Загадочный виконт - Джеффрис Сабрина. Страница 30

Вытерпев, сколько могла, она отодвинулась.

— Довольно, Генри! В этом смысле ты меня не интересуешь!

— Вздор! — Он сжал ее так, что она не могла пошевельнуться. — Дай мне только шанс…

Почувствовав себя словно в тисках, Регина внезапно перепугалась.

— Пусти меня, осел!

Лицо Тенри исказила уродливая гримаса.

— Значит, это правда, что о тебе говорят! — прошипел он ей на ухо, и она еще сильнее забилась в его руках, словно пойманный в силки зверек. — Холодная сука, вот ты кто, верно, Регина? Ты кокетничаешь и кружишь мужчинам головы, но стоит только кому-то из них влюбиться в тебя…

— Отпустите се, не то я заставлю вас пожалеть об этом! — Пророкотал над ними низкий голос.

Маркус! Дверь в ложу была открыта, и его массивная фигура полностью закрывала собой проем. Испуганно пискнув, Генри разжал руки с такой скоростью, словно! Регина была горячей картофелиной, обжигавшей ему пальцы. Она бы, пожалуй, даже обиделась на него за эту поспешность, не знай она, какой он трус. Генри осторожно покосился на Маркуса:

— Это вас не касается, сэр, так что, будьте добры, оставьте нас…

— Вы тоже желаете, чтобы я ушел, леди Регина? — поинтересовался Маркус, не сводя глаз с присмиревшего Генри, Вылитый дракон, восхитилась Регина, — огромное тело, пылающий яростью взгляд и потемневшее лицо, не хватает только пламени из пасти. От Маркуса так и веяло животной мощью. Казалось, достаточно одного ее слова, чтобы ее дракон сбросил с себя последние оковы цивилизации и уничтожил любого, осмелившегося встать на его пути.

Были и другие, кто желал сразиться за нее. Но этот… этот был первым, кто действительно не задумываясь сделал бы это. Дрожь пробежала у нее по спине.

— Прошу вас, не надо, лорд Дрейкер. Генри как раз собрался уходить. Да, Генри?

Кузен круто повернулся:

— Но, Регина, ты же не хочешь сказать, что предпочитаешь мне…

— Вы все слышали. — Маркус переступил порог. — Мне кажется, ваши друзья на лестнице ждут не дождутся вашего возвращения.

Генри заколебался. К счастью, он хоть и был глуп, но не настолько, чтобы не понимать, что речь идет о его же собственной драгоценной особе. Неловко поклонившись, он пулей выскочил изложи, оставив Маркуса и Регину одних.

Теперь, когда Генри наконец ушел, Регина и сама уже толком не знала, рада ли она, что Маркусу удалось отыскать ее, или злится оттого, что он нашел нужным вмешаться.

— Как вы меня нашли?

— Последовал за вами. В отличие от вас я не доверяю вашим кузенам.

— Или мне самой, не так ли? Вообще говоря, я бы прекрасно управилась с Генри и без вашей помощи.

Покосившись в сторону соседних лож, Маркус наглухо закрыл дверь и подошел к ней почти вплотную.

— Да уж… я успел убедиться, как успешно вы справляетесь с этим ослом.

— Вы просто слишком рано вошли. Еще минута, и вы бы увидели, как я опробую на нем свой фирменный удар правой. Уж это его бы остановило, можете мне поверить!

— Ну, зато вчера это не остановило меня! — низким, чуть хрипловатым голосом проговорил он в полной темноте. Оказывается, он был куда ближе, чем представлялось Регине.

Восхитительная дрожь охватила ее, но Регина не шелохнулась. Да и, решила она про себя, особого выбора у нее все равно нет. Конечно, умная женщина на ее месте просто не оставила бы ему никаких шансов, иными словами, поступила бы с ним точно так же, как она сама — с Генри. Глупая… глупая стала бы ждать, что будет дальше.

Случись все это чуть раньше, и Регина ни на мгновение не усомнилась бы, как она должна поступить. Но вялый, безвкусный поцелуй Генри сделал свое дело — она поняла, что ни к кому и никогда ее не тянуло с такой могучей силой, как к этому человеку. Бог с ними, с его грубыми манерами. Бог с ней, с его бородой, с брюзжанием и с манерой вечно ставить ее в тупик.

А может, именно это и привлекает ее?

— Ну, положим, вас я бы тоже смогла остановить, — буркнула она, — если бы захотела, конечно!

— Тогда почему не остановили?

— Не захотела.

В полумраке его глаза мерцали опасным огнем. Как у хищного зверя, промелькнуло у нее в голове.

— Однако сегодня вам это явно пришлось не по вкусу, не так ли? Вы даже не позволили мне подержать вашу руку.

— Мне просто захотелось преподать вам урок хороших манер, — высокомерно парировала Регина.

— Иногда я, знаете ли, бываю очень упрям. — Регина и ахнуть не успела, как сильные руки кольцом сомкнулись на ее талии. А секундой позже она почувствовала, как ее прижали спиной к стене. — Возможно, вам стоит повторить ваш урок.

Этот чуть хрипловатый шепот возле самого ее уха, от которого по спине бегут мурашки… этот жар, исходящий от его сильного тела… Регина вся напряглась от сладостного предвкушения. Кровь в жилах у нее мгновенно закипела.

— Может быть, вы правы…

Это было все, что она успела сказать, потому что в следующую секунду он уже целовал ее. И поцелуй оказался именно таким, как она и ожидала, — жарким, нетерпеливым, требовательным и в то же время нежным. Его губы смяли ее рот завладев им с той же самой властностью, которая чувствовалась во всем, что он делал. Это вообще свойственно мужчинам, но если напористость Генри только раздражала Регину, то здесь все было совсем по-другому…

Она с готовностью обвила руками его могучую шею и блаженно вздохнула — как приятно наконец ни о чем не волноваться, положившись на кого-то еще. А в данном случае от нее и вовсе ничего не зависело. Обстановка была самая что ни на есть располагающая — вокруг стояла полная темнота, шторки были задернуты, стало быть, никто их не увидит, подумала Регина. Впрочем, и не услышит — учитывая тот адский шум, что доносился со сцены. А если кто и услышит, то наверняка решит, что это чья-то горничная и ее ухажер решили воспользоваться пустующей ложей.

Регина поймала себя на том, что жалеет, что она не любовница Маркуса… особенно сейчас, когда он терзал ее губы — жадно, словно умирающий от голода, и вместе с тем умело. И это сводило Регину с ума. Она плавилась в его руках, точно воск, воспламеняя и его, и себя, и очень скоро оба уже сгорали в пламени страсти.

Его губы на мгновение оторвались от ее рта — но только для того, чтобы проложить цепочку обжигающих поцелуев вдоль ее шеи.

— Вы заступились за меня… там, на лестнице. Почему?

— Так вы слышали? — прошептала Регина, сгорая от стыда за своих друзей и их ядовитые языки.

— Конечно. Безмозглые ослы.

— Они ведь даже не знакомы с вами, — пробормотала Регина, хотя, согласитесь, нелегко разговаривать, когда жаркое дыхание обжигает тебе висок, а чей-то настойчивый язык щекочет мочку уха!

— Да ведь и я тоже, оказывается, вас не знал, — прошептал он ей на ухо. — Признаться, вначале я решил, что вы стесняетесь меня… что вам неловко, когда нас видят вместе, и это раздражает вас. Я считал, что именно поэтому вы порой держитесь так, словно ненавидите меня. А потом… потом я услышал, как вы защищаете меня перед своими друзьями.

— Я вовсе не ненавижу вас. И никогда не питала ненависти.

Маркус потерся о ее шею, щекоча ее бородой, и Регина зажмурилась от удовольствия.

— Тогда почему вы вчера были так холодны со мной?

— Потому что это неблагоразумно… когда вы… и я…

— Конечно, это неблагоразумно — но что это меняет? — Горячие губы Маркуса скользнули по ее обнаженному плечу, и спина Регины покрылась гусиной кожей.

— Для меня — меняет. До знакомства с вами я всегда старалась поступать благоразумно. — «Насколько могла, конечно».

— А я — нет. И никогда даже не старался. Уткнувшись носом в его бороду, Регина улыбнулась:

— Знаю. Вам куда больше нравится рычать на всех, обижая людей.

Маркус оцепенел.

— Вы хотите сказать, что я не веду себя так, как вам нравится. Именно поэтому вы считаете, что я поступаю неблагоразумно, когда целую вас? Когда сгораю от желания?

Сердце Регины едва не выскочило из груди.

— На самом деле вы вовсе не хотите меня. — «Вы стали бы презирать меня, если бы узнали, что я не в состоянии читать ваши драгоценные книги». — И потому это неблагоразумно.