Прыжок в прошлое - Сапаров Александр Юрьевич. Страница 23

До сего дня у меня в мастерской –лаборатории работали, кто придется , а начальником там давно уже стал Антоха, но он нужен был мне, как помощник в лечении и мы с Федором вызвали смышленого парня лет восемнадцати, которого звали Яковом, он давно вертелся около мастерской и любопытство из него так и перло. Поэтому я поручил Антону постепенно передать бразды правления Якову с тем, что бы тот начинал командовать сам. Мне конечно не надо было самому много эфира, но я понимал, что никто не даст единолично распоряжаться такой драгоценностью одному, и рано или поздно этот вопрос кто-то поднимет, так, лучше мне организовать производство и самому получать с этого какую-никакую прибыль. Йода, который сейчас осаждался в ретортах, мне также хватит на много лет, но не исключено, что в будущем, возможно будет открыть свое производство для продажи. И еще у меня возникла одна идея, я хорошо помнил историю открытия лидокаина. Когда химик исследовавший экстракт полученный из ячменя, и нечаянно его лизнувший почувствовал, что у него онемели губы, то после этого начались исследования, которые и привели к созданию одного из самых сильных анестетиков современности. Я помнил, что исходный продукт изограмин был токсичен, но надеялся, что для местных операций он вполне подойдет и мне не надо будет давать эфирный наркоз там, где будет достаточно смазать слизистую оболочку, оставалось только дождаться середины лета, чтобы мне удалось собрать достаточное количество стеблей мутирующего ячменя, отличающегося от обычного отсутствием хлорофилла в листьях.

Также я, думая возможных перевязках велел посадить пару женщина на щипку корпии, думая что запас как обычно говорят ……

Кроме того, вспоминая мучения связанные с раздеванием и уходом за Натальей дочкой Евлампия, я решил, что надо иметь двух девушек, таких же помощниц, как Антоха, и поручил найти их самому Антону, думая, что он уже должен понимать, какими эти кандидатки должны быть.

Федору же было дано задание закупить пару пудов обожженого гипса, ведь в эти времена перелом практически означал или смерть, или инвалидность. И я хотел, чтобы Царь ознакомился с этими нововведениями. Но как же мне не хотелось, чтобы на все это смотрел его Бомелиус, про которого я помнил только то, что его должны были в ближайшие годы зажарить на вертеле. Как бы приблизить эту дату? И мне, кстати, сразу станет безопасней жить, и не ожидать, каждую минуту мышьяка в еде.

Итогом нашей беседы было то, что мы с Федором решили навестить мою вотчину, и посетить село Заречье.

И на следующий день начались сборы. Все были к этому привычны,

поэтому за день со всем управились. Но в поход решили отправиться с утра.

И вот прохладным июньским утром мы отправились в вотчину. Да это совсем не напоминало мне события пятимесячной давности, когда мы с Антохой под видом рыбаков ехали в Москву на возе мерзлой рыбы.

Мы с Федором ехали впереди, а сзади нас сопровождало десять конных, все были нехило одеты и на нашу колонну обращали внимание. Пока мы ехали по Варварке слышались шепотки :

-Молодой Щепотнев куда то отправился.

За пределами нашего района нас уже никто не узнавал, не приобрел я еще достаточной известности, что меня, в общем радовало.

Вскоре мы выехали за пределы Москвы, и наша скорость несколько увеличилась, но все равно движение было еще большим, навстречу постоянно попадались возы, везущие в Москву различные товары, все таки дорога шла из Твери. Но постепенно людей становилось все меньше, и мы ехали в одиночестве, почти без пыли, прибитой к земле свежим дождиком. После нескольких часов пути мы остановились у какого-то ручейка перекусить, Впервые мне ничего не надо было делать в такой ситуации, и я, стащив сапоги, свернул снятую ферязь подкладкой наружу улегся на нее и ловил кайф от ничего не делания. Холопы между тем суетилась, разжигали костер, варили кулеш, раздавались смех и шутки, а я все обдумывал свои дальнейшие действия уже по прибытию обратно в Москву.

Наконец все было готово, я, как был, босиком подошел к костру и мне первому сыпанули хороший черпак кулеша.

-Да хорошо на природе, –думал я,– поедая горячий слегка попахивающий дымком кулеш, медленно разжевывая кусочки сала, которого наш повар изрядно покрошил туда,– жалко, что всю жизнь так нельзя провести, сидя на пенечке и вдыхая лесной воздух, пахнущий озоном после дождя.

Вскоре привал был завершен мы, запрыгнув на коней, продолжили свой путь. К вечеру, как и было, задумано мы заехали на постоялый двор. Когда я зашел в общий зал первое, что я увидел, это физиономия Фрола, сидевшего в углу комнаты. Он с равнодушным видом смотрел на меня, очевидно совершенно не узнавая, парня, которого он видел полгода назад почти в таком же постоялом дворе. На этот раз он был вдвоем, с каким то мужиком в глубоко надвинутой на уши шапкой, они сидели и тихо о чем то разговаривали. Наша шумная компания практически не отвлекла их от разговора. Хозяин трактира, между тем неоднократно подбегал к ним и принимал участие в их беседе.

Какое-то нехорошее предчувствие поднялось у меня в душе.

-Опять они христианские души губить собрались, Что же делать, нас двенадцать человек, а, сколько здесь этих татей кто их знает.

Я тихонько сообщил Федору, что это те разбойники, которые отправили на дно купеческий обоз, с которым я ехал в Москву. Федор заволновался:

-Так надо народ кричать и хватать татей.

– А откуда ты знаешь, сколько их здесь, вон смотри, как хозяин с ним милуется, может быть, они здесь все одна шайка.

Я крикнул:

-Эй хозяин давай пива моим холопам, да сюда нам с ключником, и пожрать. Хозяин низко кланяясь побежал за перегородку.

Я сказал:

-Федор надо бы всех кто выходит по делам в в сральник, там и перенимать, да в конюшню вязать да складывать, а там завтра, только выбери ребят половчей , чтобы без звука все делали. Большая часть моей команды веселилась, поднимая чашки, а тем временем народа в зале, которого было, не очень много постепенно убавлялось. Неожиданно Фрол, обвел подозрительным взглядом опустевший зал и вскочил на ноги, но тут на него сзади кинулся Федор и легонько шлепнул кистенем в затылок, Фрол лег, как подкошенный, но его сосед вскочил и, выхватив нож, бросился на нас. Его шапка слетела с головы, и мы увидели страшную рожу без ушей. Я метнул в него клевец и, этого ему хватило, он упал с пробитой головой. Фрола связали и отнесли к остальным , лежавшим в конюшне, там был и хозяин и все его помощники. Итак, в конюшне лежало шестнадцать человек, все мужчины ни женщин ни детей здесь не было, кто из них был татем, а кто нет, было решено разбираться уже завтра. Но мне доложили, что Фрол, которому Федька хорошо заехал кистенем, вроде пришел себя. И я решил хотя бы поговорить с ним, может он что-то сможет дополнить по тогдашнему нападению на обоз. Когда Фрола втащили в комнату, лицо его уже было распухшее от тычков, которыми награждали его мои вояки. Вначале на вопросы он не отвечал, но когда я напомнил ему встречу полгода назад, он хрипло засмеялся.

– Так это из-за тебя Трунов так подставился. Как он тогда орал, что тебя не нашли. Уже потом узнали, что ты остался и не уехал со всеми. Но на вопросы об этом постоялом дворе и его спутниках он молчал, несмотря на затрещины, которыми его периодически награждали, а я наверно еще не успел вытравить из себя всякие гуманистические понятия, совершенно излишние в это время и не смог приказать пытать бандита.

Решив, что семь бед один ответ мы начали методично обыскивать все комнаты и подвалы дома и скоро наш ключник, как самый опытный вычислил потайную комнату, которую мы просто взломали, потому, что не знали, как ее открыть. Комната была завалена мехами, какими-то драгоценностями, окровавленной одеждой.