Жертвы обстоятельств - Ролдугина Софья Валерьевна. Страница 34

Колбаса оказалась так себе, но когда что-нибудь жуешь, переживать уже не получается.

— Неплохая идея, — улыбнулся Дэриэлл, наматывая на палец медовую прядь и слегка щурясь. Укушенное ухо бессовестно покраснело, придав целителю презабавный вид. — Надеюсь, Ксиль не соврал насчет поваров. Кстати, Нэй, — прищур стал внимательным. — Почему у меня такое чувство, что кто-то поиграл с моей памятью? Я точно помню, что проснулся, обнимая тебя, а потом — провал. Ксиль сказал, что память шалит из-за того, что я… гм… возобновил запас регенов, но почему-то мне кажется, что князь что-то недоговаривает.

— Тебе кажется, — перебила я проницательного Дэйра быстрее, чем следовало, но еще несколько фраз в таком тоне, и списать смущенный румянец на духоту было бы уже сложновато. — И… обязательно говорить о шакарских заморочках? — невинно поинтересовалась я. — Ты как будто смакуешь все это.

Подлый удар, бесспорно. Но у Дэриэлла ни одна черточка не дрогнула.

— Я привык вникать в мелочи, — мягко произнес он, опуская взгляд. Густые золотистые ресницы отбрасывали тень, и казалось, что у Дэйра под глазами легкие синяки. — Прости, Нэй.

Душу захлестнуло чувством вины и уязвимости. Не моей. Чужой.

Я не знала, что сказать. Называется, исправила положение…

— Что все такие хмурые? — весело поинтересовался Ксиль, появляясь из-за колонны с бумажным свертком в руках. — Я, между прочим, рискуя жизнью, добыл для нас чудесные булочки с миндалем и несколько пакетиков смеси для приготовления горячего шоколада. Может, махнем наверх? — соблазнительно улыбнулся он.

— Ура! Идем, конечно, — ухватилась я за первую же возможность разрядить обстановку. — Пошли, Дэйр!

Я подхватила Дэриэлла под локоть с одной стороны, Ксиль — с другой, успев мимоходом потрепать за укушенное ухо, и наша шумная троица смылась из столовой, оставив недоеденный суп и демонстративно передвинутый на край компот с подозрительными грушами.

Всю дорогу Ксиль смеялся, фонтанировал шутками, щипал то меня, то Дэйра, и в конце концов даже помрачневший целитель расслабился и забрал у князя сверток с булочками, чтобы Максимилиан мог взять меня на руки и донести вверх по лестнице.

— Ну что ты брыкаешься, — со смехом выговорил он, вслед за Дэриэллом выходя на нашу площадку. — Так же быстрее получилось. Сама бы ты долго еще ковырялась. Надо, надо блюсти физическую форму, а то я тебя разлюблю и…

Ксиль вдруг резко затормозил и так сильно сжал меня в объятиях, что кости захрустели. Я сдавленно пискнула, инстинктивно попыталась вывернуться из захвата, в один момент ставшего слишком тесным, и увидела около нашей двери гостя.

Невысокий, очень красивый мужчина с лицом, напрочь лишенным возраста — то ли шестнадцать, то ли тридцать лет. Глаза — пронзительно-голубые, колючие, как электрический разряд. Кожа — как мел, разве что в темноте не светится, и такие же волосы и брови. И даже ресницы — но они настолько густые, что их видно даже в полумраке коридора.

Одежда — тоже цвета снега. Объемный свитер, джинсы, кроссовки с серебристыми шнурками и модным лейблом. Все белое… впрочем, нет, в джинсы, похоже, вставлен ремень цвета бирюзы, но от него только краешек выглядывает.

Словом, определенно это был шакаи-ар. Вроде ничего такого, что заставило бы Дэриэлла превратиться в ледяную статую, а Ксиля — хвататься за меня со всей страстью утопающего, который тянется к соломинке.

— Шатт даккар, — очень тихо, но отчетливо произнес Максимилиан. Взгляд у него стал беспомощным… и загнанным? — Чтоб меня…

Незнакомец улыбнулся — ласково, дразняще:

— С удовольствием, ледышка, с удовольствием…

Глава 7. Взгляд со стороны

Незнакомец шагнул к нам. Нечеловечески гибко, плавно — и в то же время стремительно. Без угрозы, без давления на психику, но Максимилиан инстинктивно подался назад, словно уходя от удара. Пальцы судорожно сжались, и острейшие когти вонзились мне в ногу и плечо. Не глубоко, но очень болезненно.

Из моего горла вырвалось какое-то жалкое мяуканье. В ушах зазвенело, как перед обмороком, но меньше всего я сейчас волновалась за себя.

— Не бойся, — мягко произнес незнакомец. От него исходили почти ощутимые волны спокойствия и доброжелательности — и гасли, столкнувшись с ужасом и недоверием князя.

— Акери… — выдохнул Ксиль беспомощно.

Осознание пришло вспышкой, обесцветившей мир.

Тот самый Акери, о котором говорила Меренэ.

Тот самый Акери, который искалечил душу Дэриэлла.

Тот самый Акери, старейшина, хозяин Крыла Льда…

И сейчас он своим присутствием угрожал моему князю. Моему.

Сердце пропустило удар… нет. Я сама стала сердцем, разгоняющим яд по жилам вселенной.

Рывок — и едкая, опасная чернота устремилась по нитям.

— Нет, Найта, не надо, малыш, пожалуйста, успокойся, — горячее дыхание опалило кожу, и я не сразу осознала, что происходит. — Найта, маленькая моя, все в порядке, не надо, прошу…

Каждый вдох словно раздирал легкие. Глубокие раны-уколы на плече и бедре пульсировали жаркой болью. Я стояла на каменных плитах в шаге от Акери, а Ксиль обнимал меня, гладил пылающими ладонями закаменевшие мышцы, скользил губами по виску…

А в моих руках были зажаты смертоносные нити, оплетающие Акери, как ядовитая паутина. Одно движение, один намек на угрозу — и узор затянется, превращая тело шакаи-ар в облако мелких капелек цвета засохшей крови.

— Найта, — горячие пальцы коснулись моих напряженных ладоней. — Успокойся. Пожалуйста.

Я зажмурилась и сделала глубокий вдох. Ценой неимоверных усилий удалось мне выпустить нити, позволить им занять прежнее место в структуре мира.

Ксиль больше не боялся. Похоже, тот потусторонний приступ ужаса и продлился-то всего несколько секунд, но я просто не могла не откликнуться на него. Вся суть третьей эпохи, третьего возраста эстаминиэль восставала против внешней угрозы. Пожалуй, в таком состоянии я действительно смогла бы… смогла бы…

…убить…

О, боги…

— Тише, тише, Найта, маленькая моя, — шептал Ксиль, позволяя мне уткнуться в его надежное плечо. — Все хорошо, правда. Я просто растерялся. Но это быстро прошло, честно. Ну, не переживай, малыш, ничего же не случилось.

Я думала, что расплачусь, но слезы куда-то подевались. Осталось прерывистое, хриплое дыхание и дрожь в напряженных пальцах.

— Ты испугался… из-за этого я могла его убить… — выдохнула я, то ли оправдываясь, то ли жалуясь.

Смешок Максимилиана шевельнул волосы у меня на затылке.

— Да, я испугался. Но не за себя, глупенькая. И даже не за Дэйра.

Я замерла.

— А за кого?

Объятия стали крепче. Как будто успокоение сменилось защитой.

— За тебя, — очень тихо сказал он. — Я думал, что он пришел за тобой, и испугался этого до одури.

Сердце у меня сжалось от нежности. Захотелось запрокинуть голову, встать на цыпочки и коснуться губами — хотя бы мимолетно — щеки моего князя, ободряя его и себя.

Но, конечно, моим планам не дали воплотиться в жизнь.

— Я говорил, что не причиню вреда, — гипнотизирующий голос Акери обласкал слух. Очень холодная, почти как тающий лед, рука легла мне на плечо успокаивающим движением скользнула вверх, к шее. Ощущение было странным, но не пугающим. Я почувствовала себя трогательным пушистым щенком, которого гладит гость, чтобы угодить хозяину. — Никогда и ни за что. Или я до сих пор не заслужил твое доверие, мой маленький северный мальчик?

Обращение прозвучало так спокойно, уверенно, без тени сомнения в своем праве, что у меня внутри все на дыбы встало. Злость, более здоровая и взвешенная, чем минуту назад, поднялась из глубины души, прекрасно прочищая мозги.

Этот Акери отчего-то считал, что может называть Ксиля «своим мальчиком». Как старший? Как сильнейший?

Не важно. Мне это в любом случае очень-очень не нравилось.

Сжав губы, я развернулась в объятиях, уходя от ледяного прикосновения и прижимаясь спиной к пылающему, как печка, Ксилю.