Моя пылкая любовница - Уоррен Трейси Энн. Страница 20

Заинтригованный Бертон снова сел.

— А что с ним случилось?

— Он попал в долговую тюрьму. Вчера утром пришли, надели на него кандалы и уволокли во Флит. Он заложил свое имение за огромные деньги, и теперь оно пропадет — все пропадет! — если он не заплатит.

— И закладная у Пендрагона?

Херст помотал головой:

— Нет никакой закладной. Чаллонер очень много вложил в судоходную компанию, а она обанкротилась. Когда утонули ее четыре лучших судна, состояние Чаллонера пошло ко дну вместе с ними.

Чуть напрягшиеся плечи Бертона расслабились.

— Дурак он, что выкинул свои деньги на спекуляцию. И если все это кончилось долговой ямой, так ему и надо. Что до Пендрагона, то он, конечно, очень хитрый ублюдок, но что-то я не вижу никакой связи.

— Я очень боюсь, особенно после того, как услышал о том, что случилось с Фрэнком Андерхиллом.

Бертон задумался.

Наглый, напыщенный, чванливый Фрэнк, всегда готовый к рискованным и опасным проделкам. Много лет назад, зеленой юности, их четверка была неразлучной: Андерхилл, Херст, Чаллонер и он сам. Они таскались по женщинам, кутили и играли в карты, мотаясь по всем Британским островам. Но времена менялись, люди взрослели. Друзья, даже такие близкие, разошлись в разные стороны.

Три года назад Андерхилл пропал во время поездки в Саутгемптон. В то время никто точно не знал, что с ним случилось, но власти пришли к выводу, что его похитили вербовщики в армию. Конечно, его тотчас же начали разыскивать, но не нашли никаких следов.

Два месяца спустя его семья получила письмо от одного из адмиралов Королевского, флота. В нем сообщалось, что Андерхилл служил простым матросом и был казнен по приговору суда за дезертирство из флота его королевского величества. Далее шли извинения за то, что его подлинная личность была установлена только после суда и исполнения приговора.

Сообщение повергло всех близких Андерхилла в глубочайший шок. Однако случившееся невольно запустило мельницу слухов, загадку пытались разрешить и друзья, и враги. Пал ли Андерхилл жертвой случайных обстоятельств? Или же кто-то сознательно заманил его в эту опасную, оказавшуюся роковой ловушку?

— Когда я об этом услышал, у меня просто мороз по коже пошел, — пробормотал Херст, снова жадно глотая виски. — И с тех пор мне все время кажется, что за мной следят.

— Сомневаюсь, Херст, — с издевкой произнес Бертон. — Особенно здесь, в центре Лондона. Да, Андерхиллу не повезло, его похитили, но нечего было таскаться по тавернам в опасных районах портовых городов. Он наверняка искал, где выпить, да еще и шлюху в придачу, когда его повязали.

— Да, но что он вообще делал в Саутгемптоне? Не такое это место, куда Андерхилл любил заглядывать.

— Кто ж его знает, что у него было на уме! И если тебе от этого полегчает, так я скажу, что, когда он исчез, я навел кое-какие справки и ничего подозрительного не обнаружил. В тот год вербовщики вели себя особенно активно. Думаю, бедолага просто оказался в неудачном месте в неудачное время.

Херст нахмурился и налил еще порцию.

— Ну а Чаллонер? Двое из нас четверых попали в переделку, и мне это кажется подозрительным.

— Совпадение. Когда дело доходит до денег, Чаллонер превращается в идиота, и ты это знаешь не хуже меня. Я ничуть не удивлен, что он оказался в долговой тюрьме. А если ты не поостережешься, то и сам туда угодишь.

Бертон с омерзением осмотрел комнату, а потом с осуждением взглянул на Херста:

— Приведи себя в порядок, старина. Ты превратился в позорище, позволив пьянству и беспутству завладеть своей жизнью.

— А как же Пендрагон? — снова заныл Херст.

— Не волнуйся. Ты оказываешь ему куда больше чести, чем он заслуживает. Может, ты его и боишься, а вот я нисколько. И не собираюсь лишаться сна из-за мистера Рейфа Пендрагона! — с горячностью воскликнул Бертон.

«Господи, меня бесит даже имя этого ублюдка! Бертон сжал кулаки. Сколько он себя помнил, Пендрагон вечно отравлял ему жизнь. Он еще мальчишкой знал это имя и ненавидел его.

Но однажды он уже поставил Пендрагона на место, и если у этого низкорожденного выскочки хватит нахальства снова на него покуситься, он сильно пожалеет об этом.

Право же, очень сильно.

Может, Пендрагон и обладает репутацией безжалостного дельца, но на свете нет человека более беспощадного, чем Бертон Сент-Джордж.

Глава 9

— Что это? — спросила Джулианна, войдя в гостиную дома на Куин-сквер.

На полу перед камином, где весело потрескивал огонь, лежало широкое синее хлопковое покрывало, напоминавшее кусочек океана. Рядом с ним стояла корзинка из ивовых прутьев с плотно закрытой крышкой, так что ее содержимое оставалось тайной.

— Это, — объявил Рейф, входя в комнату вслед за ней, — наш полдник. Я подумал, ты не откажешься слегка подкрепиться. После нашей пылкой встречи у двери у тебя наверняка появился аппетит. У меня так точно разыгрался.

Кожа сразу загорелась, а тело снова ожило при воспоминании о его поцелуях. За все недели, что они тут встречались, Рейф ни разу не дал ей подняться наверх без того, чтобы не остановить и не заключить ее в самые крепкие и пылкие объятия.

Если говорить правду, то однажды он повел себя так нетерпеливо, что подхватил ее на руки и взял прямо там, у парадной двери, причем пока он доводил их обоих до оргазма, дверной молоток стучал как безумный.

Из всего того, чем она восхищалась в Рейфе — а такого было очень много, — больше всего ей нравилось его умение постоянно удивлять и очаровывать ее.

Щедрый и изобретательный, он никогда не уставал восхищать Джулианну своими затеями — как в постели, так и вне ее.

Вот, к примеру, сегодняшний импровизированный полдник. Ну какой другой мужчина из ее окружения догадался бы порадовать женщину таким простым сюрпризом?

Джулианна улыбнулась и подошла к покрывалу, собираясь сесть. Но Рейф остановил ее:

— Подожди. Пока рано. Сначала сними с себя одежду, — скомандовал он своим бархатным голосом.

Опять сюрприз.

— Но я думала, мы собираемся поесть?

— О, конечно же!

Расстегнув сюртук, он бросил его на ближайший диван.

— Я решил, что мы можем устроить что-то вроде пикника на траве. Пусть не получится вне дома, зато вне одежды.

У Джулианны невольно приоткрылся рот.

— Пикник нагишом?

Рейф озорно рассмеялся и выгнул бровь:

— Что может быть лучше?

— Но ведь холодно. Мы замерзнем, — слабо возразила она.

— Не волнуйся. Камин горит. Да и я найду способ тебя согреть.

Глядя на него с неприкрытой страстью, она облизнула пересохшие губы.

Рейф подошел к ней:

— Ну, что задумалась? Очнись. — Он мягко повернул ее так, чтобы помочь снять платье.

— Ой, я просто заметила, что ты до сих пор не снял галстук!

Джулианна снова задрожала от предвкушения, вспомнив, как на прошлой неделе во время занятий любовью он галстуком связал ей запястья над головой. Втот раз Рейф довел ее до такого ошеломительного пика, что она до сих пор это помнила.

Он начал расстегивать на ней платье. Аккуратно отложив его в сторону, Рейф принялся за корсет и, действуя с ловкостью опытной горничной, очень быстро раздел Джулианну догола.

Потом споро и сноровисто вытащил шпильки из волос и пальцами так их расчесал, что они упали ей на спину темной волной. Рейф подошел к небольшому столику в другом конце комнаты, сложил на него горкой шпильки, повернулся и окинул обнаженную Джулианну внимательным взглядом, причем его зеленые глаза потемнели от страсти.

Не торопясь он развязал галстук и швырнул его на одежду, потом с плотоядной улыбкой, от которой ямочки на щеках сделались еще глубже, медленно, по одной пуговке расстегнул рубашку. Всего на секунду оторвавшись от ее взгляда, стянул ее через голову и неподвижно замер.

А Джулианна не могла наглядеться на широкие плечи и крепкую грудь с порослью темных завитков, словно моливших запустить в них пальцы, на плоский живот, на его мышцы, плавно переходящие в гладкие сильные бедра, плотные икры и длинные ступни безупречной формы. И наконец, на то, что находилось у него между ног, — четко очерченное доказательство его готовности, бесстыдно затвердевшее под ее пытливым взглядом и впечатляюще длинное.