Волк и сокол (СИ) - "Реимарра". Страница 29

- Обязательно, вам расценки только на вашу, или остальные тоже интересуют?

Фиорин возложил расследование на Майнаэро, а суд назначил на дату после своего возвращения из Гранин. Впрочем приговор Фиорин уже знал – никому не дозволено даже думать о покушении на жизнь Киано.

Киа едва не проспал завтрак, ведь насколько он помнил, из написанного в протоколе – кушать сиятельным особам, приехавшим на совет, подавали очень рано. Дома в такое время он не просыпался, даже если Иррейн очень просил, и теперь он лежал в кровати, размышляя – последовать правилам вежливости, что обозначало быстрое приведение себя в порядок, или проявить невоспитанность и перевернуться на другой бок. Но воспитание победило.

Иррейн с улыбкой наблюдал за возней Киано, пытавшегося одновременно одеваться и расчесывать спутавшиеся за ночь волосы.

- А ты чего валяешься!? – Киано был раздражен, все валилось и из рук и он безнадежно опаздывал.

- А мне чего? Дружину в любое время кормят, Эйдан небось дрыхнет еще – так что иди, а я посплю.

- Не понял? – Киано отложил гребень и повернулся к Иррейну,- А с чего ты взял, что ты дружина? По правилу кормят собственно князей и прочих членов семей, и дружинников отдельно.

- Ты хочешь сказать, что я член семьи? Объясни тогда это, например, северянам и прочим.

- Мне наплевать! Мы идем вместе!

- Киа, ты капризничаешь или просто не понимаешь? Формально я тебе никто, эльф-любовник из торгового рода, а тут я просто вхожу в твое сопровождение. Эйдан охраняет тебя, а с тобой сплю – это если смотреть со стороны. И на совете и в зале, где собираются все правители – я буду смотреться неуместно и скандально. Я думаю, там и так будет что обсудить.

- Ладно, - сдался Киано, понимая двусмысленность ситуации - тогда мне придется, есть шесть раз в день. Тем более, что князей кормят довольно паршиво. Мороженое молоко с вишней меня не возбуждает. А вот в прошлый раз дружине отличную кашу с мясом давали… Ну ладно, пусть мне будет хуже.

- Иди уже давай, а лучше повернись, у тебя криво получилось! – Иррейн перехватил гребень.

Киано действительно опоздал – зал был полон, большой пиршественный стол был накрыт и единственное свободное место было рядом с Фиорином. Оборотень проскользнул в зал, наклонил голову в знак приветствия и уселся рядом с Фиорином.

- Как всегда, проспал? – шепнул эльф, подзывая своего оруженосца. Киано после Ильменаса о помощниках и думать не мог.

- Я не виноват, что тут в такую собачью рань жрать дают, я еще сплю, а когда проснусь – позавтракаю с Ирне.

- Ну ты здоров жрать, как не в себя.

- Мне можно, я пуганый, до сих пор от ножа оправиться не могу. – хмыкнул Киано, принимаясь за сыр.

Он неторопливо ел, рассматривая исподволь соседей по столу. Некоторых он помнил, а кое-кого видел впервые. Вот там, в углу сидит Хэлао Огненный Лис – невероятная рыжина буйных кудрей, насмешливые светло-карие глаза, узнал. Ладно, друг, позже поговорим. Прекрасная Ингегирид сидит напротив – теща Киано как всегда великолепна и неприступна, недаром северяне поют о ней как о богине. Высокая, с прямой спиной и косой белоснежных волос, с алебастровой кожей и небесно-голубыми очами, на шее серебряная гривна, и нежно-зеленое платье, мужчины почти не сводят глаз с прекрасной Ингегирид. Даже Фиорин, которого никто никогда не ловил на публичном излишнем внимании к женщинам, и тот дышит через раз. Спокоен один Киано и рыжий юноша за соседним столом – Харги, как понял оборотень.

Так вот он, сын Нерги. Киано искоса, пряча взор в ресницах, разглядывал сына врага. Действительно, молод, не сильно моложе самого Киа, но все таки. На отца похож только рыжиной и ростом, явно высок, но гораздо слабее – это заметно даже издалека, слишком худой, плечи сутуловатые. Нерги был ярким, даже через марево ошейника и боли Киано отлично помнил своего мучителя – медные пряди, сильные руки, страстный взгляд, даже тяжесть тела насильника, когда тот придавливал волка во время ночных забав. А этот видно сразу – книжный мальчик, хотя глаза умные, внимательные. Интересно, Инъямин успел натравить его? Ну ладно, пусть только щенок что нибудь вякнет.

Северянин. Беловолосый, с зелеными глазами, трудно не узнать потомка Сигмара. Киано едва не выругался – на груди морского конунга было все тоже кольцо, только шнур был новый, крепкий кожаный. Боги, взмолился оборотень, когда же они забудут? Лишь бы не произошло того, что случилось с Торгейром.

Сегодня в расписании был свободный день, но было уже понятно, что наедине с Ирне его провести не дадут. После завтрака Киано отловил Хэлао, потому что виделись они редко, на Гранях их тропы почти не пересекались, а в гости они успевали крайне нечасто.

- Как там Тэнне? – Хэлао сгреб Киано в объятья, - Ты повзрослел, прямо не узнать!

- А ты чаще приезжай, а то я так и состариться могу,- ответил Киа. – Чего Тэнне сделается? Засел в лесу и сидит, как сова. Днем дрыхнет, ночью живет.

- Ну я от него слышал, что дрыхнешь ты, и днем и ночью. С тобой все хорошо?

- Еще один, - вздохнул волк, - со мной все замечательно. Просто если несколько лет вставать рано, то потом хочется отоспаться. Тэнне ведет себя так, как будто я у него любимую подушку украл. Короче, у меня есть замечательная идея, с тебя явка и кувшин с вином, наши покои там же где и были.

- Ваши? – Лис поднял рыжие брови, - Ах да, я слышал, что ты отдал свое сердце золотоволосому эльфу. Почему его, кстати, тут нет?

- Ну не то, чтобы сам отдал… – Киано ускользал от щекотливой темы, - Короче, ты придешь? Сармен тут?

- Куда же я без него? – вспомнил Хэлао о своем помощнике, - Тогда надо больше брать. Хотя, ты слышал, что тут по новому все? Чтобы не таскались с вином по крепости, тут вроде таверны сделали, для нас как раз, и закусить есть чем. Может там лучше?

На том и порешили, после полудня, в таверне.

- Сарре Киано? – мягкий женский голос заставил его обернуться.

Княгиня Ингегирид остановила Киа, оборотень низко поклонился, улыбнулся. Неприязни к теще он никогда не испытывал и более того, вопреки обычаю – уважал. Еще бы, в отличии от своего мужа княгиня была умна и знала, что оборотня нельзя злить. Киано помнил о том, как унижали его в присутствии Арриеры – поездки на север до сих пор вспоминались с ненавистью. А предательство тестя до сих пор было тем, ради чего Киано поступился бы и словом, данным Тиннэху – не мстить.

- Доброе утро, княгиня. – После смерти сыновей и Арриеры они не виделись, и Киано чувствовал холодок по спине.