Прыжок в прошлое - Сапаров Александр Юрьевич. Страница 12

Насколько я знал, воевода и Ставр недолюбливали друг друга. Где-то мой хозяин перешел дорогу боярину.

-Посмотрите один холоп другого ведет,– крикнул он и все захохотали. Я пока молчал и ждал, что будет дальше.

-Ну что лекаришка, наложил в штанишки, где-то говнецом завоняло, – снова выдал он.

Я не выдержал:

-Еще бы не воняло, ты со своими друзьями в баню который год не ходишь, недаром от вас девки на улицах шарахаются и на другую сторону перебегают.

Мартын в секунду взъярился:

-Ты безродное отродье! Как ты смеешь мне боярскому сыну так ответствовать, быстро с коня и лижи сапоги, пока мне не надоест.

-А, что твои прихлебатели, уже все языки отсушили, когда сапоги вылизывали? А ты в это время свою кобылу в зад целовал.

Мартын взревел диким голосом, и рванул на меня, выхватывая саблю. Левой рукой с широким браслетом я отбил его удар и пропустив его дальше с нанес удар с правой руки клевцом . Закаленное железо как бумагу пробило шлем, голову и острый конец его вылез из лица как длинный нос, рукоятка молота вырвалась у меня из рук а Мартын вывалился из седла проехав еще двадцать метров. Наступило полное молчание, два пересравших подпевалы молча смотрели, как я спешился и с усилием вырвал клевец из головы Мартына, потом они резко повернулись и ускакали.

-Данила Прохорович, что же теперь будет?– в ужасе запричитал Антоха. Их же двое видаков да еще бояре, нам веры никакой не будет.

Не боись Антоха, ты то здесь причем. Ты слышал, как они нас поносили, а поносили они не просто кого, а тебя воеводского холопа и лекаря воеводского и архимандрита. Значит они на власть царскую руку подняли, а еще и на церковь, ведь кто архимандрита лечит и отца Павла – я лечу, а они видно захотели их извести через то, что меня в тюрьму заберут. Так вот и ответствуй всем, кто тебя спрашивать будет, да скажи еще, что кричали, де великий царь ошибся, не того воеводой назначил. Так, что надо имать этих злоумышленников и в цепи сажать.

Антоха уставился на меня в изумлении:

-Недаром у нас слово ходит, что непростой вы человек Данила Прохорович, днями лечите, все в молитвах и посте, бою оружному учитесь, как будто завтра в сражение идти, хмельного почти в рот не берете по девкам гулящим, никто вас не замечал. И сейчас все так разложили, что я сразу понял, что злоумышляют они против царя нашего Иоанна Васильевича, так и говорить буду. А направил их на это отец его боярин Ставр.

Когда мы приехали в кремль, воевода был тут, как тут. Он подскочил ко мне, видимо с целью, хоть что-то узнать о произошедшем от меня, но простодушный Антоха, кинулся Поликарпу Кузмичу в ноги, и начал свою историю. С каждым Антохиным словом выражение его лица становилось все злораднее.

-Так, что Антошка, действительно они кричали, что наш царь Иван Васильевич ошибается, и надо было другого воеводу назначать?

– Истинный крест Поликарп Кузьмич, кричали антихристы. И Данилу Прохоровича хотели извести, чтобы Отец Павел и архимандрит от зубной болезни изошли.

Выражение лица нашего воеводы было такое, как будто он кот, а перед ним огромная банка сметаны.

Он взял меня за плечо отвел в сторону и спросил:

-Твоих рук дело?

Я глядя ему прямо в глаза сказал:

-Поликарп Кузьмич, я просто растолковал Антохе, что произошло и все.

-Тот хмыкнул:

-Ловко растолковал, теперь он и на допросе и на дыбе одно будет говорить. Ну, Данила хоть и влез ты в историю, но с таким прибытком для меня выпутался, что не буду я тебя ругать, вот только между нами, Ставра у меня вряд ли сил хватит совсем скинуть. И сына он тебе не простит. Будешь теперь все время ждать или ножа в спину или яда в вине. Так, что придется тебе в скором времени уехать.

И вот я в который раз складываю свои скудные пожитки в мешок. И тут в мою

скромную комнатку зашел воевода.

-Ну, гуляй лекарь, согласился, наконец, отец твой на тебя посмотреть. Ох, и долго он упирался, я же ему описал, и откуда тебя привезли и про пятно родовое упомянул , нету говорит у меня такого сына и не было. Но видно сомнение его взяло и начал он розыск свой проводить у него ведь шесть лет назад пропал, его полюбовницы мальчик, вроде гулять пошел, и нету. Ох, и искали его тогда, с горя он, сколько душ погубил, что не уберегли мальчонку. А сейчас вроде выяснил он, парня то не убили, побоялись кровь пресечь, а где-то в лесах в люди отдали, тут ему мои новости к месту пришлись. Так что дам я тебе подорожную к твоему отцу предполагаемому, поедешь вроде, как гонец мой, ну а там уж смотри. Но вот совсем не сомневаюсь, признает от тебя, как есть признает.

-Да Поликарп Кузьмич, скажите хоть сейчас, кто же будет отец мой родимый?

Воевода уставился на меня в удивлении:

– А я что же тебе не говорил? Да это Князь Дмитрий Иванович Хворостинин, мой друг давний, сколько мы с ним в походы переходили. В прошлом годе что-то гневался на него великий государь, но сейчас гроза минула и можно тебе к нему ехать спокойно. Вот он мне поведал как-то, что был у него от девы любимой сынок, да сгубили вороги, а может, и дед подстроил, и про пятно родовое мне рассказывал, да еще у себя показал. Я тебе бумаги выправил ты теперь человек посадский и Антошку я тебе отдам. Пусть Ставр теперь вас поищет, а ваши то сказки у меня давно записаны и видоками подтверждены.

И вот настал день отъезда, к моему удивлению, пришло много людей, некоторые женщины даже вытирали слезы. Я сходил в собор и попрощался с отцом Павлом, и отдал в дар храму икону божьей матери, у отца Павла она давно была примечена. Растроганный Павел надел мне на шею второй крестик.

-Один крестик у тебя крестильный, а этот, если будут трудности, покажешь ближайшему попу, и тебе обязательно помогут.

Антохина мать вся в слезах прощалась с сыном, и на коленях просила меня быть осторожнее и сохранить ее кровинушку.

Воевода был необычно хмур, кивнув на рыдающую мать, он сказал:

-Данила, вот когда будешь водить полки, помни, что у каждого твоего воя мать есть и также убиваться будет, так, что давай, передавай поклон своему отцу будущему от меня и не забывай.

И вот снова мы в пути. Вроде и недалеко всего в Москву. Но это всего то будет через 440 лет. А сейчас зима зимой. Мы с Антохой прибились к купеческому обозу. Хорошо купцы свои из Торжка, меня сразу в свою кампанию приняли и Данилой Прохоровичем величали. Сразу ведь просекли прохиндеи, не зря я в Москву собрался. По сынка то Ставра похоже все уже слышали, хотя никто про него не жалел, уж очень он паскудный был парень. Разговор, как обычно, сразу зашел о болезнях, и все начали приставать ко мне с просьбами, вылечить какую-нибудь болячку. А один молодой купчик Протас, так тот поймал меня в лесу, куда я забежал по ходу обоза отлить и пристал, как банный лист к заднице:

-Данила Прохорович, слушай, продай секрет водки, которой ты больных потчуешь, что они спать заваливаются. С этого дела можно большие деньги поиметь.

-Так Протас, ты сам говорить, что большие деньги, а зачем мне самому тебе в руки такое богатство отдавать?

-Так Данила Прохорович, ты ведь человек родовитый, тебе не к лицу с таким делом возится. А я заводик поставлю, всем лекарям буду продавать, и тебе от дохода копеечка будет.

-Так откуда ты Протас такое дело взял, что родовитый я.

-Данила Прохорович, так ведь не слепые же вокруг. Ухватки у тебя больно приметные, как не стараешся под простой люд встать, ничего не получается. Да и с чего это наш воевода Поликарп Кузьмич так к тебе отнесся, он мужик прижимистый, лишнюю копейку не упустит, а тут снарядил, как боярина. И вон клевец у тебя висит, а кто такие чеканы носит, полки водят.