В сетях обольщения - Робинс Сари. Страница 29

Страсть! Хит был жаден до женских ласк и терял голову во время любовных забав. Он сам ей в этом признался.

Охваченный страстью, он забывал обо всех своих прочих делах и думал только о том, как бы ему поскорее утолить свою жажду наслаждений. Право же, в его возрасте пора бы научиться владеть собой. Что ж, она преподаст ему урок благоразумия…

Тесс лукаво улыбнулась, подумав о том, как умело она станет выводить его из равновесия и доведет своими чарами до белого каления. Глупец даже не заметит, как разболтает ей все свои секреты!

А вдобавок она предаст их интрижку огласке!

Это вызовет грандиозный скандал и погубит все его начинания. От его драгоценной репутации останутся одни осколки. Самодовольная гусыня мисс Пенелопа Уилом отвергнет его с гневом. Его, пожалуй, прогонят и со службы! И тогда неминуемо потерпит крах вся его политическая карьера.

Сделав такое умозаключение, Тесс почувствовала легкое головокружение. А уж как обрадуется Уитон! Она усмехнулась, но тотчас же помрачнела и снова призадумалась. Все было не так уж и просто. Уитон обладал холодным сердцем безжалостного монстра. Он занимался нешуточным делом, с риском для жизни совершал вояжи по Европе, бороздил на боевых кораблях морские просторы. Видимо, все это ожесточило его сердце и укрепило дух. Следовательно, заключила Тесс, и ей предстоит постараться взять с него пример.

Расследование, инициированное прокуратурой, – дело очень серьезное. Если оно выплывет наружу, это будет смертельно для ее репутации. Хит обязательно сунет свой нос в отчетность женского общества. И тогда серьезный урон может быть нанесен и тетушке Софи, и Жанелль, и Джинни, и Эдвине, и Люси.

Готова ли она, Тесс, вступить в навязанный ей бой?

Ей следовало быть готовой в любую минуту пустить в ход все свое любовное искусство – хитрость, коварство, умение доставить мужчине неописуемое удовольствие, безропотно выполнять любое его желание.

Любое…

Тесс вздрогнула и глубоко вздохнула, живо представив себе различные пикантные позиции, приняв которые, она станет изматывать своего врага и доводить его до исступления, пока он не сдастся. Впрочем, Хит прекрасно целовался, куда лучше, чем Квентин. И еще – у него были просто волшебные пальцы…

У нее перехватило дыхание и затрепетали ноздри. Внизу живота возникла томительная боль, а в лоне вспыхнуло пламя желания. Только руками он мог многое сделать с ее телом. Что же с нею станет, когда он пустит в ход свое главное оружие?

Тесс вздохнула, выпрямила спину и вскинула подбородок.

Ей стало очевидно, что трезвой в схватку с этим монстром вступать опасно. Но опьянить себя вином означало бы признать свою слабость. Нет уж, лучше она напоит допьяна Хита. Либо притворится пьяной. Он станет задавать ей вопросы, и она догадается, что именно его интересует.

Однако ото всех этих фантазий попахивает подлостью и коварством Далилы, [3] что претит ее натуре. Так что же ей делать?

Тесс вызвала служанку и приготовилась одеваться.

Сегодняшним утром она собиралась отправиться в «Андерсен-Холл» и, встретившись там с Фионой, поболтать с ней о том о сем. А в ходе разговора выяснить, не наведывался ли кто-то, помимо Хита, в сиротский приют и не пытался ли разузнать что-либо о ней. Пожалуй, именно так и следует начать этот день.

В уютной гостиной приюта можно будет спокойно поразмышлять о возможных действиях Хита. Он станет искать с ней встречи уже сегодня днем, она же оставит его с носом. Возможно, это немного по-детски, подумалось Тесс, однако забавно.

Хит Бартлетт сам во всем виноват, ему не надо было будить в ней зверя. Ах, с каким наслаждением она бы воткнула трезубец ему в зад! Тесс рассмеялась. Хиту Бартлетту придется расплатиться с ней сполна!

К своему огромному облегчению, Тесс по прибытии в сиротский приют «Андерсен-Холл» узнала от Фионы, что их бизнесом никто не интересуется. Сама же молодая помощница была настолько потрясена тем, что ее руководительница допустила мысль об утечке деловой информации, что в течение получаса не могла успокоиться.

Немного утомленная разговором со своей помощницей, Тесс тем не менее нашла в себе силы встретиться с невесткой директора приюта Кэтрин, занявшей теперь его место, и попыталась узнать у нее, каким образом Хит стал членом попечительского совета.

Беседа с очаровательной директрисой стала для Тесс настоящей пыткой, нервы у нее окончательно расшатались. Кэтрин Данн даже не пыталась скрыть своих пылких чувств к своему мужу майору Маркусу Данну и просто светилась от счастья. Безусловно, майор Данн был замечательным человеком, однако в стенах приюта, как полагала Тесс, выпячивать свои эмоции просто неуместно.

Тем не менее подвижничество семейства Данн на ниве заботы о сиротах заслуживало наивысшей похвалы и было достойно подражания. У Тесс даже возникла мысль внести свою лепту в их благородное дело. Смущало ее только то, что членами попечительского совета являлись только мужчины, среди которых был и коварный интриган Хит Бартлетт.

Кэтрин Данн сказала, что ей о нем ровным счетом ничего не известно, поскольку всеми делами попечительского совета занимается ее супруг.

Проклятые мужчины! Почему они стремятся занять все ключевые позиции? Постоянно контролируют окружающее пространство и повсюду оставляют свои метки, словно дикие псы, как бы напоминая женщинам, кто здесь настоящий хозяин. Вот и ее отец в свое время повел себя как деспот и сорвал свою злость на ней, своей невинной дочери. А позже ее сердце ранил муж Квентин, мошенник и плут, промотавший все ее приданое и оставивший ее без гроша. Это жалкое ничтожество разрушило ее и духовно, и материально. И вот теперь на ее жизненном пути возник Хит Бартлетт, хитрец, строящий козни, гнусным образом пытающийся использовать Тесс ради своей карьеры. И после этого ее еще считают скандалисткой!

В ярости от подобных мыслей, Тесс наступила каблуком на подол юбки и чуть было не упала на дорожку, пока шла к своей карете, чтобы уехать домой.

Обеспокоенная ее странным видом, Кэтрин Данн спросила, все ли с ней в порядке. И даже Фиона с недоумением осведомилась, насколько болезненно проходят на этот раз ее «трудные дни».

Тесс едва не взорвалась от негодования. Если бы только эта проблема была единственной, с которой ей пришлось столкнуться на этой неделе! Знала бы наивная Фиона, до чего довел ее своими манипуляциями один лживый предатель в спальне графини, она бы не задавала таких глупых вопросов. Вспомнив, как она млела и таяла от сладких ласк Хита, Тесс вновь пошатнулась и с трудом устояла на ногах.

Приближаясь к конюшням, она ощутила приступ паники: ее ладони вдруг взмокли, а сердце бешено заколотилось. К встрече с Хитом она определенно не была готова, ей требовалось остудить свои эмоции, как-то успокоить расшалившиеся нервы. Для этого ей лучше всего немного побыть одной и обрести внутренний покой, это всегда ей помогало в трудную пору ее жизни, когда от нее все отвернулись и положиться она могла только на самое себя.

Ноги Тесс сами повернули в другую сторону и понесли ее к парку, туда, где ничто не будет ей напоминать ни о Хите, ни о ее прошлом, ни о Квентине. Мать природа примет ее в свои ласковые объятия и подарит ей желанный покой.

Бесшумно ступая по ковру из мха, Тесс слушала, как чирикают и пересвистываются в ветвях деревьев птицы. В благоговейной тишине резко прокричал ворон, но это не нарушило гармонии звуков. Чистый воздух, насыщенный запахом хвои, бодрил. Набухающие почки радовали взор, напоминая о скором воцарении весны.

Тесс прислонилась спиной к стволу векового дуба с толстыми корневищами, похожими на пальцы дракона, и сделала глубокий вдох.

«Мне нужно успокоиться, – внушала себе она, зажмурившись. – Нужно быть готовой к тому, что кто-то захочет повергнуть меня или вывести из равновесия. Надо замкнуться в себе, не позволять никому и ничему вывести меня из себя, простить себе все ошибки и грехи, не вспоминать о допущенных досадных промахах. Ничто не должно меня тревожить, я собранна и уверена в себе».