Сюрприз - Квик Аманда. Страница 14

Маттиас по прибытии в Лондон узнал, что он унаследовал графский титул и приобрел несколько новых духов.

Глава 4

Если ситуация станет выходить из-под контроля, он разыграет свой вариант, дал себе слово Маттиас во вторник вечером, входя в сверкающий огнями зал. Он имел в виду, что, как только план Имоджин начнет осуществляться, он сможет сорвать его, дав понять Ваннеку и обществу, что, по его мнению, карта дяди – обман.

Но это было рискованным. Не было никакой гарантии, что подобная тактика сработает. Как-никак, Имоджин была И.А.Стоун. Она была намерена хранить этот факт в секрете, но ничто не мешало ей всюду цитировать мнение Стоуна.

Если И.А.Стоун, который имел немало горячих сторонников и почитателей, скажет, что считает карту подлинной, Ваннек может клюнуть на приманку и никакие ухищрения Маттиаса не помогут. В Замарском обществе было немало тех, кто хотел бы, чтобы Маттиас оказался не прав.

Он не обращал внимания на любопытствующие, удивленные и тайные взгляды, направленные на него, когда пересекал обширный зал. Он делал вид, что не слышит шепота и долетавших до него комментариев.

Он так и не избавился от репутации, которую приобрел десять лет назад. Впрочем, он и не делал попыток. В течение этих лет у него были более важные дела: Замар всецело поглощал его силы и душу. Во всяком случае, до того момента, пока Имоджин не впутала его в эту дурацкую затею.

По большому счету, Маттиас игнорировал мнение света. Он не скрывал того, что презирает светское общество за фривольность и любовь к сплетням, которые составляли его сущность и являлись его питательной средой. В результате общество пришло к выводу, что он интересен.

Маттиас обменялся сдержанными приветствиями со знакомыми и взял бокал шампанского с подноса. Он остановился возле вычурной, перегруженной позолотой колонны, украшавшей бальный зал, и вынул из кармана часы. Почти одиннадцать. Время выхода на сцену.

В чрезвычайно подробной записке, которую он получил утром, Имоджин давала ему инструкции относительно его роли в сегодняшнем представлении. Она даже составила сценарий их первого разговора на глазах всего общества. Он должен был вести себя так, словно впервые представлен Имоджин.

Пробежав глазами вызывающий улыбку диалог, который ему предлагалось заучить, Маттиас бросил листок в камин. Он не Эдмунд Кин 1, а гостиная леди Блант – не Друри-лейн. Тем не менее он там оказался.

И, несмотря ни на что, был заинтригован.

Затея Имоджин была сумасбродной, совершенно безумной. Он не сожалел о своем участии в ней, но не мог отделаться от дурных предчувствий.

Маттиас подумал, что за короткий период знакомства с Имоджин он пережил амальгаму незнакомых ощущений и эмоций, начиная от недоверия и кончая властным, необоримым желанием, а кроме того, в разные моменты испытал раздражение, удивление, изумление и другие чувства. Эта леди была опасной.

– Добрый вечер, Колчестер. Для нас это большой сюрприз. Вероятно, в этот вечер в салоне леди Блант должно произойти нечто весьма интересное. Иначе я не могу объяснить причину, по которой вы снизошли до принятия приглашения.

При звуках знакомого хрипловатого голоса Маттиас повернулся и увидел подошедшую к нему женщину. Он слегка наклонил голову.

– Селена. – Он поднял бокал в приветственном жесте. – Мои комплименты. Выглядите, как всегда, эффектно, мадам.

– Благодарю вас, сэр. Любой из нас делает все возможное для этого.

– Вы к тому же всегда этого добиваетесь.

Если Селена – леди Линдхерст – и почувствовала легкую насмешку в его словах, она не подала виду. Она просто улыбнулась, принимая комплимент как должное. Она была эффектной. Все в свете признавали это.

Селене было под тридцать. Она обосновалась в Лондоне четыре года назад после смерти своего престарелого мужа. Она не выказывала намерений вновь выйти замуж, но ее имя то и дело произносилось, хотя и тайно, рядом с именами некоторых светских львов. Красивая, элегантная и умная, она пользовалась свободой, пребывая в роли богатой вдовы.

Селена вступила в Замарское общество, однако, по мнению Маттиаса, ее интерес к античности скорее был данью моде. Она, без сомнения, была достаточно умна, чтобы разбираться в предмете, но, как и у других членов этого общества, интерес не вызывал у нее желания внести лепту в изучение проблемы. Когда мода на Замар пройдет, она займется чем-то другим.

Нежно-золотистые волосы, лазурного цвета глаза и небесно-голубые тона ее платьев утвердили за ней прозвище Ангел. Молодые поклонники сочиняли в ее честь оды, воспевая небесный облик и таинственный свет, который она излучает. Джентльмены постарше и поопытнее прилагали усилия к тому, чтобы заманить ее в постель. Насколько Маттиас знал, преуспевали в этом немногие. Селена была весьма разборчива в выборе любовников.

Чутье подсказывало Маттиасу, что она относилась к разряду женщин, чьи чары и красота возбуждали страсть в других, но сама она при этом не слишком воспламенялась.

Сегодня ее наряд, по обыкновению, был выдержан в голубых тонах. Платье, весьма откровенно оставлявшее открытой большую часть белоснежной груди, было отделано переливающейся золотистой вуалью. Тонкие нити маняще поблескивали при свете многочисленных канделябров. Волосы украшала золотистая диадема. На руках – облегающие длинные голубые перчатки. На ногах – синие атласные туфельки. Вылитый ангел, подумал Маттиас. Интересно только, куда подевались крылья.

Внезапно он вспомнил темно-желтые волосы и глаза цвета морской волны. В облике Имоджин Уотерстоун не было ничего неземного. Она была бодрой, энергичной и умной. Прямая противоположность духам, которых он видел в пламени камина. Ее страсть, в чем бы это ни выразилось, всегда будет настоящей, а не имитацией какой-либо эмоции. Маттиаса обожгло воспоминание о поцелуе, которым они обменялись.

Он сделал глоток шампанского и иронично скривил рот. Его не особенно влекло к ангелам, но, похоже, у него определилась склонность к женщинам с некоторой чертовщинкой.

– Так поведайте, Колчестер, что же все-таки привело вас сюда. – Селена оглядела зал. – Не есть ли это результат того, что вы получили титул? И снизошли до общества, чтобы начать охоту за невестой?

– А что, сложилось такое мнение?

– В настоящий момент склоняются именно к этому, – признала она. – Вы уже положили глаз на какую-нибудь юную леди из этой толпы?

– И что, если так?

Селена засмеялась, и ее смех был похож на позвякивание хрустальных подвесок.

– Если вы и в самом деле выбираете себе невесту, я смогу вам в этом помочь.

– Каким образом?

– Очень просто – представить вас. Возможно, вы слыхали, что я организовала небольшой салон. Мы собираемся у меня в гостиной два раза в неделю и изучаем все, что касается древнего Замара. Я приглашаю только молодых женщин из знатных семей. Скажите лишь, какой внешности и возраста должна быть она, какое должно быть у нее приданое, и я подберу одиу-двух юных леди на роль кандидатки в невесты.

Маттиас улыбнулся:

– Можно подумать, что вы работали на аукционе в Таттерсале, Селена.

– Выбор жены мало чем отличается от выбора хорошей лошади, разве не так, милорд?

– Право, не знаю. – Маттиас взял еще бокал шампанского с подноса и подал Селене. – Мне не приходилось этим заниматься… Расскажите о своем Замарском салоне, Селена. Это как-то выпадает из вашего стиля. Не понимаю, какой интерес вам два раза в неделю развлекать молодых дам?

Глаза Селены кокетливо блеснули.

– Вам не приходит мысль, что я могу испытывать удовольствие оттого, что посвящаю их в тайны древнего Замара?

– Нет, – без обиняков сказал Маттиас. – Я скорее готов допустить, что для вас эти молодые наивные леди – источник свежих сплетен о членах самых знатных и богатых семей.

– Весьма огорчена столь невысоким мнением о моем салоне.