Молодая няня - Дарси Эмма. Страница 12

— Мне просто хочется побольше узнать о вас, Мэгги, — попытался защититься он, стараясь скрыть смущение.

Мэгги покачала головой, не потрудившись даже взглянуть на него.

Она так простодушно говорила о себе, пока он не упомянул о миллионерах. Теперь Бью не удастся вызвать ее на откровенность. Остается только сожалеть.

Однако правдивы ли ее слова? Невозможно узнать, пока он не проверит. Одно, несомненно: из-за глупой оплошности, показавшей его недоверие, она больше не намерена рассказывать о себе.

Бью осушил свой бокал и подал знак Седжуику снова наполнить его, почувствовав, что им пренебрегают.

Неужели он ошибался относительно Мэгги Стоу? Безнадежно, глупо ошибался? Он не мог отрицать, что в ее страстной защите таилась немалая доля истины. И его вины.

Возможно, Вивиан был одинок.

Эти слова больно ударили его. Бью сомневался, возникла бы подобная ситуация, если бы он не отсутствовал так долго. Может, если бы он осуществил заветную мечту деда и продолжил род Прескоттов, няня Стоу, не жила бы здесь. Даже имея много друзей, человек не обретает такого чувства спокойствия, какое дает семья.

Теперь Бью понимал, почему дед решил взять к себе в дом Мэгги Стоу и сделать ее членом семьи. Продавщица цветов, имевшая потенциальную возможность стать чем-то большим, если ею руководить. «Она станет моим творением», — хвастался он Лайонелу Армстронгу и упивался ролью Генри Хиггинса. Достижение цели, настоящий театр преображения человека и превращения в звезду. А в ответ — ее благодарный отклик, как пьянящая награда.

Если Мэгги Стоу вела жизнь, полную лишений, почему бы не принять все, что ей предлагалось, не полюбить? Это имело смысл. Однако столь идиллическую картину портил пропавший миллион, наводивший на мысль, что она хищная и умная женщина.

Бью, просто не мог оставить все, как есть. Он обругал себя, что не воспользовался своим преимуществом. Теперь она снова держалась с ним настороженно. Остается только надеяться, что ему удастся раскрыть тайну каким-то другим способом.

Внезапно Мэгги резко встала из-за стола, прервав его мысли. Она посмотрела прямо на Бью, заставив его сердце учащенно забиться.

— Прошу меня извинить, мистер Прескотт, — со спокойным достоинством заявила она. — Я плохо себя чувствую.

Бью, не мог задержать ее. Он поставил бокал и встал, правила этикета требовали вежливо ее проводить.

— Мне очень жаль. Если вам что-нибудь необходимо...

— Нет, благодарю вас. — Она обратилась к дворецкому: — Седжуик, пожалуйста, извинитесь за меня перед Джеффри. Я знаю, он приготовил на десерт какое-то особое блюдо. Может, мистер Прескотт съест две порции.

— Джеффри поймет, няня Стоу, — доброжелательно заверил Седжуик, отодвигая ее стул.

— Спасибо.

Мэгги шла с видом королевы, однако, когда поравнялась с Бью, он увидел, как побледнело ее лицо и дрожат руки. Неужто, она и вправду заболела? Глаза потухли, отражая боль души, и это смутило Бью.

— Я была слишком резка. Думаю, нам не стоит больше вместе ужинать, мистер Прескотт. Позволю себе повторить ваши слова: вы не дедушка.

Бью, открыл было рот, чтобы возразить, все его существо противилось ее бегству. Тайна Мэгги оставалась неразгаданной. Ему нравилось ощущать ее присутствие, как вызов. Он хотел от нее большего, чем признавался себе. Прежде чем Бью успел облечь в слова выражение протеста, ее затуманившиеся слезами глаза заставили его удержаться.

— Спокойной ночи, — хрипло прошептала она и поспешно покинула столовую, а он почувствовал себя чудовищем, заставившим ее плакать.

Бью смотрел ей вслед, и легкие оборки ее сексуального красного платья словно дразнили его, намекая на то, что Мэгги могла бы дать, поведи он себя иначе. Плоть его ныла от разрушительного желания, разум яростно восставал против обстоятельств, вынуждающих избегать сближения с нею. Гнев и тоску, бившие в нем ключом, невозможно было укротить.

Седжуик принялся убирать посуду с таким видом, словно его совершенно не интересовал происшедший инцидент. Бью, все еще стоявший со скомканной салфеткой в руках, сердито посмотрел на старого дворецкого.

— Если вы хотите что-то сказать, Седжуик, говорите!

Последовала красноречивая пауза. Слегка приподняв брови, дворецкий произнес:

— За годы, проведенные в «Розовом утесе», мне довелось обслуживать разных людей, многие из которых занимали самое высокое положение. Няня Стоу появилась здесь без рекомендаций, но она настоящая леди, сэр, и мистер Вивиан тоже так считал.

— Вы не знаете того, что известно мне, Седжуик, — резко возразил Бью.

Выражение лица дворецкого, казалось, стало еще более надменным.

— Возможно, и не знаю. Но за два года я достаточно хорошо познакомился с леди.

Подобное заявление, казалось, выбило у Бью почву из-под ног. Он бросил салфетку и подошел к буфету взять графин с кларетом.

— Пожалуйста, передайте Джеффри, что я тоже не стану есть сладкого. Спасибо, Седжуик, — рассерженно бросил он, давая понять, что разговор окончен.

— Очень хорошо, сэр.

Бью направился в библиотеку, преследуемый видением великолепной огненной гривы и красного платья, чертовски смелого для женщины с таким оттенком волос, а в ушах звучали авторитетные слова дворецкого, не сомневавшегося в своей правоте.

Он нашел видеозапись похорон деда и вложил в магнитофон. Предоставленный себе, Бью, машинально снял пиджак, галстук, закатал рукава сорочки и расстегнул пуговицу воротничка. Избавившись от лишней одежды, он, однако, не смог ослабить внутреннее напряжение.

Бью, налил себе вина, взял пульт дистанционного управления и устроился поудобнее в кожаном кресле. Палец уже коснулся кнопки «пуск», когда Бью вдруг понял, что его состояние не соответствует просмотру фильма о похоронах человека, которого он любил.

Бью немного посидел, потягивая кларет и вспоминая о счастливом времени, проведенном с дедом, об их путешествиях и приключениях.

Вивиан Прескотт обладал великим даром наполнять окружающий мир радостью. И он решил обогатить этим даром девушку, с которой познакомился однажды вечером. Верный или неверный, то был его выбор. Ему же принадлежит решение взять миллион и распорядиться им по своему усмотрению.

Бью должен уважать его решения.

Настоящая леди.

Боже! Ему даже хотелось поверить, что Седжуик прав! Ему просто невыносима мысль, что деда, возможно, дурачили.

С тяжелым вздохом Бью запустил пленку.

Он счел церемонию похорон чрезвычайно трогательной... Песнопения, проникновенные слова, розы, собор, переполненный людьми, чьи жизни соприкасались с Вивианом Прескоттом. На кладбище обращал на себя внимание удачно найденный штрих — волынщик в шотландском одеянии возглавлял процессию, несущую гроб, и выводил заунывные звуки старинного плача по ушедшей жизни.

Внимание Бью привлекла небольшая группа людей, стоящая позади епископа, «семья» его дедушки при отсутствии кого-либо ближе. Его взгляд неудержимо притягивала женщина, недавно оказавшаяся среди них и занявшая важное место в жизни деда. Бью попытался отбросить свои предубеждения и посмотреть на нее, как можно объективнее.

Она выглядела изумительно в черном костюме и широкополой черной шляпе — одновременно скромно и стильно. «Вивиан гордился бы ею», — подумал Бью, почувствовав, что восхищается Мэгги, несмотря на свои подозрения. Прижимая розу к груди, она ни разу не посмотрела на могилу, лицо ее было обращено к небу.

Казалось, она не чувствовала, как из глаз текли слезы. Взгляд ее был устремлен ввысь, словно она не верила, что Вивиан Прескотт лежит в гробу. Душа его витала где-то здесь, поблизости. Ангел смерти, видимо, был добр к нему...

Бью, поморщился, вспомнив слова Мэгги, но, несмотря на ироничное отношение, не смог не согласиться с ней. Он выключил видео, сочтя, что посмотрел достаточно. Его стакан был пуст, но пить ему больше не хотелось. Он сожалел, что отнесся несправедливо к Мэгги Стоу. Если даже она и охотилась за удачей, извлекая выгоду из всего, что только было возможно, она все же не подвела своего благодетеля.