Обреченные - Крейн Шелли. Страница 32

Найдя все необходимое, я встала так, чтобы видеть ту часть бального зала, где стояли столы. Марла заметила, что я смотрю на нее, и неторопливо направилась в мою сторону. Я игнорировала ее, пока она не подошла вплотную.

– Мэгги, – мило прощебетала она.

– Марла, – сухо сказала я в ответ.

– Ну как дела?

– Прекрасно.

– Какой язвительный комментарий от такой респектабельной высокопоставленной особы.

Я бросила нож, и он со звоном ударился о металлическую стойку.

– У тебя есть что сказать, кроме подколок? Я сейчас немного занята.

– Просто мне хотелось посмотреть, что все делают. Я знаю, эта неделя может оказаться утомительной. – Марла наклонилась и тихо произнесла: – И, учитывая все, что навязывает Совет, представляю, как тебе невесело.

– Если бы ты не угрожала мне, моей семье и всему, что я отстаиваю, с первого же дня Воссоединения, я бы тебе поверила.

Она засмеялась, звук отдавался в ушах. Нож задрожал у меня в руке.

– Ох, это? Просто я стараюсь заботиться о своей семье. Сайкс всегда думал только о себе, – с горечью произнесла Марла.

– И ты сейчас на том же пути.

– Нет-нет, – ответила она осторожно и оглянулась, проверяя, не смотрит ли кто на нас. – Я забочусь о семье. Исследования Сайкса были интересными, но он использовал их эгоистично, потому что получил что хотел и не желал поделиться своим открытием с другими.

Я поняла, что Марла говорит о насильном запечатлении.

– Он пытался оградить тебя от той судьбы, которая постигла его с Рут. Это было неправильно, и речь не только о морали. Его мучило то, что он с ней сделал. Разве ты не понимаешь, что на самом деле он просто пытался спасти всех остальных от чувства вины, с которым он жил?

Ее лицо стало пунцовым от злости:

– Тетя Рут распустила язык.

Я слишком поздно осознала свою ошибку.

– Я просто делаю выводы из того, что он сказал, когда похитил меня. Это твой дядя распускал язык.

– Верно, – снисходительно согласилась Марла. – Ну, это ничего. Я знаю, что делать с людьми, которые распускают язык, не так ли? Спроси Сайкса.

Она повернулась и направилась к своей семье. Я посмотрела в ту сторону и увидела, что Рут с ними не было. Нужно было найти способ забрать ее из семьи. Она была связана с Марлой кровью, но Сайкс умер, и Рут должна освободиться. Я найду способ, но пока стоит сосредоточиться на картошке.

Следуя инструкциям Паоло, я добавила лук и картошку в кастрюли. Теперь у меня появилось законное оправдание для заплаканных глаз. Я удивилась, что Дональд ни слова не сказал о моей помощи. Похоже, он злился из-за чего-то, и я догадывалась, из-за чего. Видимо, я поставила его в неудобное положение в темнице. Ну да ладно.

Закончив возиться с овощами, я помогла бабушке накрывать столы. Никогда не думала, что опера – это мое, но, услышав пение и оценив мастерство исполнителей и красоту голосов, я поразилась. Это было прекрасно, совсем не так, как я представляла. Все остальные, должно быть, думали о том же, потому что стояли вокруг и с восторгом смотрели на солистов.

Калеб вернулся. Я поняла, что он на некоторое время уходил. Увидев меня, он сразу же захлопнул свой разум. Я запаниковала. О нет! Мой отец умер.

«Нет! Я уверен, что он в порядке. Просто я не смог дозвониться до дяди Макса. Попытаюсь еще раз попозже».

Я кивнула и снова принялась раскладывать столовое серебро и слушать, как бабушка в очередной раз объясняет, что вилки кладут слева.

Калеб подошел к Линн и Джен, наблюдавшим за напряженной партией в шахматы между Родни и Кайлом, и заговорил с ними, пару раз оглянувшись на меня. Я пошла к нему, потому что его разум был все еще закрыт, но бабушка схватила меня за руку и отвела обратно на кухню.

– Можешь пообниматься с ним позже, – сказала она и совсем по-девчоночьи хихикнула.

Я хотела возразить ей и пойти к Калебу, но он явно неспроста закрыл свой разум. Я доверяла ему, потому осталась на месте, молясь, чтобы все было хорошо.

Мы поставили на стол хрусталь, и я начала разливать пунш, приготовленный бабушкой. Тут подошла Марла и взяла у меня опустевший кувшин.

– Давай помогу. Я делаю действительно хороший пунш.

Я отдала ей кувшин, хотя ее любезность меня не обманула. Марла определенно что-то задумала. Всех пригласили к столу, и собравшиеся жадно набросились на еду. Гуляш пах восхитительно.

Следующие полтора часа я разливала напиток, разносила миски супа и корзины свежих булочек с коричневым маслом тем, кто осмеливался меня попросить. Я пыталась улыбаться, всем своим видом показывая, что меня не нужно бояться, и, кажется, это работало. Когда тебя обслуживает тот, кому полагалось кланяться, это вызывает уважение и открывает глаза.

Я шутила о том, что работала официанткой и была предназначена для того, чтобы обслуживать ленч для высокопоставленных особ. Все смеялись и удивленно ахали, когда я подхватывала миски на лету, как делала, работая в кафе.

Затем наконец пришла моя очередь сесть. Я выдохлась. Или скорее чувствовала, что должна выдохнуться. Мое запечатленное тело могло выдержать и более сильные нагрузки, но воспоминания о подобном труде влияли на мой разум и заставляли чувствовать себя так, будто я и впрямь устала.

Я присела рядом с Калебом с миской супа в руках, но у меня не оказалось стакана. Я забила на это и приступила к еде. И тут увидела, что Марла обходит всех, наполняя стаканы пуншем. Интересно, зачем ей это?

Подойдя к нашему столу и заметив, что у меня нет стакана, она ушла и вернулась с уже наполненным стаканом и полным кувшином. Улыбнувшись, Марла поставила стакан возле меня и продолжила наполнять другие. Калеб взглядом спросил меня: «Какого?..» – и я пожала плечами. Она явно пыталась казаться ангелочком.

Ох, хорошо. Я съела целую миску и осторожно выпила глоток пунша. Раньше я особо его не любила, он всегда казался таким приторно-сладким. Но этот оказался действительно хорош. Прекрасное сочетание сладкого, пикантного и шипучего.

Я взяла последнюю булочку из корзины и начала намазывать ее маслом, но нож вдруг соскользнул с намазанного хлеба, громко звякнув о стакан.

– Извините, – пробормотала я.

– Ты в порядке? – спросила Джен через стол.

– Ага.

– Глаза у тебя какие-то странные, – заметила она.

– Мне поручили резать лук, – сказала я ей.

– Что тебе поручили? – переспросила Джен и пристально посмотрела на меня. Я взглянула на Калеба, и он тоже смотрел на меня с недоумением.

– Я сказала, что мне поручили резать лук, – повторила я, но слова прозвучали так, будто мой язык распух и с трудом ворочался во рту. Внезапно это показалось мне самой смешной вещью на свете. Я захихикала, и нож выскользнул из руки на тарелку, снова громко звякнув. Звук, казалось, разнесся по комнате, как музыка.

Я пыталась откусить хлеб, но он никак не желал попадать в рот, а масло размазалось по щеке. Калеб нервно засмеялся и вытер мне щеку и рот большим пальцем. Я наклонилась и поцеловала его. Казалось, именно это следовало сделать, когда он был таким милым и сексуальным, вытирая мой рот.

Но когда он отодвинулся и посмотрел мне в лицо, я разозлилась.

– Неужели ты не хочешь поцеловать меня? – вскрикнула я.

– Конечно, хочу, – попытался успокоить меня Калеб и шикнул. – Что не так? Это касается твоего отца? – прошептал он.

– Нет, это касается того, что ты не хочешь меня! Почему? Что я сделала? – заныла я и услышала, как он опять шикнул. – Почему ты все время шикаешь на меня?!

– Потому что ты кричишь, детка, – ответил он и оглянулся вокруг. Я тоже огляделась. Рядом со мной стояла дама в очках. Я поняла, что это бабушка. Ее очки выглядели огромными! Они были клоунскими! Я засмеялась так сильно, что согнулась пополам и свалилась со скамьи на пол, продолжая хихикать, пока Калеб пытался помочь мне встать.

– Что происходит? – услышала я чей-то голос.

Потом кто-то еще сказал: