Эволюция чувств (СИ) - Морьентес Диана. Страница 47

— Малыш, я устал, — снова нарушил Максим молчание, — мне уже третий день подряд приходится тебя успокаивать. Я так долго не выдержу. Дай мне передохнуть. Поссоримся мы или нет — зависит только от тебя. В твоих силах сейчас сделать так, чтобы у нас все было хорошо, — и небрежно погладил ее по коленке. — Успокойся, у тебя нет повода плакать.

Наташе показалось, что ему, и правда, надоело успокаивать ее — он уже не обнимает ее, не гладит по голове… Стала поспешно вытирать влажные щеки тыльной стороной ладони, а Максим объяснил:

— Любой мужчина хочет, чтобы его девушка улыбалась. Чтобы она сияла, как звезда. Любой мужчина хочет, чтобы рядом с ним была веселая девушка, а не грустная. А грустные никому не нужны…

…«Нет повода плакать» звучит так обнадеживающе! Совсем как «я тебе не изменял»…

— … Я думал, что нашел девушку, которая умеет быть счастливой вопреки всему.

— У меня критические дни, — призналась Наташа оправдывающимся тоном. И от своей откровенности чуть снова не заплакала. — Наверно, я поэтому такая эмоциональная.

Трусливо опустила взгляд и стала ждать его пока еще даже не предполагаемой реакции на свое заявление. Поделиться такой интимной деталью с кем-то, а тем более с мужчиной, — это было похоже либо на подвиг, либо на полнейшее безрассудство. Максим улыбнулся:

— Ну, если все дело в этом, то это не страшно. Критические дни имеют свойство заканчиваться.

Обхватил девчонку за бедра и стащил ее к себе на пол: ее джинсы легко скользили по обшивке кресла, Наташа даже рассмеялась. Взял ее руки, положил их туда, где они должны быть, — вокруг своей шеи, и крепко прижал девушку к себе. Наташа была счастлива, как стадо бизонов, ведь быть прижатой к его груди — это самое комфортное состояние! Подозревала, что выглядит по-дурацки со своей глупой беспричинной улыбкой, но ничего не могла с собой поделать. Смутилась не на шутку, когда Максим посадил ее лицом к лицу себе на колени — верхом — и крепко-крепко надолго обнял. Призналась, что ей такая поза кажется пошлой, но Максим возразил, что это не пошло, а просто удобно. Дочку он тоже так сажает. Подколол ее:

— Малыш, твоя душа, по-моему, так и жаждет пошлости! Ты ищешь ее повсюду! А кто ищет, тот найдет! — и успокоил, пояснив: — Пошло — это если сюда, — указал себе на бедра.

И Наташа успокоилась. Он ни разу не поцеловал ее в губы. Хотя нет, было: в прихожей, когда они уже прощались. А пока никакой эротики, просто сидели на полу в обнимку, и Наташа от счастья болтала о всякой ерунде: о своем фотоаппарате, о репетициях группы, о том, что никак не может сочинить последние две строчки к своей новой песне… Максим слушал с интересом, задавал вопросы. У Наташи было подозрение, что он все же не выспался этой ночью, но она на него почему-то не злилась. Наверно, потому, что он здесь. И даже если ночью что-то там и было — сейчас он обнимает Наташу, и это самое главное!

Через три недели у нее день рождения. Когда Макс напомнил ей об этом, Наташа призналась, что никогда не отмечает этот праздник, потому что это день смерти ее братика, и каждый год она всем сердцем хочет, чтобы этот день быстрее закончился.

«В жизни бывают вещи, с которыми просто необходимо как-то уживаться. Это совершенно разные вещи, но способ борьбы с ними один и тот же — терпеть. Все остальное только причинит тебе еще большую боль. Надо напоминать себе это почаще.»

А завтра в восемь утра Максим уже ждал ее в машине во дворе ее дома. Когда мама узнала, куда Наташа собралась в такую рань, то, к Наташиному удивлению, даже не попыталась удержать свою дочь дома. Впрочем, с какими именно друзьями у Наташи «шашлыки», маме так и не ответили. Благодаря сильнодействующему крему Наташин ушиб на лице уже проходил и почти не был заметен, но мама все же чувствовала себя виноватой и даже предложила помочь собрать сумку для пикника. Наташа не стала упрямиться. Позавтракала вместе с мамой и даже без всяких ссор, но уйти все равно постаралась поскорей.

К счастью, Максим приехал за ней чуть раньше, и ждать его у подъезда, напрашиваясь на внимание заинтересованных в чужой личной жизни соседей, не пришлось. Максим дремал, опустив спинку сиденья и надвинув козырек черной бейсболки пониже на глаза. Наташа быстренько обошла машину и разместилась на пассажирском переднем сиденье. Максим задрал голову посмотреть из-под козырька, кто там пришел, но не успел открыть глаза, как Наташа уже присосалась к его губам. Он с удовольствием отвечал. А когда Наташа отстранилась и сказала «привет», Макс разочарованно и нагло протянул:

— А-а, так это ты, любимая?

Но и Наташа не растерялась:

— Ой, прости, любимый, я обозналась!

На рынке их ждали Кирилл и Юра со Светой. Поскольку мариновать мясо сегодня было на совести Кости и Андрея, то всё дополнительное покупать отправились остальные. Хотя от Наташи помощи в этом деле не много: она особо не разбирается ни в овощах, ни в соленьях. Зато прекрасно разбирается в том, что касается моды и стиля, а Макс — это всегда повод для восхищения! Это уже пятый или шестой вариант Максима Викторовича. Пока Света своей изящной рукой щупала огурцы и перебирала петрушку, а Кирилл торговался с продавцами, Наташин взгляд беззастенчиво шарил по телу любимого. То, что темная бейсболка в сочетании с коротким блондинистым хвостиком ему очень идет, Наташа заметила еще в машине. Теперь же вовсю любовалась им в полный рост. Какой разный парень! У Наташи возникало ощущение, что Максим не просто легко меняет свой стиль, но также легко меняет свое поведение под стиль. Девушке нравилось, как бесшабашно и раскованно ведет себя сегодня ее парень (в школе так не бывает!). Да и как еще может вести себя молодой красавчик в широких, небрежно болтающихся на бедрах черных штанах?! Наташин взгляд так и был прикован к расстегнутой джинсовой куртке, где между штанами и недлинной желтой футболкой то и дело была видна полосочка голого тела.

В молочном отделе, когда покупали сыр, Макс с Кириллом проявляли все чудеса мужского обаяния, выпрашивая у молодой продавщицы скидку. И Наташа ни капельки не ревновала, наоборот, было весело наблюдать этот спектакль. Весело было и Юре, и Свете, только каждому по отдельности. Наташа попыталась вспомнить, слышала ли она сегодня, чтобы они друг с другом разговаривали.

Когда приехали в лес и отыскали уютное место у реки с хорошим подъездом для машин, Наташа нашла подтверждение своим наблюдениям: Света развернулась и ушла сидеть в одиночестве у самой воды. А Юра, как ни в чем не бывало, остался настраивать музыку, доставать пластиковую посуду и устраивать место для мангала.

Макс выгрузил из багажника купленные заранее дрова, укладывал их в будущий костер и о чем-то тихо разговаривал с Юриком. Наташа не слышала: она сидела в машине на заднем сиденье и настраивала свой фотоаппарат с огромным длинным объективом. Все дверцы машины открыты, из колонок разливается музыка, и вокруг свежий, приятный запах влажного леса — кайф, да и только! Максим заглянул к ней и протянул белый пластиковый стаканчик:

— Будешь? Вино домашнее.

Наташа недоверчиво подняла на него глаза:

— А можно?

— Решай сама, — улыбнулся Макс.

Наташа осторожно взяла стаканчик и отхлебнула чуток, сомневаясь в правильности своего решения.

— А ты? — спросила она робко.

— Да я вырублюсь моментально, если выпью. Я после работы только два часа поспать успел. Что это? — игриво воскликнул парень, указав кивком на то, что лежит у Наташи на коленях.

— Фотоаппарат! — объяснила девчонка.

— ЭТО? — Максим обрисовал в воздухе контуры фотоаппарата, значительно преувеличив настоящий размер.

— Значит, фотографии на моей стене тебе понравились, а ЭТО — нет? — Наташа хитро прищурилась. — Можно, я тебя поснимаю?

— Я не фотогеничен.

— Думаю, я смогу доказать обратное! Если только ты будешь внимательно меня слушать и делать то, что я скажу.