Кольцо любви - Хокинс Карен. Страница 51
– Как вижу, ты разговаривала с Онорией...
– Да. Я заехала к ней узнать, привезла ли портниха заказанное платье, и застала ее в слезах.
Маркус потер ноющие виски. В слезах. Господи, что же он наделал!
Анна строго посмотрела на него:
– Говори, Тремонт, как ты можешь объяснить свое отвратительное поведение?
– Но я извинился...
– А потом ничего не сделал, чтобы загладить свою вину. Такие извинения не стоят ни пенса!
– Черт возьми, Анна! Я сказал, что сожалею, и это действительно так! Что еще я должен был сделать?
– Не знаю. Мне известно только то, что Онория плакала из-за вашей ссоры, а не из-за чего-то другого. Признавайся, что ты ей сказал, отчего она так расстроилась?
– Лучше скажи, где Энтони, я хочу поговорить с ним.
– Он в клубе.
– Но я только что был там и...
– Он как раз решил встретиться с тобой и, наверное, сейчас вернется.
Маркус кивнул.
– Спасибо. Прошу прощения за резкость, но...
Анна схватила его за рукав и пытливо заглянул ему в глаза.
– Маркус, о чем бы ни шла речь, ты обязан загладить свою вину. Онория не заслужила, чтобы с ней так обращались.
Он помолчал, положив руку ей на плечо.
– Я знаю, но... – Маркус помолчал. – Сначала мне нужно кое-что обдумать. Как только я это сделаю, я встречусь с ней и мы все спокойно обсудим.
– Обещаешь?
– Обещаю.
Анна вдруг улыбнулась:
– Никогда не думала, что этот день настанет.
– О чем ты?
– Так, ничего. Иди найди моего мужа: может, хоть ему удастся вложить разум тебе в голову.
– Именно это я и собираюсь сделать. – Маркиз двинулся к двери, но Анна снова окликнула его:
– На случай, если тебя это заинтересует: Онория заказала для бала красное платье.
– Да, и что же?
Она пожала плечами:
– Ничего.
Маркус покачал головой. Ох уж эти женщины со своими вечными загадками! Сестра Сара часто озадачивала его таким образом.
Он коротко поклонился Анне и покинул ее.
Маркус нашел Энтони в клубе: брат сидел перед камином с сигарой и бокалом вина, удобно устроив ноги на другом кресле.
– А, вот ты где!
Энтони удивленно поднял брови.
– Верно. Я вижу, ты тоже здесь!
Маркус хмуро кивнул и уселся рядом.
– Это Анна подсказала мне, где тебя найти.
– Отлично. И что же дальше?
Маркус зябко поежился и засунул руки в карманы.
– Дальше?
– Меня послали сюда с поручением. Ты уже виделся с моей женой и знаешь, в чем оно заключается. – Энтони отставил бокал. – Итак, что произошло между тобой и Онорией?
– Абсолютно ничего, – проворчал Маркус.
– Тогда почему ты вел себя как последний грубиян? Мы с Чейзом только вчера порадовались тому, насколько ты изменился к лучшему. Мы решили, что причина в Онории... Черт возьми, Маркус! Если не желаешь разговаривать, перестань хотя бы ежеминутно вздыхать!
– А я разве вздыхал? Я только... – Он уныло покачал головой.
Энтони не на шутку встревожился.
– Кажется, теперь ты убедился, что семейная жизнь – штука непростая.
– Убедился, и еще как! – Поймав взгляд брата, он беспокойно заерзал в кресле. – Видишь ли, сейчас я несколько подавлен, но в целом я даже доволен, что родственники Онории живут с нами.
Энтони усмехнулся.
– Послушай, у нас с Онорией состоялся разговор...
– Правда?
– Перестань паясничать. – Маркус неодобрительно взглянул на брата.
– И что же она сказала?
– Сказала, что любит меня.
Неожиданно Энтони расхохотался так искренне, что все стали на него оборачиваться.
– Перестань! – прошипел Маркус, чувствуя себя последним дураком на свете.
– Боже мой, Маркус! Она говорит, что любит тебя, а ты смотришь на меня так, как будто тебе в сердце вонзили нож! Честное слово, я не понимаю... – Он вдруг перестал смеяться. – Ну и что же ты ей ответил?
Маркус молчал.
– Послушай, ты должен был что-то ответить!
– Я не смог.
– Не смог? Но почему?
– Потому что не знаю, что я к ней испытываю. Во всяком случае, «любовь» не то слово, которое я готов был произнести.
– Разве не ты подарил Онории кольцо нашей матери в качестве обручального! Я-то надеялся, что ты наконец нашел любовь.
– Господи, при чем тут кольцо! Энтони, что мне делать? Она сказала, что любит меня, а я не уверен...
– Но... Что же произошло между вами сегодня? Анна заехала навестить Онорию и застала ее в слезах.
Маркус скрипнул зубами.
– Сегодня пришел Мелтон, и все пошло вверх тормашками. Онория проявила к нему внимание, и почему-то это меня взбесило, вот я и... Черт возьми, Энтони, почему ты смеешься?
– Потому что ты круглый дурак, вот что! – Энтони швырнул недокуренную сигару в камин. – Маркус, я намерен оказать тебе огромную услугу. Подумай о своей жизни с Онорией, а потом представь, что бы ты делал без нее, и молись, чтобы жена не восприняла твое молчание как знак того, что ты ее не любишь. Если она уйдет от тебя, тогда, что бы ты ни сказал, это уже ничего не изменит.
– Как это уйдет?
– Очень просто. Онория не из тех женщин, которые остаются в доме, где их не желают видеть. Я разговаривал с ней всего несколько раз, но Анна сказала... – Он вдруг замолчал.
– Что? Что сказала Анна?
– Когда она приехала к вам в дом, Онория велела укладывать сундуки и...
Но Маркус не слышал его – он чуть не бегом бросился к двери и вскоре оказался на улице.
Глава 20
Я сказал «Тебе нравятся омары?» – а не «Ты выглядишь как лабрадор»! Пожалуй, я пересяду на твой конец стола, а то слишком большое расстояние вносит напряжение в наш брак.
Маркус пообещал Гербертсу двадцать фунтов, если он домчит его до Тремонт-Хауса меньше чем за десять минут: он рассчитывал приехать туда раньше, чем уедет Онория. Сидя в бешено раскачивающемся экипаже, который мчался по узким улицам, маркиз лихорадочно соображал, что скажет, когда увидит ее. Может, лучше сначала ее поцеловать, а потом заговорить? Если ему удастся смягчить ее сердце и заставить опустить забрало, его положение станет не таким безнадежным. Ах, только бы успеть!
Когда лошади замерли у его дома, Маркус, не дожидаясь, пока Гербертсоткроет дверцу, пулей выскочил из кареты, взлетел по лестнице и ворвался в дом, на ходу срывая с себя плащ.
– Джеббсон! – Он поспешно сунул в руки дворецкому шляпу. – Где ее светлость? Я должен немедленно с ней поговорить...
Вместо ответа Джеббсон протянул ему серебряный поднос, на котором лежало одноединственное письмо, и Маркус неподвижно уставился на него, только сейчас осознав леденящую тишину, стоявшую в доме. Его душа содрогнулась от острой тоски.
Он взял записку, не замечая, как дрожат его руки, и тут услышал сочувственный голос Джеббсона:
– Сэр, в библиотеке есть бутылка бренди.
Маркус скомкал письмо. Он не помнил, как оказался за письменным столом, как Джеббсон что-то успокаивающе говорил ему. Оставшись наконец в одиночестве, он с трудом разжал пальцы, разгладил записку и прочел:
Милорд!
По глубоком размышлении я пришла к выводу, что не могу продолжать нашу семейную жизнь. Я прошу извинить меня за ошибку, которую совершила, признавшись вам в своих чувствах; вы больше никогда не услышите от меня этих слов. Возможно, и вы готовы будете изобразить такое же чувство, но, к сожалению, я твердо знаю, что на самом деле вы его не испытываете. С целью избавить нас обоих от дальнейших затруднений, предлагаю, как только Кассандра будет достойно принята в свете, найти возможность без шума аннулировать наш брак. Я готова на любое ваше предложение.