Нед.Трилогия (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович. Страница 135

Костяк армии Хеверада составляли Корпус и тяжёлая кавалерия под командованием полковника Брогана. Из кадровых замарских кавалеристов, наёмников, и кавалерии дворян, призванных на ополчение, Броган создал мощный кулак в тридцать тысяч конников, способных смести всё на своём пути. Им предстояло вступить в бой первыми.

Пехота замарской армии была разделена между двумя полковниками — Зайд и Эвор приняли командование над правым и левым крыльями. Корпус остался под командованием Хеверада и стоял в резерве, укрытый за холмом, на котором находился командный пункт командующего.

Количество лучников в армии Хеверада увеличилось до семи тысяч — трофейные луки исфирцев были вручены пехотинцам, которых начали в ускоренном порядке обучать стрельбе. Впрочем — особого умения не требовалось, кроме одного — не послать стрелу в затылок впереди стоящим товарищам. Главное — чтобы стрела ушла в сторону противника, а там она сама найдет себе цель. В тесный строй конников или пехотинцев практически невозможно промахнуться. Стрела найдет свою жертву.

Первыми пришли в движение конники Исфира. Закованные в железо могучие кони легко несли не менее могучих всадников, с детства приученных к тяжёлому ратному труду. Конный латник не мог быть хилым. Попробуй-ка, удержи в руках копьё длиной в несколько метров, и помаши тяжёлой секирой, или мечом длиной в рост человека! Ударом такого меча всадник мог пополам развалить легко защищённого пехотинца, ударив с седла и привстав на стременах. Тяжёлая броня уберегала от сабель, кинжалов, стрел-срезней, и только тяжёлые острые болты и стрелы с бронебойными наконечниками могли пробить стальные латы, и то — на не очень большом расстоянии. Стрелы просто отскакивали от полированных пластин брони.

Эти стальные монстры на огромных конях разгоняли лёгкую пехоту, как метельщик гоняет упавшую листву своей кривой метлой. И лишь специально обученные тяжёлые латники, подобные солдатам Корпуса, могли выдержать удар тяжёлой конницы. Или такие же конники — соответственно.

Конница Замара мало чем отличалась от конницы Исфира. Та же броня, то же вооружение, та же тактика боя — выстроиться по несколько сотен конников в ряд, и подгоняя своих лошадей каблуками стальных сапог, понестись на врага, выбирая кончиком стального жала копья жертву, готовую умереть в этот солнечный день. Впрочем — кто, когда был готов умереть? В солнечный ли день, или в пасмурный…

Хеверад специально задержал конницу, не подав команду к атаке, несмотря на то, что вражеские конные латники уже набирали ход, разгоняясь для удара — чем выше скорость, тем мощнее удар. Хеверад рисковал, но…он знал, что делает.

А вот враг не ожидал такого количества стрел, прилетевших от замарцев. Мощные луки били на расстояние нескольких сотен шагов, и если даже не пробивали тяжёлые латы насквозь, то всё равно наносили вред — вонзались в коней, в щиты, застревали в броне латников, так что свой смертоносный урожай они всё-таки собрали. Сотни латников были сбиты с коней, ранены и убиты. Когда конница подскакала на расстояние прямого выстрела из арбалетов — стальные болты повыбивали ещё несколько сотен всадников и нарушили такой чёткий и организованный строй исфирцев.

Только когда расстояние стало критическим, Хеверад подал сигнал к атаке конницы. И покатилась стальная лавина, медленно набирая скорость, медленнее, чем хотелось бы. Но ради того, чтобы выбить тысячу-полторы всадников стоило слегка подождать. Стрельбу лучников и арбалетчиков остановили, из боязни попасть по своим. Теперь настало время конницы.

Громадные стальные махины столкнулись с таким грохотом, что в соседнем лесу вверх поднялись стаи птиц, закружившихся над полем битвы. Откуда птицы узнаЮт о том, что сейчас здесь будет много поживы? Что земля удобрится человеческой кровью, а везде будут валяться вкусные куски плоти, способные насытить желудок стервятника? Птицы будто понимают, что люди готовят им пир, и слетаются со всей округи, как если бы кто-то позвонил в серебряный колокольчик, призывая к обеду.

Часть копий сломалось, пробив окованные сталью щиты, часть были отбиты искусными движениями щитов, но многие копья ударили туда, куда надо, раздирая, пронзая человеческую плоть, нанизывая людей на длинное древко, как злой ребёнок накалывает на соломинку несчастную букашку, пойманную на завалинке дома. Кони ударили грудь в грудь, и завертелся, закружился смертельный вихрь стальных клинков.

Кони напирали, всадники, бросив бесполезные теперь копья, схватили притороченные у седла секиры и огромные мечи — началась рубка, где сила билась против силы и не было ни тактики, ни стратегии, лишь стойкость и умение убить противника раньше, чем он убьёт тебя. Крепкая броня, да сильная рука — вот залог успеха.

Что будет, если ломом ударить по дну металлического ведра, перевёрнутого вверх дном? А если этот лом плоский, и край его заострён? «Вёдра» вминались в головы воинов, брызгала кровь, падали под ноги яростно хрипящих и коней раненые и убитые латники. Кони тоже не были в стороне от схватки — они рвали коней противника зубами, как цепные псы, старались ухватить чужого всадника за колено, за бедро, вставали на дыбы и били передними копытами, подкованными стальными шипами.

Коням тоже доставалось — их глушили, рубили, упавшие на землю раненные всадники подрубали им ноги, вспарывали незащищённые бронёй животы и подрезали сухожилия ног. Шум, лязг, ржание, стоны раненых людей и животных разносились над полем боя на многие ли вокруг. Огромное поле, специально выбранное для боя, стало полужидким болотом, образованным из крови и грязи, взбитой копытами лошадей.

Пока всадники «выясняли отношения» с помощью секир и мечей, пехота исфирцев двинулась вперёд, чтобы обойти поле битвы с двух сторон и ударить всадникам Замара с тылу, поставить там своих лучников и спокойно расстреливать их с флангом и сзади. Всё-таки численное преимущество исфирской армии к замарской было один к двум. Конечно, пройти им не дали. Два крыла пехотинцев Замара были уже наготове, и две армии увязли в кровавой бойне. Тяжёлые латники упёрлись друг в друга копьями, выбивая первые ряды, а затем началась настоящая резня.

За этот месяц Хеверад провёл множество тренировок, пытаясь поднять боеспособность объединённой армии Замара до уровня Корпуса. Конечно, сделать это было трудно, практически невозможно — и времени мало, и люди совсем не те. Наёмники, при всей их отчаянности и умении, были не такими дисциплинированными, как солдаты корпуса. И Хеверад бы уверен — если они поймут, что битва проиграна — побегут. Это Корпус привык биться в окружении, с врагом, численно превосходящим его в несколько раз. Наёмники — дело другое. Напасть, обобрать трупы врага и откатиться назад — тактика отчаянного хищника, и больше ничего. За ними следом шла волна подруг, жён и дочерей, добивающих раненых противников и собирающих трофеи, как бродячие муравьи, пожирающие всё на своём пути.

Замарцам нельзя было втягивать себя в тупое рубилово. Их по численности в два раза меньше. А значит — нужна тактика, нужно умение и хитрость.

Хеверад отдал команду, и Корпус снялся с места, быстрым шагом-полубегом перемещаясь в тыл противника. Конница там не пройдёт — мягкие, заливные луга, в которым тяжеленные кони вязнут по самое брюхо, а люди спокойно идут, лишь слегка запачкав сапоги.

Корпус возглавил сам Хеверад, поставив на полки майоров, заместителей полковых командиров. Пришлось менять руководство в связи с тем, что он должен был ставить на командование армейскими частями тех, кому доверял.

Доверять командирам Жостара он не мог. Хеверад снял генерала Жостара с командованием армией, предложив тому остаться в городе и ожидать возвращения армии. На что тот с облегчением согласился — а куда деваться? Хеверад был теперь главнокомандующим вооружёнными силами Замара, а кроме того — Жостару надоела война. Лучше отсидеться в городе — тут много хорошего вина, вкусной еды, а мягкая постель разительно отличалась от походной кровати.

В бою пехоты Хеверад использовал обычную тактику Корпуса — передние ряды, тяжёлые латники копьями сдерживают напирающих пехотинцев, мечники бьют тех смельчаков, которые прорвались в ряды копейщиков, арбалетчики выбивают всех противников, что попадаются им на глаза, заливая исфирцев стальным дождём. Ситуация резко изменилась после столкновения пехотинцев, и хотя на взгляд стороннего наблюдателя ничего не происходило, кроме кровавого замеса, но теперь, после введения в бой пехоты, чаша весов склонилась на сторону замарцев. Армия исфирцев таяла гораздо быстрее. Замарцы были более умелыми, более подготовленными, арбалетчики переломили ход сражения окончательно и бесповоротно. Разгром врага стал делом времени.