Любовь винодела - Рэдли Тесса. Страница 7

— А как насчет ответственности твоей матери за это? — пожала плечами Меган. — Даже тридцать или сколько там лет назад, женщины знали, чем они рискуют. Разве это не глупо вступать в такие отношения с женатым мужчиной?

— Она не знала, что у него есть семья. — Рафаэло не повысил голоса. Но неожиданно в воздухе появилось нечто, излучавшее такую злобу, что Кейтлин никак не могла отделаться от ощущения, что рядом опасность. — Он обманывал ее.

Все головы разом повернулись к Филиппу.

— Это правда? — Меган задала вопрос, который был в голове у каждого.

— Это… правда. Но позже, когда она это узнала… она все равно не разорвала наши отношения.

— Она любила тебя. И думала, что ты разведешься со своей женой и женишься на ней.

Филипп откинулся назад в своем кресле.

— Я никогда не обещал ей этого.

Рафаэло бросил на него негодующий взгляд:

— Скажи им, сколько лет ей было тогда.

Филипп промолчал.

— Ей было восемнадцать. Восемнадцать! Ты просто воспользовался ее неопытностью.

— А как же мама? — спросила Меган. — Она знала об этом?

Филипп покачал головой.

— До вчерашнего дня — нет. После того, как… Мария… уехала, она больше не возвращалась.

— Но она пыталась связаться с тобой. — Рот Рафаэло скривился. — Она приехала в Новую Зеландию, чтобы найти могилу ее дяди Фернандо, монаха из испанского монастыря. Он погиб во время землетрясения в 1931 году. Но моей матери передали его дневники, которые хранились в местном историческом обществе. И она совершила ошибку. Она показала их своему любовнику, — он бросил взгляд на Филиппа, — а тот присвоил себе рецепты, изобретенные Фернандо.

Наклонив голову, Филипп молча смотрел пред собой.

— У меня нет никаких дневников, — наконец пробормотал он.

У Кейтлин похолодело, в животе. Похоже, она знала, о каких дневниках идет речь. Три тома. В черных кожаных переплетах. Исписанные черными, уже немного выцветшими чернилами ровным наклонным почерком. Возможно, это был почерк Фернандо.

Она посмотрела на Филиппа и натолкнулась на его предупреждающий взгляд.

Сейчас эти дневники лежали у нее дома. В ящике комода рядом с кроватью. Неужели это правда? Мог ли Филипп Саксон украсть их? Мог ли он соблазнить Марию только затем, чтобы получить дневники Фернандо?

— Если та часть, — презрительно хмыкнул Хит, прервав ее мысли, — которая, как ты клянешься, принадлежит тебе, основана на наших доходах от шерри, то ты, к сожалению, дезинформирован. С растущими налогами на крепленые вина вряд ли имеет смысл на это рассчитывать.

Кейтлин стало противно на душе. Потому что и она разделяла одержимость Филиппа. Они обсуждали… они мечтали купить участок земли в районе Хереса в Испании и производить вино, которое можно было бы назвать лучшим среди шерри. И это стало бы победой.

— А может, это всего-навсего способ быстро разбогатеть? — В голосе Хита прозвучал вызов.

Глаза Рафаэло сузились:

— Мне ни к чему подобные хитроумные уловки. Я — маркиз де Лас Каррерас.

Меган нетерпеливо заерзала на стуле.

— Маркиз де Лас Каррерас? Так, значит, это вы рассказывали о манзанилья шерри на шоу в Париже?

Рафаэло скосил глаза на младшую из Саксонов:

— Да. Я тоже вас там мельком видел.

— Поздравляю с серебряной медалью, которую завоевал ваш светлый шерри.

Рафаэло кивнул:

— К сожалению, он все же не произвел такого впечатления, как фино — продукт «Саксон Фолли».

Джошуа нахмурился:

— Ну, если вопрос не в деньгах, то чего ты хочешь?

Рафаэло встал с подоконника.

— Я хочу, чтобы он, — последовал презрительный кивок в сторону Филиппа, — заплатил сполна за то, как обошелся с моей матерью. И как старший сын я имею право на соответствующую долю во владениях «Саксон Фолли». А еще требую вернуть дневники Фернандо.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Неужели в вас нет ни капли сочувствия? — С этими словами Кейтлин догнала Рафаэло во дворе винодельни.

После его заявления в комнате поднялся возмущенный гул. Но возмутитель спокойствия только смерил всех собравшихся презрительным взглядом и процедил, что по всем остальным вопросам следует обращаться к его адвокатам.

— …Ведь у Саксонов сейчас горе.

Рафаэло не ответил. Она шла с ним рядом, и ее длинные ноги легко успевали за его быстрым шагом.

— Если это месть, то вы делаете ошибку. В конечном счете проигравшим окажетесь вы.

Он остановился.

— Как я могу проиграть?

Слава богу, черная пустота исчезла из его глаз, они снова сверкали темным пламенем.

— Даже если это и месть, что в этом такого? После того как он обошелся с моей матерью, я имею на это право.

На мгновение она опешила от яростной злобности его тона.

— Речь не о том, имеете ли вы на это право или нет. А о том, до каких пор вы будете это носить в себе?

— Ни слова больше! Я осуществлю свою месть и, получив свою часть «Саксон Фолли», продам ее.

— Продадите?!

Кейтлин, округлив глаза, ошарашенно уставилась на него. Значит, он приехал за этим: точно рассчитав удар, поразить Саксонов в их ахиллесову пяту.

— Саксоны всегда держали под контролем свой бизнес. Они будут бороться с попытками других концернов купить его часть. Вы не сможете это сделать.

Его губы превратились в жесткую линию.

— Посмотрим.

Да, похоже, Саксонам предстоят трудные дни. Лучшего момента для удара не выбрать. Им нужно было время, чтобы прийти в себя после смерти Роланда. Время, которого у них не было, если Рафаэло сделает все так, как он задумал.

Но тут Кейтлин решительно отбросила все тревожные мысли и, расправив плечи, спокойно посмотрела ему прямо в глаза.

— Я не позволю вам сделать это.

Никаких эмоций не отразилось на его лице.

— Ничего другого я от вас и не ожидал, — произнес он. — Вы на их стороне.

Кейтлин стоило усилий удержаться от того, чтобы не вступить в спор. Ее грудь вздымалась под свободной футболкой, не скрывавшей изящного телосложения девушки. Белый круглый вырез подчеркивал стройную лебединую шею. Завернутые рукава открывали узкие нежные запястья.

Итак, у нее хватило сообразительности не вступить с ним в перепалку. Но обошлось ей это не дешево.

— Нечего сказать? — Он поднял брови, подавив торжествующую улыбку.

— Отчего же, — процедила она сквозь зубы. — Просто не хотелось бы вас настраивать против себя.

Ее искренность заставила его рассмеяться.

— С чего это вдруг? До сих пор вы были очень откровенны.

— Но к чему все это привело? Из-за меня Кей узнала…

— Она в любом случае узнала бы. — Кожа на его скулах натянулась.

— Благодарю за утешение…

Ему захотелось снова увидеть тот блеск в ее глазах, услышать смех, как в тот раз.

— Ну ладно, давайте, признавайтесь, что вы хотели сказать.

— Вы и без того, должно быть, думаете, что я чересчур прямолинейна.

— Это держит меня в тонусе. — Он не мог сказать, что мало людей — особенно женщин — позволяли себе спорить с ним. Это прозвучало бы слишком вызывающе. Она и так, наверно, считала его надменным сукиным сыном. — Почему вы думаете, что это настроит меня против вас? Или же вы хотите чего-нибудь от меня?

Женщинам всегда что-нибудь от него было надо — брака, титула, состояния. Праздной роскошной жизни в качестве маркизы де Лас Каррерас. Даже те, которые не тешили себя мыслью об обручальном кольце, ограничиваясь бурными ласками в постели, ожидали быть заваленными лавиной драгоценностей, дорогой одеждой и воистину королевскими развлечениями на тот период, пока они были вместе.

Когда все это начало казаться ему скучным?

После того как он отбросил надежду найти женщину, которая любила бы его самого?

— Чего я от вас хочу? — Ее взгляд словно обжег его. — Я хочу, чтобы вы еще раз подумали над тем, что собираетесь сделать.

— Вы хотите, чтобы я отказался от того, что принадлежит мне по праву? — спросил он, смущенный необычным блеском ее прозрачных глаз.