Уроки соблазна - Престон Фэйрин (Фей). Страница 3

Колин смотрел на нее и думал, чем еще он может помочь ей. По названиям лекарств на этикетках он понял, что это таблетки от мигрени. Как долго Джилл страдала от головной боли?

Должно быть, она была подвержена этому недугу, так как совсем не жалела себя, работала до изнеможения, стремясь во всем добиться совершенства.

Сегодняшний вечер тому подтверждение. Она устроила прием, чтобы решить свои проблемы. Из всех гостей, которым она разослала приглашения, ей нужны были для переговоров всего два-три человека, но она умело скрывала это.

Для вечеринки Джилл выбрала элегантное шелковое платье цвета слоновой кости с высоким воротником. Платье свободно облегало фигуру. Обнаженными были только руки. У нее был безупречный вкус. Джилл выглядела очаровательно и очень сексуально. Скромность ее наряда притягивала, вызывала желание увидеть больше. Но он знал, что с Джилл такое невозможно. Поэтому собрал все свои силы, чтобы только смотреть, не прикасаясь к ней.

Он навсегда запомнил первую встречу с ней на роскошном балу в шумном, залитом светом зале. Он сразу выделил ее из женщин в шикарных туалетах, увешанных драгоценностями. На ней не было никаких украшений. Только элегантное ярко-красное платье без бретелек. Ее темные шелковистые волосы, огромные карие глаза, нежная кожа навсегда запечатлелись в его памяти.

На все его попытки сблизиться она отвечала отказом. Подобным же образом она веля себя и с другими мужчинами. Колин был заинтригован и с тех пор постоянно думал о ней.

Вначале его влечение к ней было довольно примитивным. Его охватила страсть, и ему хотелось одного: взять ее на руки и отнести туда, где они будут одни, чтобы предаться с ней любви до изнеможения, пока они оба не заснут.

Он наблюдал за ней весь вечер и заметил, как она внезапно отвернулась от собеседника и отрешенно посмотрела вокруг. В этом взгляде было что-то очень знакомое и близкое ему. Что-то, что связывало их. Была в ней какая-то тайна, но он не сразу понял, что именно она пытается скрыть. Только позже он понял, что это было. Страх потери. И это объединяло их.

Он догадывался, что в жизни Джилл было много мрачных минут, оставивших шрамы в ее душе. Воспоминания все еще свежи в памяти и продолжают причинять боль. Колин хорошо понимал ее. Он тоже испытал боль потери.

И тогда он понял, что ему не нужен никто, кроме нее. Он принял решение терпеливо ждать. До тех пор, пока она сама не поймет, что они должны быть вместе.

Ему не потребовалось много времени, чтобы узнать: ее интересует только один мужчина — Дес Бэрон. Но: проанализировав ситуацию, Колин пришел к выводу, что Джилл и Дес противопоказаны друг другу и что он, Колин — единственный мужчина, который подходит Джилл. Впрочем, она этого пока не знает. Что же, он согласен ждать. У него хватит на это терпения.

С тех пор он стал наблюдать за ней, угадывать ее настроение. Ему было интересно знать, что делает ее счастливой, что грустной. Это было нелегко. Джилл была очень замкнутой. Но Колин не терял надежды, что удастся с ней сблизиться.

Возможно, такой случай представится сегодня. Мигрень сделала ее такой беспомощной. А может быть, она просто устала? Он заметил это на вечеринке, хотя никто из ее друзей и деловых партнеров не обратил на это внимания. Вот почему он вернулся.

— Как ты? — спросил он шепотом. — Ты сможешь переодеться?

Дрожь охватила ее тело.

— Мне холодно.

Колин встал и направился к шкафу. Там были аккуратно развешаны деловые костюмы, блузки, юбки. Он нашел длинную бежевую ночную рубашку с глухим воротником и халат того же цвета. Его ладонь скользнула по ткани. Кашемир. Превосходно. Ткань такая мягкая, именно то, что нужно.

Колин вернулся и увидел, что Джилл лежит с открытыми глазами. Он положил рубашку на край кровати.

— Эта подойдет?

Она едва заметно кивнула, потом закрыла глаза.

— Я сама.

В других обстоятельствах она никогда не позволила бы ему помогать ей переодеться, но сегодня была беспомощна и слаба как ребенок.

— Знаю, что можешь, — Колин не стал с ней спорить, — но раз я здесь, то должен же я быть полезен тебе хоть чем-нибудь.

Он осторожно усадил ее на кровати и стал говорить очень тихо. Так тихо, что не был уверен, что она его вообще слышит.

— Я хочу тебе кое-что сказать, дорогая. Это небольшое признание. Надеюсь, ты согласишься, что я редко ошибаюсь.

Джилл презрительно фыркнула. Что за самонадеянность! Он улыбнулся. Она все слышит.

— Но сегодня я ошибся. Деса не было в твоей спальне.

— Он… не пришел.

— Он никогда не приходит на твои вечеринки, не так ли?

— Иногда.

— Люди могут подумать, что ты ему безразлична. — Он быстро расстегнул молнию на ее платье, потом спустил рукава с плеч.

— Это не так…

Платье соскользнуло на талию, и на Джилл остался только кремовый кружевной лифчик. У Колина пересохло в горле, он прижал Джилл к себе, чтобы расстегнуть застежку. Ее кожа благоухала. Колин увидел ее грудь с нежными розовыми сосками, затвердевшими от холода. И замер, зачарованный ее красотой.

Он снял с нее лифчик и продолжил:

— Я думаю, ты решила добиться его, чего бы это тебе ни стоило, я прав? — Он надел ночную рубашку ей через голову. — Подними, пожалуйста, руки!

— Ты не прав. — Она с трудом произносила слова, пытаясь сосредоточиться. — Я нравлюсь Десу.

— Да, как член семьи. Подними руки, милая, я надену рубашку.

Она медленно подняла руки.

— Но я должен сказать тебе, что у тебя нет ни единого шанса заполучить его в постель, а тем более к алтарю.

— Нет, есть, то есть, я имею в виду, почему ты думаешь, что нет?

Он осторожно надевал на нее рубашку, стараясь не смотреть на ее груди. Нечаянно ладонь прикоснулась к одной из них. Он с трудом сдержал стон. Ее груди были именно такими, какими он себе их представлял, — округлыми, упругими и приподнятыми. Достаточно полными, чтобы заполнить его ладони, но не слишком большими, чтобы мужчины сворачивали шеи, когда она шла мимо. Точно такими, какие он любил.

— Ну, прежде всего, — сказал он, и хрипота выдавала его волнение, — насколько я знаю, он считает тебя членом семьи, и я не думаю, что переменит свое мнение. Кроме того, ты совсем не похожа на роковую женщину, не так ли?

— Я…

Наконец ему удалось натянуть на нее рубашку. Самая сложная часть работы была сделана. Он едва поборол искушение.

— Женщина…

— Роковая, — закончил он, видя, что ей сложно выговорить всю фразу.

— Да.

Она с удивлением посмотрела на рубашку, словно не понимая, каким образом оказалась в ней.

— Ложись. — Он помог ей откинуться назад на подушки. — Я бы хотел видеть в тебе роковую женщину, но, боюсь, это не так.

Он просто заговаривал ей зубы, хотя сейчас она вряд ли в состоянии заметить, как сильно он ее хочет. Его сводил с ума каждый ее жест, каждое движение. Он часто ловил себя на том, что готов наброситься на нее и целовать в присутствии людей.

Он наклонился над ней, стягивая вечернее платье с ее стройных ног, и не мог оторвать от нее глаз. На ней были трусики — тонкая полоска шелка и кружев, — гармонировавшие с лифчиком.

— Я собираюсь заставить Деса есть из моих…

— Рук? — Ему снова пришлось заканчивать фразу голосом, дрожащим от желания, которое она вызывала в нем. Ему все труднее становилось контролировать себя в ее присутствии. Надо научиться сдерживаться.

— Он мне нужен.

Колин прочистил горло.

— Ошибаешься. Ты все придумала. А на самом деле хочешь другого. Тебе нужно получить пятьдесят процентов «Бэрон интернэшнл», которые Дес унаследует от дяди Уильяма, когда тот умрет, а ты приобретешь главный пакет акций и сможешь диктовать условия своим сестрам.

Он натянул рубашку ей на ноги.

— Да нет. — Она прижала руку к виску. — Когда мы поженимся, я получу пятьдесят процентов бизнеса нашей компании.

— Именно это я и имел в виду.

Она замолчала, подыскивая нужные слова, чтобы ответить.