Докричаться до мира - Демченко Оксана Б.. Страница 101

А единственный биолог успешно получил ожог от слага и благодарен за него судьбе: в больничном отсеке он нашел не только исцеление, но и поддержку программы озеленения Хьёртта в лице Рилы, любимой дочери Первого. Которой, кстати, усердно поклоняются теперь слишком многие. Их легко отличить по крупным синякам, приобретенным при пояснении главным поклонником более чем скромных прав прочих претендентов. Например, права не разгибая спины копать грунт под ее руководством, – айри добился-таки спасения леса с девятого уровня Гнезда. Конечно, не полностью, самые крупные деревья не вывезти. Но прочие грузят. Они, по словам биолога, такие же мутанты, как волвеки, – создавались для жизни на Хьёртте и, как он надеется, когда-нибудь станут тут свободно расти.

Сидда пока спит, и Эйму, добровольному воспитателю детей волвеков, есть чем заняться. Ее сына нашла группа Лайла, а на корабле его в первый же день разыскал беспокойный папа. У Йяллов замечательный щенок – то есть полноценный волвек, что снова удивило врачей-айри. Они ожидали, что от подобных браков будут рождаться только люди.

Риле теперь тоже работы хватит, поскольку у ее мужа двое почти взрослых детей, старшему девять, младшей пять. И, как назло, мама одного из них – бойкая золотисто-русая особа с восьмого уровня. Вечные наворотили, а теперь Лайлу расхлебывать…

Каша меня взбодрила, новости развлекли. Ненадолго. Вчерашняя усталость быстро сморила, да и боль айри выматывает не хуже боя.

Так и получилось, что я только после обеда пошла искать Тиэрто, по-прежнему с кротовьим усердием роющего данные в архивах Вечных. Яли осталась с братом, который сидел рядом, баюкал и помогал терпеть боль. Волвеки, оказывается, уже и график составили – они очень организованные – кому когда «болеть» возле капсул. Каждые три часа смена, и в деле участвуют все богато одаренные: Лайл, Рила и старая наставница девочек, которую Йялл встретил на шестом уровне – у нее теперь замечательно красивое имя Виана, Ринк и даже еле живой Второй. Куда он денется, если у них с Элом общее имя – Тарин?

Яли сидела и ярко радовалась, ее уверенность в успехе лечения передавалась нашим больным. Моя надежда куда меньше. И чуть в стороне, где они уже не могли читать сознание так подробно, я стерла с лица утомительную и несколько фальшивую улыбку.

Пока мы еще ничего не сделали. А время идет, первые сутки миновали давно и у обоих положение – хуже некуда. Волвеки пока не читают показания приборов айри, оплетающих тела и капсулы. В отличие от меня, для которой в их языке тайн нет. К Тиэрто я шла за надеждой и поддержкой. Но старый айри сидел удрученно-задумчивый, и остатки моей бодрости растаяли, как случайный рой весенних снежинок. Так хотелось верить, что он уже нашел решение. Потому что он – безусловно лучший, Эрто, – признанный гений.

– Совсем плохо?

– Плохо, – кивнул он. – В прежнее состояние после такого поражения нам их не вернуть.

– Знаю. Я смотрела показания и снимки. Легких нет, работа сердца нестабильна у обоих. Прочее – даже хуже исходного графика.

– Именно так. Остается то, что Вечные и затевали, – контролируемая мутация. Тимрэ уже сделал необходимое, мы подобрали двойников по максимальной совместимости крови и прочим важным параметрам. Волвеков, тут ты права. Обоим объяснили ситуацию, они полностью согласны и уже сдают кровь, базовые клетки и так далее. Хорошо хоть их способность к восстановлению много больше человеческой, а то и говорить было бы не о чем. Сколько крови из людей за неделю накачаешь? А нам требуется еще и отменное состояние здоровья донора, это важно.

– Кто?

– Лайл и Йялл. Можно было взять из второго ряда, но эти более стабильны по данным Вечных, если хочешь знать. Тоже может быть важно, хоть и некрасиво звучит. Процесс понятен, и я его просчитал. Даже смоделировал. Все бы было отменно здорово, три недели в минимуме, очень быстро. Только они первый раз в модели умирают на пятый день от ввода программы, а второй – на восьмой, хотя это уже неточно. А по сути и не важно. Потому что первая смерть гарантирована. Вечные прогнали через похожий процесс десять моих родичей в разное время, и все они погибли. Отчеты здесь. Впрочем, ты их уже смотрела. Энергетику клеток не удержать на нужном уровне. Ты с моими старыми работами знакома, понимаешь, о чем речь.

– Да, – я села в сторонке и принялась рассматривать слепым взглядом модель, красивую и невнятную пока для сознания, бьющегося в немой истерике. Он оценил мой потерянный вид по-своему и упростил модель, оставляя лишь проблемные показатели. Я чуть выровняла дыхание за это время. – Разобралась, спасибо. Провал идет по уровню и по стабильности изменения.

– На отдельной клетке зародыша мы бы могли надеяться на успех процесса, – он усмехнулся. – Слава богам, у вас эти шутки под запретом. Наши айри состоят гораздо более чем из одной клетки, хоть на их случай запрет и не распространяется. Процесс будет развиваться скачками и вроде бы уже обновленная ткань станет снова пищей для мутации там, где не хватит энергии, или породит бурный клеточный рост при ее избытке. А скорее всего, случится наверняка и то, и другое. Вот так… Извини.

– Ты не учел меня! – неуверенно выдавила я. – У меня дар. Еще у Рилы, Лайла…

– Учел. Лайла не упоминай даже, он в буквальном смысле обескровлен. Прочие – вас не хватит. Именно в указанные дни и не хватит. К тому же процесс контроля не передать от одного другому, и настоящая снавь тут только одна, – ты. Смотри сама.

– Дар не моделируется.

– Глупости. Я знаю, что ты делала вчера, и могу оценить по интенсивности. Очень внушительно и даже невероятно! Тарина, сгоревшего до костей, ты фактически оживила. Но разницу, минимум в четыре порядка с требуемым, я вполне способен прикинуть. И дело не в разовом выбросе, а в полноценном контроле всего процесса, до последней клетки. Задача нерешаемая. Я буду еще думать. Пока сама смотри – стоит их мучить дальше или отключить теперь же. Обоим очень больно.

– Мне-то зачем объяснять?

– Извини. Забыл. Значит, запускаем процесс?

– Запускаем.

– И Яли ты ничего не скажешь?

– Нет. Если они будут жить – это ее заслуга, если нет – моя вина. Не убивай еще и девочку таким ужасным грузом, как ответственность за смерть любимого человека.

Он уже почти собрался добавить, что Дед – не человек, но смолчал. И на том спасибо. Я вышла и отправилась искать Лайла. Не люблю гениев. Этот айри имеет полное имя Эннлитрэтиэрто, если не ошибаюсь, то есть безусловно гений и умница, который рос от ученика к мастеру и выше, брал упорством и блистал талантом. Он в несколько часов осознал и сконструировал то, что я бы с огромным трудом и куда хуже сделала за отведенные нам три дня. И то – не наверняка.

Только больше я никогда не перепутаю его ворчание с уютными сетованиями Риана. У Аэтроэльверриана слоги гениальности далеко в начале имени. Впрочем, он такой вообще один. А – немыслимая первая буква для имени айри, универсальная. Дальше сразу – высокий талант и следом много позднего и более существенного для него, раз оно вошло в имя – умение слышать мир, то самое со-чувствие, совсем как у вожака волвеков, и редчайшее право вести по дороге судьбы. Риан свой великолепно тренированный и усиленный наитием рассудок перерос долгие века назад и стал просто мудр. Это совершенно иное, уж поверьте снави. Мудр – способен видеть большее, нежели модель процесса или расчет его по стадиям. Он бы никогда не попытался учитывать в цифрах дар. Я и без расчетов знаю, что у нас всего один шанс. И чтобы его реализовать, надо пробовать. Эл и Дед простят мне ошибку и боль. Но отказа от попытки – не простят.

В общем, я все рассказала Лайлу.

Старший сидел в парке, устроенном в соединенных наспех комнатах пустого сектора тора. Он уже начал сдавать кровь и выглядел бледным, но ничуть не менее активным и деятельным. Он даже отдыхал в полную силу, счастливо сливаясь с крошечным островком зелени. Волвеки перенесли сюда грунт, аккуратно расстелили почти не потревоженный дерн с травой, для скорейшего приживления укрепили к шестам деревья и лианы. Получилось очень уютно, настоящий парк, они даже дорожки сохранили прежними, отсыпанными из мелкого цветного гравия.