Шаг во времени - Бэрбор Энн. Страница 24

– О да! – подхватила Аманда. – Боюсь, я представляла собой ужасное зрелище, поглощая множество лакомых блюд.

– Ну что вы, дорогая, – возразила леди, снисходительно протягивая руку Аманде, – вы выглядели так же прелестно, как и сегодня. – Она доверительно склонилась к Аманде: – Быть может, мне не стоило упоминать об этом, – ее щеки сморщились в кокетливой улыбке, – но ваша мама намекнула, что нам следует ожидать одного очень интересного объявления, – и ее глаза вопросительно забегали между Амандой и графом.

– Боже, – пролепетала Аманда, – я...

– По-моему, миледи, – мягко вклинился Аш, – миссис Бридж вряд ли имела в виду возбудить какие-то пересуды, которым, насколько мне известно, и вы не потворствует е. Леди Чаффинг разочарованно поджала губки, но приняла отповедь с милой миной. Поболтав еще немного, она удалилась, наградив на прощание многозначительной ухмылкой.

– Ну и ну! – прошептала Аманда. – Я потрясена! Вы попали не в бровь, а в глаз, она такого не ожидала.

– Искусство, приобретенное опытом, пробормотал он. – Не хотите выйти подышать свежим воздухом? По-моему, сегодня тепло и пальто вам не понадобится.

В действительности вечер был душным и дамы, прогуливавшиеся в сопровожден своих кавалеров на небольшой открытой террасе позади дома, усиленно работали веерами. В весеннем воздухе пахло цветами, и Аман восторженно воскликнула:

– Больше всего в Англии мне нравятся цветники. Даже в городе цветы растут почти у каждого дома.

– Наверное, это от наших сельских корней. Ведь детство большинства обитателей района Мейфэр прошло в поместьях. В бывшем доме Ашиндонов на Брутон-стрит – теперь у дома другие хозяева – за цветником всегда тщательно ухаживали.

Аманда взглянула на его лицо, но оно бы бесстрастно. «Какое скрытное лицо, – подумала она, – не встречала такого замкнутого человека. Из него вышел бы отличный игрок в покер». Она повернулась и начала спускаться по ступеням. Гравий дорожки кололо через тонкие подошвы бальных туфелек, и она шла по газону. Склонившись к кусту с крошечными ароматными цветками, она понюхала их и, пробормотав «м-м-м», обернулась к графу. Он оказался вплотную к ней, она ткнулась носом в его бриллиантовую галстучную булавку и отпрянула.

– Расскажите мне о вашем поместье, милорд. Кажется, оно зовется Поместье Ашиндон?

Аш улыбнулся. «Он слишком близко ко мне, это волнует», – подумала она и попыталась попятиться, но ее не пустил куст. Его близость подействовала на нее каким-то странным и не совсем желанным образом.

– Полагаю, вам известно, что поместье находится в графстве Уилтшир. Дом в усадьбе еще во времена королевы Елизаветы построил Генри, пятый барон Грантем, который впоследствии стал первым графом Ашиндоном. Первоначально это было строгое прямоугольное здание, но потом к нему много пристраивали, и со временем оно расползлось во все стороны и превратилось в разностильное сооружение. Но оно мне всегда казалось красивым, с ним связано много приятных воспоминаний. Возможно, вам захочется, – продолжал он ненастоятельным тоном, – посетить Поместье после объявления о нашей помолвке. Главный дом сейчас непригоден для жилья, но дом вдовствующей графини и теперь поддерживается в хорошем состоянии. В прошлом году я сдал его кузену нашего приходского священника, но через пару месяцев он съедет оттуда.

– Мне бы хотелось там побывать, – пробормотала Аманда. «Буду ли я еще здесь через пару месяцев? – подумала она и с удивлением почувствовала, что ей хотелось бы быть. – А как же леди Ашиндон? – спросила она не потому, что действительно хотела поговорить о Лиане, но странное поведение Аша в присутствии красивой графини так и подталкивало к этому вопросу; задать его хотелось так же необъяснимо, как безотчетно тянет коснуться языком больного зуба. Аш пожал плечами.

– Она недавно вернулась в Лондон, а в Уилтшире жила у своих родителей, поместье которых граничит с нашим.

– Следовательно, вы давно знаете друг друга.

– Почти всю жизнь, – Аш кинул на Аманду взгляд, и в слабом отсвете свечей, горящих в доме, глаза его сверкнули, как расплавленное серебро. – Мы с нею собирались пожениться, – добавил он севшим голосом. – Вы это хотели услышать?

Она пытливо посмотрела на него.

– Вы до сих пор любите Лиану? – тихо спросила она. Он долго молчал. Потом вдруг рванулся вперед, схватил ее в объятия и, склонив к ней голову, пророкотал:

– Даю вам возможность судить об этом самой! – и прижался губами к ее губам.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

«В общем, – размышляла Аманда, задумчиво попивая свой шоколад наутро после бала, – интересный, мягко выражаясь, выдался вечерок». Его события выпрыгивали из волн памяти, как дельфины перед кораблем. Головокружительный, волшебный вальс с графом Ашиндоном; перепалка с так называемым возлюбленным, Космо Саттерли; довольно странная встреча с красавицей леди Ашиндон; ужин с Ашем и – умопомрачительный поцелуй. Неистовый, а не нежный. Его дикие, алчные губы; его мощные объятия, в которых чуть не задохнулась. Она была оскорблена подобной тактикой ухаживания, но мгновенно ощутила, что у него это – приступ невыразимой муки. Сообразила, что внутренне он мечется, как смертельно раненный зверь. Но, честно говоря, внутри нее что-то всколыхнулось под призывным давлением его губ, в ответ на жесткую настойчивость его неумолимой плоти. Но когда через несколько мгновений он оторвался от нее, лицо его было в смятении и изумлении.

– Простите, – гортанно прошептал он. – Ради Бога, простите, Аманда! Не понимаю, что со мной... – он умолк, взял ее за руку и, не проронив ни слова, отвел обратно в дом. До конца бального вечера она его больше не видела. По дороге домой в экипаже Бриджей все молчали, кроме Серены, самодовольно тараторившей без устали об успехе Аманды. Он простился с Бриджами у их двери и как-то вымученно пообещал навестить их в конце недели. Отъезжая, он глянул на Аманду так, словно хотел сказать еще что-то, но лишь поклонился и укатил в ночную мглу.

Аманда сделала еще глоток шоколада. Не то чтобы ее никогда не целовал мужчина, пусть и давно – Дерек был последним любовником. В последующие годы ее лишь дружески лобызали приятели, порою даже обнимали, ища утешения после разрыва со своими подругами. И до Дерека любовные связи ее были немногочисленны и редки. Не всякий мужчина способен рассмотреть за телесными изъянами душу; такого, как говорится, непросто сыскать. «Да и теперь, когда уж я – вылитая «Мисс Америка», опять целуют, а сами-то любят других, – с горечью думала она. – Ведь никаких сомнений быть не может, что Аш влюблен в красавицу Лиану, – и у нее тоскливо заныло под ложечкой. – В чем же дело? Ведь он сказал, они договорились пожениться. Что им помешало? Она же знала этого – как его? Гранта? – и в детстве, и в девичестве. Зачем же она ждала, пока Аш сам не скажет, чтобы она предпочла его брата? И почему теперь, когда она свободна, он увивается вокруг Аманды Бридж? Дурацкий вопрос! Ясно, что у вдовы его разорившегося братца нет и пары монет, чтобы позвякать. А ему позарез нужны деньги; они теперь важнее, чем возвращение утраченной любви».

Аманда вдруг заметила, что сжимает чашку с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Но не было охоты выяснять, отчего она так расстроилась – то ли из-за расчетливости Аша, то ли оттого, что он влюблен в другую, а не в нее, такую яркую красотку. Последнее соображение ее даже удивило. Ведь всегда считала, что мужчины ее избегают из-за изъянов в ее лице и фигуре. А вдруг изъяны глубже? Быть может, ее женское начало таково, что никого к нему не влечет. «Веселенькое умозаключение, весьма обнадеживающее для нового дня жизни», – мрачно подытожила она. Аккуратно поставила чашку с блюдцем на столик у кровати и решительно откинула одеяло. Есть вещи поважней для размышлений. Например, как завершить весь этот нелепый фарс. Как узнать, сколько времени протекло в ее жизни, пока она слоняется по сцене с декорациями Лондона эпохи Регентства. Отпуск кончается и через несколько дней надо быть на работе. Письменный стол наверняка уже завален курсовыми работами, что ждут ее оценки; составлен план лекций и семинаров, совещаний, заседаний и прочих встреч; полно неотложных телефонных звонков и тому подобного и всего прочего, из чего состоит университетская научная жизнь.