Заткнись и поцелуй меня (ЛП) - Крейг Кристи. Страница 47

– Да. Прочь с дороги. Я пришла к Скаю.

Мужчина, видимо, проникся ее решимостью, ибо тут же отступил. Мария миновала коридор и толкнула дверь в кабинет брата. Тот стоял посреди комнаты и спорил с еще одним незнакомцем. Еще одним потрепанным незнакомцем. Лицо самого Ская тоже слегка опухло.

Мария уперла руку в бедро:

– Какого хрена происходит?

Скай нахмурился:

– Филлип, это моя сводная сестра Мария. Мария, познакомься с Филлипом. Он техасский рейнджер.

– Значит, это он держит папу и Хосе за решеткой?

– Так точно, – отозвался Филлип.

– Что они натворили?

Поскольку Мария, гневно сдвинув брови, начала наступать, рейнджер шагнул назад.

– Устроили потасовку в закусочной.

Она вздернула подбородок:

– Рэдфут на такое не способен.

– Мое лицо говорит об обратном.

– Он не хотел тебя бить, – вмешался Скай. – Он целился в Рамона.

– Рамона? – переспросила Мария. – Рамона Клауда?

Брат кивнул.

– Зачем ему драться с Рамоном?

– Это сложно…

– Так упрости! Клянусь, я отсюда не уйду без…

– Рэдфут встречается с матерью Рамона, – выпалил Скай.

Мария закатила глаза:

– Нет, ерунда.

– Он признался.

– Значит, ты неправильно понял. Хочу его увидеть.

Она развернулась, намереваясь пойти к камерам, но Скай схватил ее за руку:

– Я не могу тебя туда пустить.

Мария вырвалась:

– Попробуй останови!

Он встал между ней и дверью.

– Там заперто.

– Так отопри!

Скай потер лицо ладонью:

– Ты не хочешь туда идти.

Сердце Марии замерло.

– О господи, он ранен? Сильно? – Она вперилась взглядом в Филлипа. – Не дай бог, ты причинил ему боль… Ему же почти семьдесят!

– Нет, – перебил Скай, – он не ранен… Просто он там не один. Иди домой.

– Хосе ранен?

– Никто не пострадал! – рявкнул он, затем понуро опустил плечи, сдаваясь. – Твою мать… Мэтт тоже там.

– Мэтт Гудсон? Мой Мэтт?

– Да, твой Мэтт.

Мысли спутались.

– А он каким боком связан с Рамоном и Рэдфутом?

– Никаким. Он связан с Хосе.

И все равно не сходилось.

– Хосе и Мэтт подрались? Почему?

– А мне, блин, откуда знать! Но тебе лучше просто…

Мария посмотрела брату прямо в глаза:

– Ты откроешь эту дверь, Скай Гомес, и позволишь мне разобраться, что к чему. Иначе, клянусь богом и каждым духом, в которого верит Рэдфут, я потрачу остаток своей жизни, чтобы превратить твою в ад.

– Я бы ее пропустил, – заметил Филлип. Скай смерил его злобным взглядом, но рейнджер не впечатлился. – Эй, они заперты в клетках. Что может случиться?

Покачав головой, Скай развернулся и потопал вверх по лестнице. Мария кинулась следом.

– Даже птицы едят больше.

Шала подняла глаза на Лукаса, сидящего рядом с ней за кухонным столом.

– Прости. Дело не в еде, я просто… Чувство вины и сэндвичи с индейкой не очень сочетаются.

– Позволь спросить: а с чего ты чувствуешь себя виноватой?

– С того. На Рэдфута напали. В Джесси стреляли. А теперь эта драка…

– Тпру. Я, возможно – только возможно! – могу понять твое самобичевание насчет первых двух пунктов, но не вижу никакой связи с происшествием в закусочной. Почему женщинам вечно хочется взять на себя вину?

Шала выловила из своей тарелки чипсину, разломила на две половинки и скормила собакам Ская, устроившимся по обе стороны от нее. Лукас не ошибся: они стали ее постоянными спутниками.

– Может, в драке я и не виновата, но… мужчина в закусочной заявил, что с моим приездом в городе начались всякие безумства. – Шала нахмурилась. – А потом спросил, нужна ли мне карта, чтобы найти дорогу домой.

Лукас сдвинул брови:

– Стоило сказать мне, пока мы были там. Как он выглядел?

– Не знаю. В синей рубашке… Но он мне не угрожал, и вообще ничего такого. – Шала взяла еще один чипс и сунула в рот. Затем посмотрела на Лукаса: – Скай взбесился, когда увидел меня на стойке.

– Ага, никогда его таким не видел. Но не переживай. Он знает, что это я тебя подбил.

Шала хмыкнула:

– Должна признать, впервые вижу, чтобы потасовка так быстро закончилась. Откуда ты знал, что это сработает?

– Этому трюку я научился во время войны в Заливе. Я вызубрил эту фразу на пяти языках. Работает безотказно… Ну, кроме одного случая, но тогда я даже не подозревал, что это гей-бар. – Лукас рассмеялся. – Век живи – век учись.

– Ты очень интригующая личность, Лукас. – Не дождавшись ответа, Шала спросила: – Ты говорил со Скаем? По-моему, ему довольно сильно досталось.

– Этого мало, чтобы его уложить, – усмехнулся Лукас. – Скай крепкий орешек.

Она подумала о газетной вырезке. Что-то подсказывало, что Скай не так уж невосприимчив к боли, как многие полагают. В ногу ткнулся мокрый нос Сандэнса, и Шала наклонилась погладить пса.

– Не против, если я возьму ноутбук Ская? – спросил Лукас. – Хочу кое-кому отправить несколько твоих снимков для проверки.

– Конечно.

Он уже был на середине комнаты, когда собаки вдруг подскочили и залаяли. Лукас развернулся и замер.

– Что такое? – Шала округлила глаза.

Мужчина и псы, казалось, в любой миг готовы были ринуться в атаку.

Лукас прижал палец к губам и склонил голову набок. Прошла секунда, и тогда Шала тоже услышала.

– Прошу, скажи, что это лишь автомобильный хлопок…

Собаки вновь разразились лаем. Лукас промолчал. Затем шагнул к шкафу, ввел код на панели и вскоре уже доставал гигантскую винтовку, подходящую, скорее, какому-нибудь Рэмбо. Когда же он взглянул на Шалу, жизнерадостный парень, у которого она гостила, пропал без следа. Теперь он выглядел жестким и смертельно серьезным.

– Пережди какое-то время в главной ванной. Бегом!

Прежде чем отступить в сторону и пустить Марию к камерам, Скай крикнул в дверь:

– Лучше бы вам принять пристойный вид – к вам дама!

Мария шагнула вперед. Она была здесь не впервые – прошлым летом Женский клуб занимался облагораживанием верхнего этажа участка и проводил благотворительный ужин в древних камерах в поддержку творческих классов. «Ужин за решеткой» собрал более пятисот долларов. Но сейчас благотворительность была ни при чем. Под арестом мужчины, которых Мария любила.

Хосе и Рэдфут находились в одной камере, Мэтт и Рамон – в другой, напротив. Последний красовался разбитым носом, кровь из которого заливала рубашку. Мэтт растянулся на койке, пялясь в потолок. Один его глаз распух до того, что казался закрытым.

Мария вгляделась в лица Хосе и Рэдфута, гадая, какие из их синяков новые.

– Тебе здесь не место, – заявил Хосе. – Блин, Скай, убери ее отсюда.

Койка в камере напротив скрипнула. Мэтт сел и осмотрел Марию здоровым глазом.

– Какого черта произошло? – спросила она у всех.

Кто-то снизу позвал Ская, и тот перед уходом окинул присутствующих суровым взглядом:

– Сейчас вернусь. Ведите себя прилично.

– Пожалуйста, кто-нибудь, объясните, что случилось, – попросила Мария.

Шаги Ская застучали по ступеням.

– Твой старик случился, – буркнул Рамон. – С моей мамой.

Мария неверяще уставилась на отца:

– Просто скажи ему, что он ошибся. Ты же не встречаешься с Вероникой.

– О, он с ней не встречается. Он ее лишь трахает! – Голос Рамона отразился от старых каменных стен.

– Не смей так говорить о матери! – приказал Рэдфут.

– Серьезно, старик? Мне говорить нельзя, а тебе делать можно?

– Прояви уважение, черт возьми! – Что-то в тоне отца заставило Марию засомневаться в ранее сделанных выводах.

– Уважение?! – взревел Рамон. – Так вот, чем ты в своей палате занимался – уважал ее?

– Прекратите! – не выдержала Мария.

И почувствовала на себе взгляд Мэтта. Захотелось крикнуть Скаю, чтобы принес ключи и открыл дверь – этот заплывший глаз нуждался в осмотре. На вид – просто ужас. Но как Мэтт воспримет ее заботу? Тогда в больнице он, кажется, предпочел поверить в худшее.