Жертвы обстоятельств - Ролдугина Софья Валерьевна. Страница 15

«Где Дэйр?»

«Здесь, — лаконично ответил Ксиль. — Мы почти в ногу бежали».

Я рискнула отлепиться от шакарского плеча. Рядом маячил силуэт в куртке с «волчьей» опушкой. Кажется, Дэриэллу метель и вправду была нипочем.

«Найта, где тут дверной звонок?»

«Сигналят обычно магией… Может, попробовать?»

«Ну, рискни», — скептически предложил Максимилиан.

Я сосредоточилась на нитях. Точнее, попыталась сосредоточиться — магический слой виденья ускользал от меня, как будто время откатилось назад на четыре года, и я опять превратилась в глупую школьницу, только-только начавшую осваивать серьезное колдовство. На редкость неприятное чувство. «Может, это метель мешается?» — неуверенно предположила я. Наверное — снег набивался в нос, заставлял жмуриться и прятаться от буйства природы на груди у князя.

На шестом или седьмом заходе я сорвалась — злость и обида на саму себя и дурацкие обстоятельства вскипели в крови так, что мир вокруг буквально в мгновение выцвел до черно-белого эскиза.

— Сволочи! — крикнула я неизвестно кому, выскальзывая из объятий Ксиля.

И — резко дернула на себя все нити, до которых смогла дотянуться, безжалостно перекраивая узор.

В бездну эту метель! В бездну этот ветер! И холод! И…

Сила из меня потекла по нитям — вся, какая была.

Голову тут же повело, как будто в преддверии голодного обморока. Легкие обожгло морозным воздухом… и я бессильно осела в сугроб.

Небо над головой было ясным и чистым, словно невидимая метла вымела тучи за горизонт. Ветер стих. Снег, медленно кружась, ложился на скалы. Свет луны заливал черную громаду Академии, заставляя иней на стенах и башнях сверкать алмазной крошкой.

— Вот так-то лучше, — прохрипела я и закашлялась. Виски сдавливало пренеприятное ощущение — будто меня зажало между большими подушками. Магия молчала.

Казалось, что в воздухе кружилась не снежная пыль, а пиргит.

— Ну что, постучалась? — иронично поинтересовался Ксиль, рывком вздергивая меня на ноги. Ноги мелко дрожали и вообще выражали полное нежелание работать сообща, разъезжаясь в разные стороны. — Сможешь еще разочек попытаться «позвонить»?

— Не рискну, — честно призналась я, грустно глядя на неприступные ворота Академии. — Может, просто покричать? Там, в будочке, дежурный должен сидеть.

— Нет там никого, — вздохнул князь. — Ладно, попробуем по старинке. Силле, солнышко, присмотри за нашей полудохлой равейной, а я пока позабочусь о теплом приеме.

Мгновение — и я оказалась в крепких, надежных объятиях Дэриэлла. «Волчья» опушка мокро щекотала щеку.

— Не торопись там, — нейтрально заметил бывший целитель, осторожно поправляя мой сбившийся шарф.

— Как эгоистично, — усмехнулся Ксиль. — Теперь я точно сделаю все как можно быстрее. Вдруг Найта… гм, простудится?

— Удачи, — неискренне пожелал Дэйр, и объятия стали крепче. — Надеюсь, тебя не перепутают случайно с демоном и не…

— Фу, Силле, — сморщился князь. — Какие агрессивные мысли! Между прочим, это тебе самому невыгодно. Еще полтора месяца ты должен цедить мою драгоценную кровь для поддержания здоровья. Хоть немного благодарности за спасение твоей жизни я заслужил?

— Не ругайтесь, — невнятно пробубнила я в Дэйров воротник.

— А кто ругается? — философски поинтересовался аллиец. — И, главное, с кем?

Ноги вроде бы перестали вести себя по-свински, и я рискнула отлепиться от Дэйра и оглянуться вокруг.

Мы и вправду остались одни. Редкие снежинки продолжали падать с прозрачно-ясного неба, но кроме этого почти иллюзорного движения все вокруг оставалось неподвижным, как в зимней сказке. Окна Академии походили на темные провалы в бездну. Наверное, из-за холодов ставни в жилых помещениях были наглухо закрыты — а может, маги просто экономили на освещении. Ксиля и след простыл.

Кстати, о следах.

— Когда он успел сбежать? — спросила я в пространство, отстраненно разглядывая цепочку легких шакарских следов обрывающихся прямо перед воротами. Любопытно… глубина опечатка в снегу была не больше пяти сантиметров, а я в сугробах около ворот утопала почти по колено, оставляя за собой целые траншеи.

— Понятия не имею, — честно признался Дэриэлл. — Я только моргнул, а его уже нет… Интересная способность. Как думаешь, Нэй, за счет чего достигается подобный эффект? Увеличение скорости или эмпатическое затуманивание восприятия?

— Думаю, шакаи-ар комбинируют два метода для достижения оптимального результата, — я присела на корточки и начала механически засыпать неглубокие отпечатки. Хм, а Дэйр тоже не проваливается… точнее, проваливается только до середины икры. А ведь он тяжелее меня! — А ты у Ксиля не спрашивал?

— Спрашивал, — задумчиво откликнулся он. — И даже попытался исследовать эту задачу. Но князь подопытным быть отказался, а на прямой вопрос ответил: «Ты — ученый, вот и думай, а я не знаю».

— Врёт.

— Я не сомневаюсь.

В перчатки набился снег, и руки начали замерзать. Называется, поиграла девочка… Пришлось встать, снять промокшие перчатки и спрятать ладони в рукавах.

Дэйр, к слову был без варежек. Это выглядело… странно.

— А как же руки? — осторожно поинтересовалась я. — Еще отморозишь.

Целитель грустно улыбнулся. В его улыбке не было слабости, виктимности — просто спокойная констатация какого-то неприятного факта, с которым приходится мириться.

— Ничего со мной не сделается, Нэй. Регены все-таки довольно полезная штука. Температурный промежуток от минус пятидесяти до плюс ста двадцати — зона комфорта… И спрашивай уж то, что хотела спросить на самом деле.

Я прикусила язык, ругая собственное любопытство. Иногда Дэриэлл был проницательнее любого телепата. Впрочем, если уж начала разговор — трусливо было бы сбежать и сделать вид, что ничего не произошло.

— У тебя есть… изменения? Твои руки… — я неловко отвела глаза, не закончив фразу.

Он словно ждал этого вопроса.

— Неделя — слишком маленький срок, чтобы говорить наверняка, — Дэйр сделал паузу. — Но мне кажется, что я лучше стал ощущать температуру. По крайней мере, кипяток и талую воду различаю.

У меня сердце замерло.

— Чувствительность восстанавливается?

Он качнул головой. Мертвенный лунный свет упал на длинную прядь, выбившуюся из-под шарфа, и сделал ее седой.

— Не совсем. Я словно ощущаю перепад температур костями. Сильное давление — тоже… А вот поверхностные уколы, даже направленные в болевые точки и нервные узлы — совершенно не чувствую.

Дэриэлл поднял руку к свету и медленно сжал пальцы, глядя на собственную ладонь просто как на функциональное устройство из мышц, костей и сухожилий. Красивое, почти совершенное — и бесполезное.

— Иногда мне кажется, — тихо произнес целитель, — что дело действительно только во внешнем слое тканей. Ксиль когда-то в шутку предлагал отпилить мне руки и вырастить новые. Полагаю, что фактически такое возможно. Регенерация позволяет. Но вновь созданные ткани будут шакарскими. А это совсем другой тип тактильного восприятия… Нет, на такие радикальные меры я решусь только в крайнем случае, — хмурое выражение на его лице давало понять, что «в крайнем случае» равносильно «никогда». — Пока буду ждать. Время терпит.

Дэйр говорил спокойно и сдержанно. В его голосе был только научный интерес и мягкая отстраненная доброжелательность, присущая всем целителям. Как будто он уже давно смирился со своим увечьем, притерпелся к нему… Но какое-то глубинное чутье подсказывало мне, что это не так. И нечто — воображение или отголоски эмпатии? — дорисовывало скрытые от посторонних глаз чувства: боль, беспомощность, стылую злость на судьбу…

— Значит, регены все же действуют, — я почувствовала себя виноватой и постаралась незаметно отвлечь Дэйра от неловкой темы, которую сама же и подняла. — А какие-нибудь другие шакарские особенности кроме регенерации и повышенного порога температурной переносимости у тебя проявились? Ты ставил опыты?

— В обычном состоянии, без подпитки кровью и эмоциями, регены дремлют, — откликнулся Дэриэлл заметно живее. У всех есть «кнопочки», на которые можно надавить. У моего аллийца это исследовательский интерес. Я невольно улыбнулась, заметив, как азартно заблестели за светлыми прядями челки темные, как мох, глаза. — Но если насытить их энергией… Управлять регенами я пока не умею, этому даже урожденные шакаи-ар учатся довольно долго, так что результат может быть самый непредсказуемый: отросшие когти, внезапное эмпатическое озарение, изменение восприятия — мир словно замедляется… Есть и постоянные эффекты, вроде возросшей физической силы при уменьшении мышечной массы.