Ах, карнавал!.. - Гордон Люси. Страница 25

— Да, абсолютно. — Пьетро с обожанием посмотрел на нее.

Праздник закончился. Толпы людей возвращались в отели, и большинство из них завтра покинет Венецию.

Наконец они достигли дверей дворца, где их радостно встретил Тони.

— Кажется, он хочет спать, — заметил Пьетро.

Тони вопросительно посмотрел на него.

— А мне сдается, он просится на прогулку, — не согласилась Рут.

— Ладно, идем.

Проходя по мосту Риальто, они остановились, глядя на проплывающие мимо гондолы. Из одной им помахал парень и поздравил со скорым венчанием.

— Откуда он знает? — спросила Рут.

— Это племянник Мины. А тот, что сидит за ним, — крестник Мины, а там — еще один.

— Ты хочешь сказать, что о нашей свадьбе уже знает вся Венеция? — подозрительно спросила она его.

— Уверен на все сто.

Тони встал лапами на каменный парапет и залаял. Гондольер поприветствовал его взмахом руки, после чего скрылся под мостом.

— Кажется, вся Венеция хочет нашей свадьбы, — виновато ответил ей Пьетро. — Все только и ждут той минуты, когда дворец снова заживет полной жизнью.

— Ты в этом уверен? — спросила она. — Не думаю, что Золушка привыкла к такой роскоши.

— Золушка — нет. Зато графиня Банелли будет вынуждена.

— Видно, придется, — нарочито вздохнула Рут. — А я уже успела привыкнуть к этой маленькой комнатке. Она такая уютная. Я так хотела бы в ней остаться, но полагаю, теперь это невозможно.

— Когда ты будешь со мной ссориться, можешь жить там. Только не забудь оставить записку на столике, чтобы я знал, где тебя искать, а не бегал в поисках своей милой по всему городу. Меня не поймут.

Оба рассмеялись, припомнив первый день их знакомства.

— В любом случае, — сказала она, когда они спустились по мосту, — это гнездышко очень уютное. Там вполне уместятся не только двое, но и трое, и четверо, и…

— Нет, нет, — прервал он ее. — Не надо.

— Я думала, ты хотел бы детей…

— Нет, это будет твоим решением. Поверь, я никогда не буду настаивать.

Рут знала, какие призраки стоят за этим его страхом, поэтому похлопала его по руке и сказала:

— Тебе не надо будет настаивать. Все произойдет само собой. И не надо волноваться по этому поводу. Я с тобой и постараюсь обо всем позаботиться.

Он радостно улыбнулся:

— Кажется, я теперь в надежных руках.

— С этого момента я буду заботиться о тебе.

— Ну, в таком случае мне уже не о чем волноваться. — Но на миг его лицо затуманилось. — Пока мы вместе… Я боялся этой твоей встречи с Джино. Думал, ты его еще любишь и не решишься это признать.

— О нет, — рассмеялась она. — Я боялась своей потерянной памяти и того, что случилось в прошлом, того, что я не помнила. Но… поверь, это был всего лишь страх. Любви и в помине не осталось.

— Я рад, что все так разъяснилось и Джино оказался всего лишь трусом, который дважды отказался от женщины…

— Тсс… — Она прижала палец к его губам. — Это не имеет никакого значения.

— Как ты можешь так говорить? — возмутился он. — Он же предал тебя.

— Ну, для меня имеет значение только одно: его поступок в итоге подарил мне встречу с тобой. И это главное. Ведь если бы он вел себя как надо, мы с тобой встретились бы слишком поздно.

Он кивнул.

— Ужасно! Ведь я не мог бы узнать тебя и влюбиться тут же, с головой.

— Влюбиться без памяти! — подсказала она ему, и оба рассмеялись, сжимая руки друг друга.

— Но теперь все хорошо, мы расстались с нашими страхами: ты — со своими, а я — со своими.

И Пьетро поцеловал ее нежно и страстно.

А потом они еще долго шли по малолюдным улицам, прислушиваясь к тишине. Только вдалеке слышны были смех и звуки музыки, да крики чаек.

— Графиня Банелли, — веселилась Рут, первый раз употребив этот титул по отношению к самой себе. — Никак не могу представить себя в этой роли. Я привыкла к тихой жизни на окраине Лондона.

— Уверен, у тебя все получится. Можешь рассчитывать на помощь наших многочисленных друзей. Их тысяч семьдесят или около того.

Рут поняла, кого он имел в виду. Жители Венеции, которые так отличались от других людей Земли своим мужеством, готовностью встретить лицом к лицу любую проблему и своей невиданной щедростью.

Первый же день, проведенный Рут в Венеции, показал, какими заботливыми они могут быть. Ее друзья были тут и сейчас, это они открывали окна наверху, глядели на них, с радостью улыбались, желая им счастья и любви, приглашая в свою многочисленную семью.

— Доброй ночи, синьор.

— Доброй ночи, Альфредо, Ренато, Мария… — Он знал всех их по именам.

Со всех сторон доносились до них добрые пожелания.

— Это правда? Пожалуйста, скажите, что это правда! Мы будем так счастливы.

Он в ответ только смеялся.

— Подождите, и увидите, — шутил он.

Но они уже видели, что так оно и есть. Их друг смеялся и шутил, а значит — снова жил полной жизнью. Этого было достаточно для их счастья.

— Ты уже одна из нас, — сказал Пьетро. — Мы никогда не отпустим тебя, и не мечтай.

А сверху сотни взглядов провожали до дома влюбленную парочку, пока ночь не окутала их своим звездным покрывалом.