Дорога смертников (СИ) - Лисина Александра. Страница 58

- И ты... не боишься? - неуверенно поинтересовался Лакр.

- Нет. Кожу он мне не прокусит, хотя и очень надеется. В скорости тоже не успевает, хотя становится тем сильнее, чем свежее и чаще отыскивает себе пищу. Ну, и годы, конечно, сказываются: опыт тоже немаловажен. Однако и я иду вперед, так что он все время опаздывает. А иногда даже оказывает мне некоторые услуги. Поэтому мы все еще держим нейтралитет. Он делает вид, что заходит в гости по старой памяти... правда, старается подгадать так, чтобы я был ослаблен или ранен... я делаю вид, что не вижу его попыток. И мы оба избегаем ненужных конфликтов.

- Но зачем? Почему ты его не уничтожишь? Он же кровосос! Упырь!

- Не знаю, - невесело улыбнулась Гончая. - Может, потому что действительно когда-то пообещал не убивать. Может, он прав, и мне на самом деле хочется, чтобы на Лиаре остался хоть кто-то, кроме меня и эльфов, кто еще помнит Диких Псов. А может... жаль мне его. По моей вине он стал таким. Из-за меня не знает покоя. Рыщет по округе. Грызет кору от бешенства и терпеливо ждет, пока не отыщет какую-нибудь возможность до меня добраться.

- Он тебя видел? - быстро спросил Тирриниэль.

- Частично, - кивнула Белка. - Поэтому его и тянет ко мне отовсюду. С ума сводит. Заставляет бросать стаю и мчаться на запах, как хмеру - на зов свежей крови. Это действительно сильнее его. Поэтому он и любит, и ненавидит меня. Жаждет напиться, но не может даже подойти. Поэтому он не тронет этот проклятый болт и будет хранить, сгорая от желания облизать, но даже в самый черный год все равно не решится - для него запах моей крови подобен аромату райского яблока. И поэтому же он набросится на Брегариса, как только соберет стаю. А потом снова вернется.

- За наградой? - мрачно осведомился Ланниэль.

- В надежде на нее, - согласилась Белка.

- А если он получит то, что желает?

- Не сможет: когда-то я коснулся его, Лан. Хорошо коснулся, правильно. Так что он просто не сможет меня убить. Наброситься - да. Поранить - охотно, но как только почует мою кровь - все. Умрет, на слюни изойдет, всю землю в округе вылижет, но не причинит вреда. Для него это будет хуже смерти: я слишком сильно его привязал.

Наемники странно переглянулись.

- И ты позволишь ему пировать среди агинцев?

- Да, - спокойно отозвалась Гончая, убирая клинки в ножны. - Брегарис собрал неплохую команду. Ее, разумеется, уже потрепали и уменьшили в числе, но эльфов все равно осталось слишком много. Да и агинцы не первый день, как за мечи взялись. Так что, по моим расчетам, они примерно вполовину убавят стаю нашему другу Одеру, а тот, в свою очередь, должен в эту ночь неплохо насытиться. Если выживет, конечно. В результате, мы еще немного сократим наш "хвост", а мне пару лет можно будет не трогать его гнездо.

- Очень удобно, - хмуро заключил Темный Владыка. - Предусмотрительно, умно и заманчиво легко. И давно ты так развлекаешься?

- Всю жизнь.

- Бел...

- Оставь, - отмахнулась она. - Риск есть всегда и везде. В Проклятом Лесу его просто чуть больше. Так что не читай мне нотации и не напоминай о стае: Таррэн давным-давно отказался от глупой мысли меня остановить. Единственное, что он сделал, так это запретил здешним зверушкам нападать на меня первыми. И предупредил, что спросит с них за каждую ранку, которую я получу на охоте. Правда, я довольно долго об этом не знал... зато когда все выплыло наружу, Лабиринт три года не мог восстановить этот Лес, как было. В итоге, сошлись на том, что Таррэн отзывает свой приказ, а я, если в том возникнет необходимость, все-таки пользуюсь правом беспрепятственного прохода через Кордоны и не рискую со всем остальным по глупости или упрямству. Так что теперь, если пожелаю, могу схватиться с кем угодно.

- И это, как я понимаю, тебя полностью устраивает?

- Конечно. Так я не теряю навыков и по-прежнему могу дать вам сто очков вперед. Плюс, зверушки воспринимают меня не как придаток своего грозного Хозяина, а совсем иначе. Уважают и боятся. Так что мне есть, чем гордиться.

Тирриниэль тяжело вздохнул.

- В тебе хватит упрямства на весь наш Род.

- Ну-ну, с тобой-то я всяко не сравнюсь.

- Это еще почему?

- Потому, - фыркнула Белка. - Когда ты, наконец, найдешь себе нормальную пару? Я-то наделся, что после Мирены к тебе очередь из добровольцев выстроится, а ты...

Владыка Л'аэртэ недовольно отвернулся.

- Иррадэ! И ты туда же?!

- Конечно! А как еще? Чего ты ждешь? О чем вообще думаешь? Тебя можно было бы избавить от целой кучи проблем всего парой крохотных рун, а ты вместо этого упрямишься, как баран!

- Хватит уже рун! - непримиримо рыкнул Тирриниэль. - Хватит нам одного Изменения! Второго я не допущу! А делать что-то наполовину...

- О-о! - хищно прищурилась Гончая. - Хочешь сказать: или все, или ничего?

Эльф устало покачал головой.

- Нет, Бел. Просто... в моем положении нельзя быть уверенным ни в чем. Особенно в этом вопросе, потому что повторения я не хочу, а каждый раз подозревать их в лицемерии надоело. Тем более что я всегда оказываюсь прав.

- Просто ты еще не нашел нужной пары, - внезапно успокоилась и Белка. - Когда найдешь, сразу сообразишь: ОНА. И никакие руны тебя уже волновать не будут. Ни до, ни после обручения. А то, может, и всю оставшуюся жизнь.

Темный эльф больше ничего не ответил, а Белка, тихонько вздохнув, с сочувствием покосилась: Тиль действительно был очень упрям, как все мужчины Л'аэртэ. И, однажды увидев, как должно быть у настоящей пары, уже не хотел мириться с тем, чего никогда не имел. Он действительно хотел все. Или ничего. Но второй Измененной на Лиаре не было и уже не будет, а найти кого-то, подобного ей, просто нереально. По крайней мере, в этом мире. Так что, смирившись с одиночеством, он просто перестал обращать внимание на выразительные взгляды многочисленных красавиц своего народа и надежно закрыл свои двери для их цепких ручек и оценивающих взглядов, за которыми, как правило, не стояло ничего, что заслуживало бы внимания.

В том числе, и чувств.

И это была единственная причина, по которой он пока не нашел согласия с самим собой. А настойчивые попытки знати сломать его сопротивление стали единственной вещью, которая вызывала в нем нешуточное, невыносимое, почти что прежнее раздражение. И острое сожаление от мысли, что своей настоящей пары он, наверное, уже никогда не отыщет.

Глава 16

С этого дня они перестали петлять: из-за Камней Бездны стали бесполезны любые уловки и ухищрения. В то время как Проклятый Лес уже второй день поражал своих гостей, оставаясь непривычно тихим, смирным, удивительно покладистым. Позволяя им не только любоваться собой, как драгоценной жемчужиной, но и безропотно убирая с их пути колючие ветки, острые иголки, ядовитые шипы и дикое зверье. Будто почуял, наконец, присутствие хозяйки и добродушно раскрыл для нее свои зеленые объятия.

За целый день Стрегон, как ни старался, не сумел увидеть поблизости ни одного крупного хищника, хотя Белка не раз и не два останавливалась и предупреждающе шипела. Одновременно с этим татуировки на руках Братьев начинало несильно пощипывать, но очень скоро они снова остывали, показывая, что неведомые звери, предпочитавшие оставаться в тени, бесшумно удалялись в поисках более подходящей добычи.

После полудня, когда солнце стало особенно жарким, Лакр едва не упал, попав ногой в огромную рытвину. С тихим проклятием вытащил из ямы застрявший сапог, но лишь потом сообразил, что провалился не просто в чью-то нору, а наступил на ОЧЕНЬ глубокий и крупный след невероятно огромной звериной лапы.

- Медведица, - кивнула Белка в ответ на его дикий взгляд. - Не самая большая, правда. Похоже, охотилась тут с утра.

Лакр опасливо отступил, изучая громадный след и силясь хотя бы представить себе зверя, который мог бы вырасти НАСТОЛЬКО громадным. Получалось плохо, потому что выходило, что "милая косолапая зверушка" без труда накрыла бы собой немаленький сарай. А если бы встала на задние лапы, то вполне дотянулась бы до верхушек некоторых деревьев, которые, кстати, тоже были немаленькими. Пусть не до всех, а лишь до самых молодых и тонких (ага, которые в обхвате вполне могли поспорить с вековой сосной), но все равно - знать, что где-то поблизости бродит этакая махина, было весьма неприятно.