Меч тамплиеров - Кристофер Пол. Страница 42

— Запечатано своего рода мастикой, — сказал он.

— Мастикой? — удивилась Пэгги.

— Эластичная смола, напоминающая каучук. В Средние века ее часто использовали как лекарственное средство, а также в качестве герметика. Высохнув, она приобретает желтый цвет и становится исключительно хрупкой.

— Ее можно чем-нибудь растворить? — спросил подполковник, наблюдая за ножом «Экс-Экто».

— Конечно! Можно даже подобрать вполне неядовитый растворитель. Но, я думаю, более безопасно разрубить пробку. Так меньше вероятность повредить содержимое сосуда.

Вануну обстукал рукояткой ножа керамическую поверхность горлышка, тупой стороной лезвия нащупал и расширил щель под пробкой. Работал он очень осторожно и затратил на эти простые действия не меньше десяти минут.

Пэгги и Холлидей, задержав дыхание, наблюдали, как археолог взял хирургические щипцы с длинными «губками» и одним мягким движением вытащил затычку. Повернув горлышко к свету, он заглянул внутрь.

— Что там? — прерывающимся голосом спросила журналистка.

— Что-то есть…

— Но что же?

— Потерпите чуть-чуть.

Профессор медленно и плавно засунул щипцы в горловину сосуда. Сосредоточенно повозился там, а потом отложил инструмент.

— Не подходит… — пояснил он. Поковырялся на подносе, выбрал подходящие щипцы — с широкими и плоскими захватами на концах.

— Что-то похожее я видела у своего гинеколога, — смущенно пробормотала Пэгги.

— Почти угадали, — кивнул Вануну, снова запуская орудие в бутылку. — Это акушерские щипцы для извлечения младенцев…

Помучившись немного, он попросил Холлидея:

— Возьмите эту вазу покрепче и держите!

А сам взялся за щипцы двумя руками.

Подполковник незамедлительно пришел ему на помощь, крепко обхватив ладонями шершавый алебастр. Медленно, с мучительной осторожностью Вануну вытаскивал захваченную добычу.

— Похоже, мальчик! — прищурилась Пэгги. — Или кусок глушителя от моего старого «форда эскорт».

— Это свиток! — взволнованно сказал Раффи.

— Я не буду говорить, на что это похоже… — заметил Холлидей.

— Кузен подразумевает, что это похоже на большую какашку, — невозмутимо объяснила девушка.

В самом деле, предмет, зажатый в акушерских щипцах, выглядел не слишком презентабельно: продолговатый, темный, шероховатый.

— Коррозия, — заявил профессор. — Даже благородные металлы в конце концов темнеют. И серебро, увы, не исключение.

— Как вы будете ее удалять?

— Тщательно. Вначале электролитическая ванна, потом обработка струей воды. И в заключение несколько минут в ультразвуковом очистителе, чтобы избавиться от окислов и посторонних въевшихся частиц.

— А потом? — нетерпеливо расспрашивала Пэгги. — Потом вы сможете его развернуть?

— Очень сомневаюсь. Он наверняка разрушится. — Вануну покачал головой. — Очистив свиток, я постараюсь аккуратно разрезать его лазером на полосы. Если коррозия обнаружится внутри, то цикл очистки придется повторить с каждым куском. Потом я просвечу полосы рентгеном, сфотографирую их и наконец запечатаю каждый в прозрачный пластик. Вот тогда, может быть, вы сможете прочитать послание из глубины веков. Если оно, по счастливой случайности, сохранилось.

— Сложная работенка, — уважительно произнес Холлидей. — А нам что делать тем временем?

— Вернитесь в гостиницу. Пообедайте в старом городе. Я вам рекомендую заведение под названием «Дружище Эмиль». Вы найдете его неподалеку от базара, на улице Эл-Ханка. Скажете Эмилю, что от меня. А утром позвоните мне — по всей видимости, тут придется провозиться всю ночь.

— Мы могли бы побыть с вами, — сказала Пэгги.

— Нет, не могли! — отрезал подполковник. — Оставьте человека в покое. Пусть спокойно работает.

— Вы точно не хотите, чтобы мы остались? — обратилась девушка к Вануну.

— Идите отдыхать, а я поработаю, — попросил Вануну. — В первые же полчаса вам осточертеет наблюдать за мною. Купите книгу о «Медном свитке» ¹¹⁶ в университетском книжном магазине на выходе с территории. Займитесь самообразованием. — Он улыбнулся.

— Хорошо, — согласилась девушка, но, прежде чем отправиться к выходу вслед за Холлидеем, наклонилась и быстро чмокнула растерявшегося профессора в щеку.

Район, называемый в Иерусалиме старым городом, окружала крепостная стена. Этот памятник древнего зодчества, площадью около половины квадратной мили, располагался в юго-западной части современного города. С середины девятнадцатого века его разделили на четыре обособленные зоны: христианский квартал на северо-востоке, мусульманский квартал на северо-западе, еврейский — на юго-востоке и армянский — в юго-западном углу.

В двадцатые годы двадцатого века, когда территория Палестины находилась под британским управлением, ¹¹⁷ некий человек по имени Рональд Сторс, обладающий фантазией Уолта Диснея, недавно назначенный губернатором города, отдал распоряжение в обязательном порядке использовать для строительства в старом и новом Иерусалиме только добываемый неподалеку иерусалимский камень. ¹¹⁸ Кроме того что это давало населению дополнительные рабочие места, местный материал придал городу единообразный вид. Старый город сохранил исторический колорит, за что губернатора и по сей день хвалят архитекторы, защитники природы и гиды.

Крепостная стена сжимала историческую часть города, словно две гигантские ладони. В сложной сети извилистых и переплетающихся между собой улиц вряд ли нашлась бы дюжина более-менее просторных, а большинство было не шире раскинутых рук среднего человека.

«Дружище Эмиль», как и говорил Вануну, обнаружился на узкой улице в христианском квартале Иерусалима, неподалеку от Дамасских ворот. На двери маленького кафе висела овальная табличка с нарисованными тарелкой, вилкой, ножом и непонятными полосками, должно быть обозначавшими поднимающийся над супом пар.

Обеденный зал изнутри выглядел будто высеченный из камня. Столешницы из лазурной керамической плитки в окантовке из светлого дерева, простые стулья с прямыми спинками. Пэгги когда-то целый месяц вела фоторепортаж о войне в Бейруте, а потому отлично разбиралась в здешнем меню. Она заказала целую кучу вкусных яств на квадратных тарелках и гору свежеиспеченного лаваша. Холлидей с удовольствием попробовал и баба гануш, и киббех биль саниех, и карабадже халаб, и муха-марра — сладкие и пряные, жирные и наперченные блюда ближневосточной кухни. К еде полагалось несколько бутылок ледяного «Маккаби Пильзнер».

После обеда Эмиль, владелец кафе, отвел гостей в маленькую комнату позади обеденного зала, где они наслаждались крепчайшим кофе со сладкой пахлавой, опираясь на огромные мягкие подушки.

— Наверное, так сарацины пытали пленных крестоносцев, доводя их до ожирения и кариеса, — счастливо проговорила Пэгги, слизывая медовую глазурь с пальцев. — Да… Эта жизнь — по мне!

— Давайте не будем забывать, что уже пятеро погибли. И число жертв, к сожалению, может возрасти… — Холлидей пригубил кофе. — Это вам не игра типа «Кругосветное путешествие в погоне за Кармен Электрой»… Или как там ее зовут?

— Сандиего. ¹¹⁹ Ее зовут Кармен Сандиего, — вздохнула Пэгги. — Расслабьтесь, Док. Я всего-навсего пытаюсь мыслить позитивно.

— Ну, простите… Я вот тоже пытаюсь мыслить и, главное, осмысливать некоторые события, которые кажутся несколько подозрительными.

— Например?

— Хотите примеров? Пожалуйста! Отец Бродбента, якобы нашедший меч вместе с дядей Генри. Теперь-то мы знаем, что это чистой воды вранье. Кэрр-Харрис, если помните, даже не упоминал его фамилию. Тогда откуда Бродбент-младший мог узнать о мече?

— А еще?

— Кто известил людей Келлермана, что мы отправляемся в Англию? Откуда они узнали, что мы приплыли во Фридрихсхафен? А ведь они знали о нас, едва мы покинули паром. И тот монах…