается яйцо, — обратился он к новому посетителю.

Так и прошел вечер. Счастливые холдеры и ремесленники спешили получить у Менолли драгоценные яйца файра. К тому времени, когда в корзине остались только яйца, предназначенные мастеру Робинтону, девочку уже тошнило от рассказов Т'геллана о том, как она выучила своих файров петь. К счастью, никто не попросил ее продемонстрировать свое искусство: ее усталые питомцы уже давно свернулись на карнизе и ни за что не променяли бы сон на все ликование и застолье, царившее в ту ночь в Бендене.

Арфист Эльгион от души наслаждался пиршеством. До сегодняшнего вечера он по-настоящему не подозревал, какая скучища — жизнь в Полукруглом. Конечно, Янус — неплохой человек и отличный морской правитель, если судить по тому уважению, которое питают к нему холдеры. Но, пожалуй, главный его талант — лишать окружающих малейшей радости.

Днем, наблюдая, как мальчики проводят Запечатление с драконами, Эльгион твердо решил: он во что бы то ни стало отыщет кладку файров. Это хоть как-то скрасит его тоскливую жизнь в Полукруглом. И уж он позаботится, чтобы Алеми тоже получил яйцо. От сидевших рядом всадников арфист услышал, что те яйца, которые сегодня вечером обретут своих счастливых владельцев, Т'геллан нашел на побережье в окрестностях Полукруглого. Эльгион и сам собирался перекинуться с ним словом, но утром, когда бронзовый всадник забирал его в Бенден, у него уже было двое седоков, так что с разговором пришлось повременить. А после Рождения Т'геллан больше не попадался ему на глаза. Ну да ладно, случай наверняка еще представится.

Тут бенденский арфист Охаран позвал Эльгиона поиграть вместе с ним на гитаре для развлечения гостей.

Эльгион как раз заканчивал вместе с Охараном и другими прибывшими на праздник арфистами очередную мелодию, когда заметил Т'геллана, который помогал какому-то ремесленнику забираться на зеленого дракона. И тут юноша заметил, что гости начинают разъезжаться и долгожданный праздник подходит к концу. Нужно успеть переговорить с Т'гелланом, а потом и с Главным арфистом.

— Можно тебя на минутку, приятель? — обратился он к бронзовому всаднику.

— А, Эльгион! Давай-ка пропустим по стаканчику, а то у меня от разговоров в горле совсем пересохло. Этих дуралеев ничем не проймешь. Им и файры не помогут.

— Я слышал, что ты нашел кладку. Не в той ли пещере у Драконьих камней?

— Нет, дальше по берегу.

— Так, значит, там ничего не оказалось? — в голосе Эльгиона прозвучало столь явное разочарование, что всадник пристально взглянул на него.

— Смотря что ты ожидал там найти. А что еще по-твоему могло оказаться в той пещере, если не яйца?

На миг арфист заколебался: не предаст ли он доверие Алеми, если скажет? Но в конце концов, здесь затронута честь его ремесла — должен же он узнать, действительно ли звуки, которые ему тогда послышались, были напевом свирели.

— В тот самый день, когда мы с Алеми заметили с лодки пещеру, мне совершенно явственно показалось — я мог бы в этом поклясться, — что над морем разносились звуки свирели. Но Алеми уверял меня, что это ветер свистит в пустотах скал, хотя ветра тогда почти не было.

— Он ошибся, — возразил Т'геллан, решив поддразнить арфиста, — ты действительно слышал голос свирели. Я нашел ее, когда обыскивал пещеру.