Миньон - Бэнкс Л.А.. Страница 7

Ковбой резко пнул стул, перевернул его с громким лязгом металла, отдавшимся от стен (у Дамали все кости отрезонировали), и стал ходить туда-сюда, будто от одной этой мысли выходил из себя.

– Эта задница Имхотеп наверняка где-то на Ямайке, превращает всю свою семью в шайку гребаных вампиров. Потом еще Ханс Кехлер на той неделе, как раз когда пацан собирался выйти на сцену в нашем оркестре. И тела в морге нет – феды и местные копы мотают из нас душу, а у нас типа ожидается атака психов в переулке на Третьей и Маркет-стрит сегодня в старом городе в Филадельфии? Да целуйте меня в жопу, блин, в жопу! Ей-богу, готов вернуться в Лос-Анджелес, и все мы на всем двойную работу крутим – нас должно быть двенадцать, а не, блин, семь!

– Остынь, – велел Шабазз.

– Остынь? Мне сорок пять, я слишком старый для этой фигни, сами знаете. Это не жизнь. Надо найти себе берлогу, и поскорее, пока у всех крыша на фиг не съехала. Так давайте это и сделаем.

– Остынь, – снова велел Шабазз ледяным тоном. Вид у него был не допускающий шуточек, и смотрел он на Ковбоя, не мигая. – Такая истерика – отличный способ попасть в покойники. А мне не хочется как-нибудь ночью с тобой схлестнуться только потому, что ты впал в панику и сломался. Терпеть не могу, когда так получается со своими, но...

– Что да, то да, – нервно засмеялся Джей Эл. – Уж лучше иметь дело с азиатской мафией или даже с чертовыми русскими дилерами. С этим я справлюсь, – добавил он, заправляя футболку цвета хаки, оправляя штаны-"комбаты" и проверяя шнурки перед тем как выпрямиться. – Был, видел, делал – в Лаосе. А здесь мы даже не знаем, с чем сегодня будем работать. – Он мотнул головой. – У меня хреновое ощущение. Никогда не видел, чтобы после выступления с Марлен или Дамали творилось такое. Я понимаю там сорвавшийся с нарезки демон, парочка-другая вампов – это одно дело, а сегодня как-то не так. Не хочу, чтобы пришлось класть тех, кого я знаю, – понимаете меня?

Он глянул на Колдуна и отвел глаза.

– Еще как, – ответил Хосе печальным голосом. – Меня называют Колдуном, потому что я что-то умею, но я не волшебник. А там ребята не из латинских пригородов. Не Колумбия, не доминиканцы, начальник. Только бы... только бы Ди Ди среди них не было.

Дамали и Марлен переглянулись. Все знали, что Ди Ди – самое худшее, что может сегодня встретиться. Когда Ковбой о ней напомнил, все замолчали. Разве можно проткнуть колом возлюбленную своего товарища по команде, а потом жить как ни в чем не бывало? Никак. Хосе надолго выйдет из строя, если там окажется его покойная подружка. До того, как попасть на зуб, Ди Ди была им всем как родная. У бедняги Хосе не было даже шанса опознать ее тело в морге, потому что, как и прочие погибшие члены команды, она исчезла с прозекторского стола раньше, чем живые успели туда добраться.

Глаза Дамали внимательно обежали всех членов группы. Да, все это знают.

– Если что, я тебя прикрою, Колдун, – заверил его Большой Майк, хлопнув ладонью по его кулаку. – Годится?

– Ага, годится. – Хосе, не поднимая глаз, проверял настройку своего арбалета. – Ты ее берешь на себя, если она там. О'кей?

Майк кивнул. Темно-коричневая рука легла на худое, жилистое плечо Хосе.

– Чем быстрее мы с этим покончим, братик, тем быстрее это останется позади.

– И тем быстрее мы попадем на самолет и поспим целых пять часов до Лос-Анджелеса, – напомнил Шабазз. – Собрались, ребята. Нам понадобится целый день, чтобы при солнышке проверить компаунд и убедиться, что у нас есть безопасная база. У них ведь тоже есть нормальные люди, ставшие на сторону вампиров ради денег и власти, и они способны избегать ловушек, поставленных на вампиров, – не забывайте. В самолете даже заговорить нельзя будет на эту тему, потому что мало ли кто услышит? Так что давайте закругляемся – и вперед.

– Может, ничего и нет, – предположил Хосе. – Такое уже бывало прежде: напряжемся, готовые рвать и резать, а там их всего двое-трое или вообще никого, будто у нас чистый мандраж.

– Так думать – лучший способ попасть в крематорий, если не хуже, – предупредила Дамали. Она тщательно подбирала слова и говорила решительно, стараясь внушить своей команде, что на этот раз опасность настоящая. – Не ослабляйте защиту, ребята, – ночью, во всяком случае. Сегодня ночью.

– Я беру Рейвен, – спокойно сказал Шабазз, глядя на Марлен, – если она там. Нельзя валить того, кого ты любил. И тебе, детка, тоже не следует нести такое бремя. Если до того дойдет, я ее беру на себя.

Марлен кивнула, лицо ее чуть ли не на глазах постарело.

– Спасибо.

Дамали посмотрела на Марлен с нежностью. Видно было, что при всей своей стальной внешности женщина готова сломаться. Теперь понятно, почему Марлен целый день так психует. Наверное, обнаружила телепатически близость Рейвен, и это так ее потрясло, что вторая дозорная медленно стала слепнуть. Голос Марлен сейчас звучал чуть громче шепота. Плохо.

– Ты как? – спросила Марлен у Дамали, переключаясь и выходя из собственного страдания.

– Нормально, – ответила Дамали на выдохе, отваливаясь от стены, к которой временно прислонилась. – Я всегда нормально.

Надо было что-то сказать, что вернуло бы группе уверенность. Но остался нерешенный вопрос: если Марлен слепнет от присутствия Рейвен, почему же слепнет она сама? Из-за чьего присутствия? Встреча с Ди Ди наверняка была бы болезненной, но не настолько, чтобы потрясти до основания. Должно быть что-то большее.

– Тогда помолимся, – начала Марлен, беря за руки Дамали и Шабазза, и вся группа соединилась в круг. – Да защитит нас сила Наивысшего, Дарителя Истинного Света, да пошлет Он батальон ангелов Своих прикрыть нас и помочь нам... да не преуспеет никакое направленное против нас оружие. Да не разрушится наш круг. Ашайе!

– Аминь, – ответил приглушенный хор, и постепенно распались сцепленные руки, и ладони легли на рукояти оружия.

Дамали заглянула в глаза всех своих наставников, учителей, помощников, товарищей, ставших ее возлюбленной семьей – старшими братьями, с кем не было у нее общей крови, но был общий дух. Так, Марлен стала для нее матерью, которой у Дамали никогда не было.

Что бы их там ни ждало снаружи, что бы ни охотилось за ними, это нечто обладало такой поглощающей силой тьмы, которую Дамали никогда не доводилось ощущать, и если кто-то из семи падет сегодня в канун полнолуния, то не станет ли это колом, вогнанным в сердце самой Дамали? Она оглядела всю свою команду и кивнула всем. Есть только один способ выяснить, что там на улице.

– Пошли, ребята.

Глава 2

Сквозь мерное гудение кондиционера в пустом переулке не доносилось никаких звуков. Низкий гул резонировал в теле Дамали, пытавшейся перевести дыхание. Густая влажность облепила группу, как плащевая ткань. В таком густом воздухе трудно было дышать, летняя жара в сочетании с сыростью окутывала саваном. Дамали оглядела свой отряд, отметила, как у каждого рубашка прилипает к телу. Может, еще и из-за нервной испарины. А вот избыток адреналина – вещь полезная. Слух Дамали выискивал звуки чего-нибудь аномального за шумом шагов отряда, отдающихся эхом от серой булыжной мостовой.

Она говорила себе, что переулок полон призраков, и постоянно сканировала взглядом местность. Нетиповая архитектура, старые здания, спрятанные выходы – она этого очень не любила. Новые здания чище, лучше, на их фоне легче заметить внезапное движение. Тут кирпичи вряд ли заменяли с шестнадцатого века, и переулок Сосайти-Хилл был не шире, чем во времена Бена Франклина. И выходил он на пустую площадь, служившую когда-то рынком рабов. Неудивительно, что тут у всех мурашки по коже. Кретины-строители выставили экскаваторы. За несколько кварталов отсюда – вкапываться в землю, где хоронили невольников? Кто знает, что они оттуда могут выкопать? Убирались бы они поскорей, пока не вляпались по-настоящему. Может, на самом деле это и ощущала группа? Потревоженное огромное кладбище?