Волк и сокол (СИ) - "Реимарра". Страница 40

Что ты закрылся? Неприятно правду слышать? Мне тоже неприятно, когда мной бросаются и моей помощью, когда я уговариваю тебя ради твоего же блага. Знаешь, я так и не могу понять, что я для тебя значу - слуга, грелка, лекарство? Можно принять, а можно отказаться? Получается так? Ты уж скажи честно, не морочь голову.

Да, и еще, как бы не сложилось, а князю Тиннэхсарре будет направлено письмо о твоей болезни, мы с Эйданом решили так, да и Фиорин тебе тоже лорд. Мы тут за тебя отвечаем и за твою жизнь. Не нужна тебе - нужна клану и Западу. У тебя нет права совершать глупости.

- Ты все сказал? Да?- глухо проронил Киано, - тогда будь добр, собери осколки.

Иррейн подобрал осколки, успокаиваясь, вытер брызги и лужицу молока, в стене от удара остался след. Надоело, хватит! Если Киа не понимает добром, то придется так, может хоть проймет? Взрослый, а ведет себя хуже дитя малого - привык, что няньки кругом. Но когда больной ребенок не хочет глотать лекарство - его пичкают насильно. Иррейну было стыдно за этот срыв, но как поступить по другому - он не знал, непонятное упорство Киано не давало покоя. Что он скрывает такого, что предпочитает муку помощи?

Иррейн присел на краешек кровати, ярость схлынула, оставив лишь острую жалость и сожаление. Что им делать теперь?

Он погладил твердую как доска голую спину волка, ощутив под пальцами позвонки и горячую кожу.

- Может хватит, Киа? Поигрались и будет?

Киано так и не отнял лица от подушки, лишь чуть расслабились лопатки. Иррейн улегся рядом, осторожно притягивая волка к себе и Киа вздрогнул.

- Я сильно обидел тебя? Прости, я не хотел, я устал, я больше так не могу, Киа.

Эльф поглаживал волосы, плечи, шею волка и оборотень поднял лицо - усталые, поблекшие глаза, и ему нелегко обошлась эта ссора.

- Я сам пойду к Мейлину. Сразу, как приедем, после доклада Тэнне. Не спрашивай меня больше об этом, можешь бить меня хоть каждое утро, только не расспрашивай. Прости, Ирне, я не скажу. Не могу.

- Ты обещаешь? Еще одного такого утра я не вынесу.

- Да. Прости меня, я вел себя.....- Киано не договорил, замолчал в растерянности.

- Хватит об этом. Тебе погреть молоко?

Киано прикрыл глаза, прижался крепче, вдыхая запах кожи Иррейна, успокаиваясь.

- Не уходи.

Они лежали долго вместе, соприкасаясь сознанием, открывая друг другу чувства и ответы на невысказанные вопросы.

Рука эльфа скользнула в глубину вороных прядей, зачерпнула горсть и замерла.

- У тебя седые волосы, Киа.

Харги смог встать только к вечеру, с помощью десятника добрался до купальни - попросил все таки отдельную. Тело было деревянным - следовало распарить и размять измученные мышцы.

Убийца моего отца, почему я думаю о тебе постоянно? Я должен ненавидеть тебя, а ловлю себя на том, что ты мне нравишься. Ты честен, по крайней мере.

В последний год Харги думалось все чаще о том, что Инъямин неспроста отдал пленника отцу, был в этом деле какой то непонятный расчет. Ну не мог маг властелина, один из сильнейших перворожденных в этом и других мирах не знать о том, что ошейник не может перекрыть память тела, да и лазейка в сознании пленника могла остаться не просто так. До волка никто не мог победить заклинание парализующее волю, но почему волк смог - или он так силен духом, или заклинание было положено по другому?

В последние годы Инъямин и отец сильно ссорились - старшему брату не нравилась слава младшего. Нерги был более любим народом и советниками - достигая этого обаянием. Никто не ждал от него подвоха - рыжий эльф был целиков поглощен войной и постельными забавами, ему доверяли. Инъямин же был строг и мрачен - как подобает государю темных, и порой переигрывал, не умея найти нужных слов и выражения лица. Он ломал двери там, где можно было открыть их рукой.

Меч Запада - последняя ссора был по поводу него. Харги помнил, как отец приходил из пыточной, где терзали волка, мрачный и раздраженный, что-то говоря о золоте и баранах, о мече, которым ничего нельзя сделать, и о пленнике.

Харги как то спросил, чтобы сделал отец, окажись пленник в его власти, Нерги поднял брови и загадочно улыбнулся.

"Меч Запада это полная чепуха, ничего ценного, кроме имени мастеров в них нет. Так, символ власти. Ее не старыми железками завоевывают. А Ньямэ просто покуражиться охота, сильно его волк уел на Гранин. Оборотень кстати молодец, держится на зависть. Учись". Так Нерги говорил в те дни, когда закончился очередной виток войны, а Харги его не слушал. Отец лишь второй в государстве и тогда юноше казалось, что важнее всего быть первым.

К вечеру Киано не стало лучше, бедро горело огнем, и он то проваливался в полусон, то метался от жара. Иррейн все таки впихнул в него молоко и творог и вдобавок Киано теперь мутило. Пришел лекарь Лисов, посмотрел бедро и спросил, кто же заставил князя волков так издеваться над собой.

- Раньше завтрашнего вечера не встанешь, даже не думай. Ты, - лекарь пальцем ткнул в эльфа, - следи за ним. Вот мазь - три раза в день, баня, растирание. Но можно положить и магию, тебе же небось на Совет надо?

- Клади магию, потом отлежусь. - Киано скрипел зубами, он не любил исцеления заклинаниями, слишком это напоминало лекарей Инъямина и Нерги. Отвратительное ощущение наживую срастающихся ран.

- На один день заклинаньице, потом лежать и лежать. Да еще погода не по твоим костям, волк.

Про погоду было правдой, метель с утра разыгралась так, что командование Гранин отменило все внешние сторожевые отряды, опасаясь за воинов. Небо было серым и низким, почти сливавшимся с землей, на которую летели хлопья снега.

- Ты кстати, слышал? - спросил Лис, - Что инъяминов выкормыш сегодня тоже не вставал, а ведь здоровый парень. Уделал ты его вчера вчистую.

- Это его Эйдан с ребятами, обычная тренировка. Я не виноват, что Нерги вырастил слабака. Ну так, клади заклинание.

Совет был по традиции в полдень, Киано легко встал, толи помогла лисья магия, толи он успокоился после примирения с Иррейном. Волк летал как на крыльях, быстро одеваясь, сплетая волосы в косы. Решение совета он почти знал, предчувствие подсказывало, что удача на их стороне. Смертные покорятся.

- Уважаемые государи и князья, - глава совета начал свою речь, - это второй совет, на котором мы должны принять важное решение. Как вы помните, в прошлый раз, князь Киано внес разумное предложение, которое государи людских земель должны были рассмотреть и дать свой ответ.