Яростный горец - Грант Донна. Страница 51

– Но почему?!

– Потому что он был на твоей стороне, когда вся остальная семья отвернулась от тебя. Потому что ради тебя рисковал жизнью. Потому что он твой друг. А еще потому, что он мне доверял – до такой степени, что попросил защитить тебя.

– Фэллон, – сдавленным голосом прошептала Ларина. Ее душили слезы.

Его губы смяли ее рот, помешав договорить. Потом задвигались томительно медленно, изучая, дразня и лаская, и Ларина почувствовала, как сердце затрепетало словно бабочка в кулаке. Она приоткрыла губы, и их языки сплелись. Фэллон с хриплым стоном крепко прижал ее к груди.

Ларина отдала бы все на свете, лишь бы так было всегда. В его объятиях она была в безопасности. Чувствовала себя желанной. Любимой.

Любовь.

Для нее это слово всегда было под запретом. Пока в ее жизни не появился Фэллон.

Единственным, кто любил ее, был отец… но его уже не было в живых. Робина заботилась о ней как мать, гордясь, что богиня остановила свой выбор на Ларине, но… Робина никогда не любила ее. Это был просто долг, который она поклялась исполнить, а старая друид привыкла держать слово.

Ларина всегда знала, что любовь не для нее. Она просто не могла позволить себе влюбиться – любовь сделала бы ее беззащитной. Боль, которую она испытала, потеряв отца и узнав о предательстве возлюбленного, была еще свежа в ее памяти. Второй раз она этого не переживет. Лучше уж совсем не знать любви. Ларина решила, что так безопаснее.

«А сейчас, когда встретила Фэллона, ты по-прежнему так считаешь? Он ведь может сделать тебя счастливой…»

Поспешно затолкав подальше эту крамольную мысль, Ларина подставила Фэллону губы для поцелуя. Он крепко прижал ее к себе. Почувствовав его возбуждение, Ларина со стоном обвила руками его шею. Ноги у нее стали ватными. Прильнув к Фэллону, она забыла обо всем.

– Господи помилуй, Ларина! – хрипло прошептал Фэллон, осыпая жадными поцелуями ее шею. – Что ты со мной делаешь?! Я хочу тебя! Ты нужна мне, слышишь?

От этих слов она задрожала… потом вскрикнула, почувствовав, как зубы Фэллона слегка прикусили ее сосок. Наслаждение было мгновенным и острым словно вспышка молнии. Уцепившись за плечи Фэллона, Ларина обвила ногой его талию.

Медленно сгустились сумерки. Очертания скал темнели, перетекая в густо-синее небо. От запаха моря и водорослей кружилась голова. Яркие звезды казались россыпью светящихся пуговиц на черном плаще ночи. Где-то далеко внизу волны с глухим рокотом бились о прибрежные утесы. Повсюду царили смерть и разрушение, но оба на миг забыли об этом, сжимая друг друга в объятиях, и на души их снизошел покой.

– Ты тоже нужен мне, Фэллон, – задыхаясь, прошептала Ларина. – Бог свидетель, я уже не могу без тебя!

Вместо ответа он молча увлек ее за угол хижины и всей тяжестью своего тела прижал к стене. Его затвердевшая плоть вжалась ей в живот, и Ларина, слегка застонав, призывно потерлась о него бедрами. Слава Богу, Фэллону хватило ума укрыться за хижиной. Ларина знала: остальные Воители стоят на страже – и мысленно порадовалась, что они не станут свидетелями их любовных ласк.

– Было бы проще, если бы ты была в платье, – сквозь стиснутые зубы прорычал он.

– А еще проще, если бы ты носил килт, – захихикала Ларина.

– Буду иметь в виду, – пробормотал Фэллон, лаская губами ее шею. – Ты даже представить себе не можешь, какие мысли лезут мне в голову, когда я вижу тебя в этих штанах!

– Правда? – промурлыкала Ларина, стаскивая с него тунику. – И какие же?

– Мне хочется поставить на тебе свою метку. Чтобы все знали, что ты моя!

От этих слов у нее подогнулись ноги, в лицо словно пахнуло жаром. И Ларина вдруг поймала себя на неожиданной мысли, что была бы счастлива и горда носить на себе его метку…

Не сговариваясь, оба стали торопливо срывать с себя одежду. Не успела та оказаться на земле, как Фэллон снова жадно припал к губам Ларины. Припухшие соски ее потерлись о его обнаженную грудь, и девушка едва не закричала от наслаждения. Фэллон провел руками по ее спине, обхватил упругие ягодицы и одним рывком прижал ее крепче – чтобы она чувствовала бедрами его напрягшееся мужское естество. Глаза их на мгновение встретились, и Ларина вновь почувствовала, как от одного взгляда этих темно-зеленых глаз ее охватывает слабость. Обвив ногами его талию, Ларина застонала, изнемогая от желания.

– Пожалуйста, Фэллон! – Только в объятиях Фэллона она забывала о смертельной опасности, подстерегающей на каждом углу. Казалось, весь мир вокруг переставал существовать и не было силы, способной их разлучить.

Приподняв Ларину, Фэллон заглянул ей в глаза, а потом одним мощным толчком ворвался в нее. Застонав, она попыталась дернуться, но Фэллон не позволил. Только почувствовав, что вошел в нее целиком, он слегка ослабил объятие, и Ларина уронила голову ему на плечо.

Дикая, ненасытная страсть внезапно овладела ею. Может, вид искалеченного Малькольма так подействовал на нее, напомнив о том, что жизнь человека порой висит на волоске, но Ларина на миг словно обезумела.

Фэллон ни о чем не спрашивал – просто молча отдавал ей себя, как будто догадываясь, что нужен ей, как никогда.

Чувствуя, как ее захлестывает желание, Ларина еще быстрее задвигала бедрами.

– О Боже… что ты делаешь?! – хрипло простонал Фэллон.

Вместо ответа Ларина припала губами к его шее. Все ее тело трепетало от наслаждения. С каждым новым толчком ей казалось, она взмывает все выше в небо. Все чувства ее разом обострились. Безумное желание принять его в себя, почувствовать, как он вонзается все глубже в ее тело, заставило Ларину забыть обо всем. Она извивалась в нестерпимом, опьяняющем наслаждении, пока душа ее взлетала в сверкающие выси рая. Волны экстаза накатывали одна за другой, и девушка содрогалась в каком-то сладостном безумии, понимая, что и Фэллон тоже уже близок к удовлетворению.

Ларине хотелось, чтобы эта сладостная пытка длилась вечно. Бешеный водоворот подхватил ее, закрутил, понес… и вдруг она почувствовала, что проваливается в бесконечную, темную бездну. Она слышала собственные крики, переплетавшиеся с мужскими стонами, а потом Фэллон вдруг содрогнулся и голова его упала ей на плечо.

– Ты моя, Ларина! Только моя!

Она лишь вздрогнула, приоткрыв рот в беззвучном крике, когда клыки на миг вонзились в ее шею.

Когда Ларина нашла в себе силы открыть глаза, Фэллон нежно зализывал следы от укуса, осыпая ее поцелуями. Ей не нужно было смотреться в зеркало, чтобы понять, что Фэллон поставил на ней свое клеймо. Наверное, ей следовало разозлиться, но Ларина почему-то не чувствовала ни малейшей обиды. Вместо этого ее охватило ликование.

– Моя, – шепотом повторил он.

И прежде чем Ларина успела что-то сказать, Фэллон, подхватив ее на руки, перенесся в замок.

Фэллону до сих пор не верилось, что он до такой степени потерял над собой контроль, что решился пометить Ларину. Наверное, он сошел с ума. Но чувствовать, как ее восхитительное тело содрогается в его объятиях, слушать срывающиеся с ее губ крики после того, как он видел горе, охватившее ее у постели чуть живого Малькольма, оказалось свыше его сил. А восторг, который он испытал, когда Ларина сама пришла к нему, стал последней каплей.

Этой ночью она принадлежала ему. Останется ли она с ним, когда взойдет солнце? Это уже другой вопрос.

Фэллон помнил, как объявил ее своей… но вот принадлежит ли она ему на самом деле? Вряд ли, с горечью подумал он. В глубине души он понимал, что это не так. Возможно, когда-нибудь это случится – но лишь после того как Ларина подарит ему свое сердце.

Фэллон осторожно опустил девушку на постель и молча вытянулся рядом. Ларина со вздохом прижалась к нему, уткнувшись носом в ложбинку у него на плече. Все мысли Фэллона сейчас были только о ней. Каждый удар его сердца принадлежал ей одной.

Фэллон до сих пор не понимал, какие чувства испытывает к Ларине, но одно знал точно: день ото дня они становятся все сильнее. Вряд ли она догадывалась, что держит в руках его счастье.