Охота на крылатого льва - Михалкова Елена Ивановна. Страница 4

Блокнот понемногу заполнялся, накапливая ее мечты. Вика приобрела привычку записывать все, от мелочей («купить юбку апельсинового цвета!») до больших пожеланий («никогда больше не ездить к свекрови на дачу»). За юбку ее высмеяли бы и дети и муж, а про свекровь и заикаться нельзя. Мама в жизни Олега – это святое.

По кирпичику, по желанию выстраивалась совсем иная жизнь, где были кошка, собака и крыса, много поездок, друзья, увлечения, фотографии, веселые пустяки и разноцветная одежда, свобода, свобода, свобода…

Вика вышла замуж сразу после консерватории. Через год родился Колька, а еще через пару лет – Дима. Диплом вокального факультета из верхнего ящика стола сначала переместился в нижний, а потом и вовсе был похоронен под грудой бумаг и квитанций. Дети много болели, старший оказался совсем несадиковским ребенком. А когда он поступил в первый класс и Вика бросилась искать работу по специальности, выяснилось, что ее поезд ушел. Она потеряла драгоценное время. Другие вокалисты участвовали в конкурсах, ездили за границу, пели в театрах, пока она носилась между педиатром и аллергологом. Теперь можно было в лучшем случае устроиться руководителем музыкального кружка в соседнем доме и получать маленькую стыдную зарплату, надеясь, что за мамонта будет отвечать муж.

Подумав хорошенько, Вика выбрала другой путь.

Распихав сыновей по школам и садикам, она два месяца ходила по собеседованиям и в конце концов устроилась менеджером в банк. Через три года ее перевели в кредитный отдел.

Два дня она работала с утра до вечера, а в среду-четверг-пятницу сразу после обеда неслась домой, чтобы схватить мальчишек и на маршрутке с пересадкой сначала доставить одного на айкидо, потом второго в музыкалку, потом забрать первого, отвезти домой и спешно мчаться за вторым. Где-то в перерыве Вика одной рукой готовила ужин, второй гладила, третьей делала с Димкой уроки, четвертой перешивала Колькину форму, сама себе порой напоминая обезумевшего осьминога.

А вечером с работы приходил Олег, садился ужинать и говорил: «Счастливый ты человек, мать. Три раза в неделю работать по полдня – это ж кайф!»

Олег к жене относился снисходительно. Укорял: «Суетливая ты. Прямо бешеная тарашка». Дети смеялись, Вика оправдывалась: как не быть тарашкой, когда целый воз дел. «Учись правильно распределять время, – веско советовал Олег. – Другие же как-то успевают».

По утрам Вика с всклокоченной головой и одним накрашенным глазом скакала между кухней и детской, пока Олег спокойно завтракал. Он работал в фирме, занимавшейся металлоконструкциями. Металлоконструкции не терпели суеты.

Когда они только поженились, Вика в него была ужасно влюблена. Изо всех сил пыталась заслужить расположение Олеговой мамы, даже когда стало ясно, что та терпеть не может «певичку». В доме свекрови авторитет мужа был непререкаем. Если бы у семьи Олега имелся герб, девизом на нем была бы начертана фраза слесаря Гоши из фильма «Москва слезам не верит»: «А заодно запомни, что я всегда и все буду решать сам. На том простом основании, что я мужчина».

Любовь – хорошее топливо. Вика протянула на нем одиннадцать лет, твердя себе, что все нормально, нужно просто немножко потерпеть.

Пока на глаза ей не попался голубой блокнот с красным велосипедом на обложке.

…Она заносила в него все новые подробности воображаемой жизни. Вспоминала, о чем мечтала в юности. И сама не замечала, как постепенно в ней просыпается и поднимает голову совсем другая женщина. Та, которая знала, чем пахнут города. Которая приезжала в Питер, чтобы ходить по крышам. Та, которой она могла бы стать, если бы все сложилось немножко иначе.

Конец этой игры наступил неожиданно.

«Купить велосипед и кататься летом по Москве», – написала Вика, перевернула страницу…

И увидела, что блокнот закончился.

Вика сердито пролистала его, ища незаполненные разделы. Они найдутся! Должно быть, она пропустила десяток страниц.

Но все листы были исписаны ее почерком. На них не осталось свободного места.

Вика провела рукой по лбу.

Ей впервые стало по-настоящему страшно. Она держала в руках свою непрожитую жизнь, несбывшиеся мечты, неисполненные желания. Пятьдесят восемь страниц того настоящего, чем она хотела бы наполнить каждый день.

И ничего из этого не существовало на самом деле.

Она переворачивала странички, выхватывая взглядом одни и те же отговорки.

«Когда-нибудь». «Когда-нибудь потом». «После». «Не сейчас». «Когда появятся деньги». «Когда появится возможность».

– В моей жизни нет ничего, о чем я мечтаю!

«Нет, постойте! – встрепенулся внутренний голос. – А дети? А муж?»

До того, как появился блокнот, Вика спасовала бы перед этим вопросом. Ну конечно, покорно согласилась бы она, разве может быть что-то важнее для женщины, чем муж и дети!

Но это было пятьдесят восемь страниц назад. За прошедшее время в ней что-то изменилось. И потому ответ прозвучал с горькой честностью:

«Мне этого мало».

«Мало?! – взвизгнул голос. – Что ты несешь? Дети здоровые, муж непьющий. С жиру бесишься! Ишь, колготки цветные ей захотелось! Юбку апельсиновую! Да ты в ней будешь как дура, верно Олег говорит!»

«Заткнись».

Вика поднялась, сжимая в руках блокнот.

– Я живу жизнью, которая мне не нравится.

Она впервые проговорила это вслух.

«Все так живут!» – надрывался внутренний голос.

Вика прижала ладонь ко лбу. Кого она обманывает? Никогда не сбудется то, что она напридумывала. Не будет лохматой собаки, корявых рисунков, маленького фотоаппарата, который можно носить с собой в рюкзаке… Разве что когда ей стукнет пятьдесят. Мальчишки к тому времени вырастут, а Олег, быть может, согласится готовить завтрак себе сам.

Или не согласится.

Остаток дня она ходила как в воду опущенная. От сочувственного внимания коллег отговорилась заболевшей головой, но вечером осталась на работе позже всех. Ей не хотелось домой.

«Мне почти никогда не хочется домой. Мне нужно домой. Это разные вещи».

Долг, обязанность, необходимость… В ее жизни их хватало с избытком. Не было лишь того, чего бы хотелось ей самой. Ей, Вике Маткевич, а не Олегу, его маме или детям.

«Что же со мной будет дальше?»

Ей вовсе не хотелось искать ответ. Как вдруг на мониторе замигал красным значок в верхнем углу, и выскочила надпись:

«Вы работаете на резервном питании аккумулятора».

Тогда Вика начала смеяться. Сидя одна в пустом кабинете перед тусклым монитором, она смеялась, потому что случайно получила исчерпывающий ответ на свой вопрос.

Она работает на резервном питании аккумулятора.

Скоро оно закончится.

Вика сидела перед монитором до тех пор, пока он не погас, выдав перед этим еще с десяток предупреждений. Охранник заглянул в кабинет, увидел смеющуюся в одиночестве Маткевич, и на физиономии его ясно отразилось все, что он думает о ее психическом здоровье.

Но Вике впервые было на это абсолютно наплевать.

– Олег, я собираюсь поехать в Венецию.

Вика сказала это за ужином. Неделю спустя после вечера, который она провела в компании погасшего монитора.

Муж был слишком увлечен чтением автомобильного форума, чтобы обратить внимание на ее слова.

– Я договорилась с Ольгой Семеновной, она будет провожать мальчишек на кружки.

Олег по-прежнему не реагировал.

– Мой самолет в пятницу. Вернусь ровно через неделю, утренним рейсом.

Слова про рейс пробились сквозь его избирательную глухоту. Олег поднял голову и недоуменно уставился на жену: