Другая дочь - Гарднер Лиза. Страница 46

Ну же, Мелани. Все зависит от тебя.

Время вспомнить, милая. Время собрать все воедино.

Время вернуться домой к папочке.

Время вернуться домой ко мне.

Глава 19

– Ну, – рявкнул Леймор. – Что, черт возьми, происходит?

В семь утра не стоит морочить голову старшему агенту в безупречно скроенном двубортном сером костюме, в безупречно отглаженной белой рубашке и с безупречно ровными, по-военному коротко подстриженными волосами. Шеф сидел за огромным столом из грецкого ореха, за спиной красовалась синяя эмблема ФБР с ореолом из тринадцати звезд и белой надписью «Верность, смелость, честность». Даже на внутренних совещаниях частенько казалось, что Леймор проводит пресс-конференцию.

Тем не менее Дэвиду он нравился.

Без малого пятидесятилетний руководитель бостонской команды по расследованию мошенничества в здравоохранения мог бы растолковать, что символизирует каждый символ на эмблеме ФБР. Он также поклялся бы собственной могилой, что Гувер ни разу в жизни не коснулся женского нижнего белья и все эти слухи про трансвестизм основателя Бюро – чудовищное недоразумение.

Леймор был консерватором и бюрократом, но свято верил, что махинации в медицине – страшное преступление, как эпидемия, захлестнувшее США в невиданных масштабах. В результате десять центов с каждого доллара тратятся впустую, не говоря уже о паршивом лечении, ненужных процедурах и угрозе человеческой жизни. И Леймор не просиживал задницу, а старался что-то исправить. Человек, который верит в свою работу.

По мнению Дэвида, редкость в наши дни.

И вот теперь Леймор уставился на двух сонно моргающих агентов.

– О, ради Бога, – наконец скривился он, – неужели нельзя было хотя бы принять душ и побриться? У нас здесь не мальчишник.

Дэвид и Ченни посмотрели друг на друга. Оба покачали головами.

– Следил за Шеффилдом, – отчитался Ченни, потом воспрянул. – Большой прорыв.

– Исследовал дело Меган Стоукс, – доложил Дэвид. – Избежал пули. Поговорил со старшим специальным агентом Куинси. Никаких прорывов.

– Вы говорили с Куинси? Из Квантико?

– Да, вчера поздно вечером. Он тоже вечно в офисе. Чем, черт возьми, он занимается?

– Обалдеть, – с благоговением уставился на напарника Ченни.

– Ох, Иисус, Мария и Иосиф, – вскочил с кресла Леймор. – В коридор. Немедленно.

Выбежал вон. Они следом. Включил кофеварку. Передал подчиненным дымящиеся чашки, словно торпеды. Они приняли. Быстро глотнули. Потом покорно последовали за недовольным начальником назад в его кабинет, где Дэвид выслушал персональную лекцию о перенапряжении команды по этому делу и «очень важном, если не решающем» переломе в расследовании. Дэвид нянчил чашку с кофе и собирался с мыслями, чтобы выдать что-нибудь умное, раз выпал шанс. Преждевременный, правда.

– Давайте начнем со случая Меган Стоукс, – предложил Леймор и хлопнул по папке с делом о махинациях Харпера Стоукса/Уильяма Шеффилда. – Как, черт возьми, вас угораздило влипнуть в закрытое двадцать пять лет назад убийство?

Дэвид изложил все всплывшие факты с начала до конца, с каждым словом все больше убеждаясь, что в семье Стоуксов имеются куда более зловещие тайны, нежели мошенничество.

– Действительно, корни мелких махинаций большинства преступников кроются в прошлом, – согласился Леймор. – Возможно, Стоукс сначала успешно обманул автостраховщиков, затем перешел к фальсификации фармацевтических счетов. Но за всю службу, агент, я никогда не слышал о человеке, начавшем с убийства собственного ребенка ради денег, а потом скатившегося на преступления белых воротничков.

– Мы ведь пока не уличили Харпера Стоукса в медицинских аферах, – устало улыбнулся Дэвид, – уж не говоря о его причастности к смерти Меган. Пособник номер один – это мать, к чему склоняется Куинси…

– Харпер виновен! – вклинился Ченни. – Я уверен. И Шеффилд тоже!

И с воодушевлением рассказал о своих приключениях прошлой ночью:

– Гарри Бура доставили в больницу с болью в груди. К вечеру он оказался в реанимации, под наркозом, но в нормальном состоянии. Потом бац! Откуда ни возьмись два приступа брадикардии в течение пяти часов! И сейчас Буру вшивают кардиостимулятор, причем не кто иной, как доктор Харпер Стоукс. А Уильям Шеффилд пару раз – лично видел – заходил в палату интенсивной терапии через несколько часов после окончании своей смены. Причем в этом отделении не лежит ни один из его пациентов. Якобы просто оказался рядом. Весьма кстати, если спросите Ченни. Первым делом с утра я позвонил одной знакомой – фармацевту. Оказывается, чтобы создать впечатление, будто больной нуждается в кардиостимуляторе, есть два лекарства, которые эффективно влияют на электропроводность сердца. Пропранолол и дигоксин. Первый – бета-блокатор, используется для замедления повышенного сердцебиения. Второй тоже замедляет желудочки сердца, но заодно способен ускорить сердцебиение до смертельных показателей. Она сказала, что использовать дигоксин слишком рискованно. Скорее всего, Шеффилд использует пропранолол. Таким образом, – с триумфом заключил Ченни, – Шеффилд по ночам пробирается в палаты интенсивной терапии, вот зачем он постоянно крутится в больнице. Одна инъекция пропранолола может вызвать беспокойство врачей, но вряд ли кардиолог сразу порекомендует операцию. А вот если пара приступов друг за другом…

– Тогда создается впечатление, что у пациента расстройство кровообращения и требуется хирургическое вмешательство, – подхватил Дэвид.

– Гениально просто, – согласился Леймор. – На каждый укол Шеффилду требуется от силы пара минут. И вот сообщники уже в полной боевой готовности для часовой процедуры, которая принесет Харперу две тысячи долларов за операцию и еще четыре тысячи авторских, поскольку он использует лично разработанные кардиостимуляторы. Полмесяца работы…

– И у Шеффилда нет проблем с погашением долгов по азартным играм, а Харпер может тратить деньги, не считая, – вздохнул Дэвид. – Если мы что-то и знаем точно о Харпере Стоуксе – он любит комфортную жизнь.

Леймор задумчиво кивнул. Ченни вернулся к проблемам.

– Но даже если мы сможем доказать, что Харпер Стоукс делает деньги на ненужных операциях, как это связано с убийством Меган Стоукс двадцатипятилетней давности?

– Именно это я и намерен выяснить, – наклонился вперед Дэвид и уперся локтями в колени.

И хотя устал, как собака, проведя ночь за детальным изучением документов, превозмогая боль в мышцах, ясность мысли не потерял.

– Ночью я прошерстил все материалы хьюстонской полиции и выделил несколько существенных фактов по делу Меган Стоукс. Прежде всего – в 1972 году Стоуксы оказались в тяжелом финансовом положении. Жили в огромном доме, но это был подарок отца Патриции, Харперу такое не по карману. Он был практически постояльцем, зарабатывал едва ли десять тысяч в месяц и воровал для поддержания образа жизни, к которому привыкла жена. Вторично заложил дом и просрочил уже три платежа, когда Меган исчезла. Суть в том, что с финансовой точки зрения убийство Меган стало настоящим подарком для Харпера и Патриции Стоукс.

– Вот и мотив, – кивнул Леймор.

– Если все это только ради денег, – засомневался Ченни, – почему Харпер еще тогда не придумал свою маленькую хитрость?

– Потому что обычные врачи на жаловании не получают авторских. Одна операция по имплантации кардиостимулятора в неделю или десять – зарплата не меняется.

– Тем не менее, – теперь уже возразил Леймор, – доктор Стоукс мог заняться чем-то другим – торговать наркотиками из больницы, брать взятки с представителей фармацевтических компаний. Всем известно, что существует масса способов для врачей любого уровня злоупотреблять своей должностью ради наживы. Поэтому считаю сомнения Ченни обоснованными. Пусть установлено, что Стоуксы нуждались в деньгах, но вы меня пока не убедили, что они из тех, кто способен хладнокровно убить собственную маленькую дочь, чтобы разбогатеть.