Восхождение Волка - Джоблинг Кертис. Страница 67

Прежде чем Лев успел пошевельнуться, граф Вега что-то швырнул, и Дрю изловчился поймать этот предмет своей правой рукой.

Рукоять меча Вольфсхед привычно легла в его ладонь, клинок развернулся в сторону Льва, а затем глубоко вонзился ему между ребер, пробил грудь и вышел наружу. Леопольд поднял Дрю за волосы – меч выскользнул при этом из груди Льва – и отшвырнул его прочь, на груду лежащих на эшафоте тел. Рана Льва не была смертельной, поскольку на лезвии Вольфсхеда не было серебряных рун, но рана на время вывела Льва из строя.

– Защищайте своего короля! – взревел Ванмортен, и группа гвардейцев бросилась к Леопольду, потащила его в сторону. Многие солдаты в накидках Волка лежали мертвыми, умирающими или ранеными на помосте, они не могли помешать гвардейцам уйти вместе с их королем. Берган не стал их преследовать – добивать раненых было не в его правилах. Большая часть остававшихся на площади гвардейцев Льва приближалась сейчас к залитому кровью эшафоту.

Дрю перекатился там, где упал, и оказался лицом к лицу с тем солдатом, который перерезал ему веревки на руках. Красный плащ на груди солдата был разорван, под ним открылись доспехи с эмблемой Волка. Доспехи тоже были разодраны, однако стальная нагрудная пластина выдержала яростный удар львиной лапы. А вот ниже пластины живот был разорван, и из него густым потоком лилась кровь. Тело самого Дрю заныло, возвращаясь в свое обычное состояние, сердце юноши разрывалось от боли при виде человека, спасшего Дрю жизнь ценой своей собственной жизни. Человек попытался что-то сказать, и Дрю потянулся, чтобы снять с него шлем.

Из-под шлема показалось бледное лицо Мака Феррана, приемного отца Дрю.

– Папа! – закричал Дрю, обнимая его лицо ладонями. Как он здесь оказался?

Глаза Мака Феррана замутились, изо рта текла струйка крови. Старый солдат пытался зажать ладонью рану на животе, но его усилия были напрасны.

– Сынок… – выдохнул он, едва шевеля губами.

– Нет, папа, – попросил Дрю, давая волю своим слезам. – Не говори, молчи. Мы вылечим тебя. Тебе станет лучше.

– Дрю, мы должны идти, – крикнул герцог Берган, стоявший рядом с Манфредом и Вегой. Вместе с остатками гвардейцев Волка они старались сдержать натиск гвардейцев Льва. – Их слишком много! Нужно уходить!

Лежавший на руках Дрю Мак Ферран захрипел, на губах у него появились кровавые пузыри.

– Такое не лечится, Дрю, – прошептал он. – Слишком поздно. Король. Он убил твою настоящую семью. Пленил их, а потом сжег. Твоя мать, она воспитала тебя как своего сына. – Он закашлялся, прикрыл глаза и слабеющим голосом добавил: – Твоя мать… я думал… я думал, это ты сделал с нею. Напал на нее. Повернул против нас.

Дрю, всхлипывая, покачал головой:

– Нет, я никогда не сделал бы этого, папа. Я любил ее. Любил всех вас. Говорят, это сделал Рэтлорд. Она умерла у меня на руках…

Он замолчал, понимая, что то же самое происходит вновь, только теперь у него на руках умирает отец.

– Прости, сынок, – тихо прошептал Мак Ферран, и это были его последние слова.

– Я прощаю тебя, – ответил Дрю, целуя в щеку уже мертвого отца.

– Дрю! – крикнул граф Вега, продолжая разить своей рапирой гвардейцев Льва, ряды которых стремительно росли. Король скрылся, но Хайклифф все еще оставался городом Льва, и его по-прежнему наводняли враги. – Шевелись! Их слишком много!

Дрю поднялся. Помост качался у него под ногами, как сквозь туман он видел королевский павильон с суетящимися фигурами Верлордов. Среди них мелькнула фигура Гектора – значит, он жив, и это немного успокоило Дрю. Гектор отчаянно размахивал руками, призывая на помощь, но не получал ответа.

Манфред проследил за взглядом Дрю и прокричал, подхватывая юношу под локоть:

– К павильону!

Они скатились вниз по ступеням эшафота. Впереди бежали трое солдат старой Волчьей гвардии, прокладывая мечами путь сквозь толпу. На краю площади показались солдаты из Брекенхольма, за ними бойцы из Стормдейла. Дрю рассмотрел лорда Брогана, сына Бергана, который шел впереди, размахивая своим топориком. Прибывшие находились еще далеко от Верлордов, сражаясь с преданными королю гвардейцами, но их присутствие вселило в Дрю надежду. Ход событий еще можно было повернуть вспять.

Находившиеся у эшафота гвардейцы Льва, очевидно, почувствовали появление новых сил противника. Они явно пришли в замешательство, принялись уклоняться от прямых столкновений.

Дрю слышал команды, которые выкрикивали своим людям капитаны, а гвардейцы разбивались на группы, подталкивая друг друга щитами и мечами. Гвардейцы Льва начали отступать, и самые смелые из горожан уже принялись освистывать их, а те немногие, кто решил хранить верность Льву, молча пробирались к выходу, сопровождаемые смешками и тычками своих соседей. Теперь и гвардейцам Льва пришлось столкнуться не только со своими вооруженными противниками, но и с народом, который они клялись «защищать». Из толпы в них полетели камни, с грохотом отскакивавшие от гвардейских доспехов. События действительно поворачивали вспять.

Друзья продолжали тащить Дрю сквозь толпу к павильону. Голова юноши кружилась от слабости, на его руках еще не успела высохнуть липкая кровь погибшего отца. Дрю то и дело смотрел на свои руки – из темно-серых, волчьих, они постепенно становились розовыми. Волк уходил в свою берлогу. В глазах Дрю мелькали искры, он с трудом воспринимал происходящее. Сквозь застилавший глаза туман он сумел рассмотреть Гретхен, радостно обнимавшую Гектора, а рядом с ними королеву Амелию, ее залитое слезами лицо выражало одновременно боль и радость.

«Мама, – подумал Дрю. – Моя мама».

Голова его продолжала кружиться, тело окоченело от полученных ран. Теряя сознание, плывя сквозь толпу, Дрю взглянул поверх голов в сторону замка. Вега и Берган были рядом, гвардейцы Волка смыкали вокруг них свои ряды, а гвардейцы Льва продолжали отступление к перекидному мосту замка. К Дрю рывком вернулось сознание – так приходит в себя утопающий, хватая на поверхности спасительный глоток воздуха. Вместе с сознанием возвратились и услышанные им на эшафоте слова Леопольда и Мака Феррана.

Дети Вергара и Амелии, его братья и сестры, которых убил, а затем сжег Лев. Кто заставит короля ответить за это преступление? И есть ли на свете справедливость, если Леопольду удастся уйти от ответа?

Возвращенный к жизни чувством ответственности, Дрю неожиданно полностью возвратился в свое человеческое обличье и выскользнул из объятий Манфреда раньше, чем тот успел среагировать. Не теряя ни секунды, Дрю ринулся в толпу и скрылся в ней.

– Где он? – спросил Берган Манфреда, перекрывая голосом шум толпы. – Куда он делся?

– Секунду назад был здесь, – откликнулся лорд из Стормдейла, оглядывая толпу. Берган тоже осмотрелся, ища взглядом Дрю. Люди отскакивали от Верлордов, испуганные их грозным обличьем, пока Берган, Вега и Манфред, не обращая внимания на зевак, пытались найти сбежавшего Вервольфа.

– Дрю! – кричал Берган, но не мог докричаться до него даже своим медвежьим басом.

– Здесь! – неожиданно крикнул Вега, указывая на замок, перекидной мост которого начал подниматься. – Проклятье, что он делает?

– Нет!!! – в один голос вскрикнули все трое, то же самое прокричали и Гектор с Гретхен, заметив своего друга. Но было слишком поздно.

Берган увидел, как Дрю уцепился одной окровавленной рукой за край моста, болтая в воздухе ногами. Мост был уже наполовину поднят – огромный двенадцатиметровый мост из толстенных бревен, плотно примыкавший в поднятом состоянии к каменной стене замковых ворот.

Внизу, под мостом, зиял глубокий отвесный ров, исчезавший с одной стороны под врезанными в поверхность скалы стенами замка и заканчивавшийся с другого конца там, где о торчащие валуны разбивались морские волны. Если Дрю сорвется… Берган не хотел думать о том, что будет, если это случится. Не хотелось ему думать и о том, что произойдет с Дрю, если он все-таки проберется в башню.

Измученный, изломанный Дрю перебросил ногу через край моста, подтянул свое кричащее от боли тело. В ушах у него звенело. Дрю провел окровавленной рукой по глазам, пытаясь сфокусировать взгляд.