Анна и французский поцелуй (ЛП) - Перкинс Стефани. Страница 16

Дыши, Анна, дыши.

— И они на английском?

— По крайней мере, треть.

Треть! Из нескольких сотен — возможно даже тысячи! — театров.

— Некоторые американские фильмы дублированы на французский язык, но главным образом для детей. Остальные оставляют на английском и дают французские субтитры. Вот, держи.

Сент-Клер берет журнал под названием «Парископ» со стеллажа газетного киоска, расплачивается с жизнерадостным продавцом с крючковатым носом и вручает журнал мне.

— Он выходит каждую среду. Пометка «ОВ» означает оригинальную версию, «ФВ» — французскую, то есть дубляж. Так что ищи «ОВ». У них есть интернет-каталог, — добавляет он.

Я просматриваю журнал, и у меня глаза лезут на лоб. Никогда не видела столько списков кино в своей жизни.

— Боже, если бы я знал, что тебе для счастья так мало надо, то не заморачивался бы со всем остальным.

— Я люблю Париж, — отвечаю я.

— И я уверен, что он тоже любит тебя.

Он все ещё говорит, но я не слушаю. На этой неделе проходит марафон Бастера Китона [23]. И подростковых слэшеров [24]. И целая программа, посвящённая автомобильным преследованиям 70-ых.

— Что?

Я понимаю, что он ждёт ответа на вопрос, который я не услышала. Когда он не отвечает, я отрываюсь от списков. Его взгляд прикован к фигуре, только что вышедшей из нашего общежития.

Девушка моего роста. Длинные волосы слегка уложены, но в модной парижской манере. Короткое серебряное платье, искрящееся в искусственном освещении, и красное пальто. Кожаные ботиночки цокают по тротуару. Она оглядывает общежитие Ламбер хмурым взглядом, но затем поворачивается и замечает Сент-Клера. Все её существо сияет изнутри.

Журнал готов вывалиться из моих рук. Это может быть только один человек на свете.

«Незнакомка» подбегает к нам и бросается в объятия Сент-Клера. Они целуются, и она запускает пальцы в его волосы. Его чудесные, прекрасные волосы. Мой желудок наливается свинцом, и я отворачиваюсь.

Они отрываются друг от друга, и она начинает говорить. Её голос удивительно низок — страстен — но речь быстра:

— Я знаю, мы не собирались встречаться сегодня вечером, но я оказалась поблизости и подумала, что ты мог бы захотеть пойти в тот клуб, о котором я тебе говорила. Ну, помнишь, его ещё Матье порекомендовал? Но тебя не оказалось на месте, и я проболтала с Мер целый час… где ты был? Я звонила на сотовый три раза, но меня выбрасывало на голосовую.

Сент-Клер выглядит дезориентированным.

— Эм, Элли, это Анна. Она всю неделю просидела в общежитии, поэтому я решил показать ей…

К моему изумлению Элли расплывается в широкой улыбке. Достаточно странно, но в этот момент я понимаю, что несмотря на хриплый голос и парижский наряд, она какая-то... незамысловатая. Но дружественно настроенная.

Но это ещё не значит, что она мне нравится.

— Анна! Из Атланты, правильно? Куда вы ходили?

Она знает меня? Сент-Клер описывает наш вечер, а я обдумываю это странное развитие событий. Он рассказывал ей обо мне? Или это была Мередит? Надеюсь, что Сент-Клер, но даже если и так, не похоже, что она сочла меня угрозой. Она, кажется, не встревожилась, что я провела последние три часа в компании её очень привлекательного парня. Одна.

Должно быть, хорошо иметь такую уверенность.

— Ладно, малыш, — обрывает она. — Остальное расскажешь позже. Пошли?

Он говорил, что пойдёт с нею? Я не помню, но он кивает.

— Да. Да, позволь мне захватить, э-м-м…

Он глядит на меня, а затем к входу в общежитие.

— Что? И так сойдёт. Поверь, ты здорово выглядишь. Пошли. — Она властно берет его за руку. — Было приятно познакомиться, Анна.

Обретаю дар речи.

— Да. Мне тоже было приятно.

Поворачиваюсь к Сент-Клеру, но он уже не смотрит на меня. Ну и ладно. Проехали. Я приклеиваю свою лучшую улыбку «мне все равно, что у тебя есть девушка» и весело выкрикиваю:

— До свидания!

Он не реагирует. Ладно, пора уходить. Убегаю и вытаскиваю ключ. Но пока открывается дверь, я не могу устоять от соблазна и оборачиваюсь. Переплетя руки, Сент-Клер с щебечущей Элли уходят в темноту.

Замираю, и Сент-Клер оборачивается. На одну секунду. 

Глава 10

Так будет лучше. Правда.

Проходят дни, и я понимаю, что рада встречи с девушкой Сент-Клера. Фактически, она принесла мне облегчение. Мало что бывает хуже чувств к тому, кого любить не должна, и в последнее время мне мои мысли совсем не нравятся. А я, конечно, не хочу стать ещё одной Амандой Спиттертон-Уотс.

Сент-Клер просто дружелюбен. Он нравится всей школе: профессорам, популярным детям, аутсайдерам — а почему нет? Он умный, забавный и вежливый. И да, ужасно привлекательный. И хотя он всем нравится, он не болтается со всеми. Только с нашей небольшой группой. И с тех пор как его лучший друг занят Рашми, он общается, ну... со мной.

С того вечера мы всегда сидим в кафетерии вместе. Он дразнит меня за кроссовки, спрашивает о любимых фильмах и помогает с домашкой по французскому. И он защищает меня. Так на прошлой неделе, на физике, Аманда противным голосом назвала меня «ля муфэт» и зажала нос, когда я проходила мимо её парты, так Сент-Клер сказал ей «отвалить» и бросал крошечные комки бумаги в волосы оставшуюся часть занятий.

Позже я посмотрела слово в словаре и узнала, что оно переводится как «скунс». Так оригинально.

И все же я чувствую приступы боли, когда он исчезает. После обеда я задумчиво сижу у окна, наблюдая, как мусорщики в ярко-зелёных униформах убирают улицу, и тут Сент-Клер выбегает из нашего общежития и исчезает в метро.

К Элли.

Большинство вечеров я делаю уроки в фойе с нашими общими друзьями, ожидая возвращения Сент-Клера. Он плюхается около меня и отпускает шутку по поводу того, то вахтёр застукал пьяного младшеклассника (всегда находится пьяный младшеклассник и бдительная девушка за вахтой). И не знаю, игра ли это моего воображения, или его волосы растрепанней, чем обычно?

Мысль о том, что Сент-Клер и Элли делают это, заставляет меня ревновать сильнее, чем я хочу признать. Мы с Тофом ведём переписку по электронке, но сообщения всегда держат дружественный тон. Я не знаю, означает ли это, что я ему всё ещё интересна или нет, но я знаю, что электронное письмо это не поцелуй. И не это.

Единственный, кто понимает ситуацию с Сент-Клером, — Мер, но я ни за что ей не признаюсь. Иногда я боюсь, что она может приревновать ко мне. Я вижу, как она смотрит на нас за ланчем, и когда я прошу передать мне салфетку, она просто её швыряет. Или когда Сент-Клер машинально рисует бананы и слонов в краях моей домашней работы, она напрягается и притихает.

Возможно, я делаю ей одолжение. Я сильнее, чем она, так как знакома с Сент-Клером совсем недавно. Для меня он всегда под запретом. Я хочу сказать — бедная Мер. Любая девочка, сталкивающаяся с ежедневным вниманием от великолепного мальчика с симпатичным акцентом и прекрасными волосами, находится под страшным давлением не дать своему чувству перерасти в огромную, ужасную, болезненную, постоянную, всепоглощающую страсть.

Не то, чтобы это происходит со мной.

Так на чем я остановилась… Ах, да. Облегчение знать, что это никогда не произойдёт. Так легче. Большинство девочек также сильно смеётся на его шутками и находят предлог коснуться руки. Тронуть его. Вместо этого я спорю, закатываю глаза и веду себя безразлично. И когда я касаюсь его руки, то только чтобы отпихнуть. Так ведут себя друзья.

Кроме того, у меня более важная вещь на уме — кино.

Я прожила во Франции уже месяц, и хотя я поднялась на лифтах на вершину Эйфелевой башни (Мер отвезла меня, а Сент-Клер и Рашми остались ждать на лужайке: Сент-Клер боится высоты, а Рашми отказывается вести себя как типичная туристка), и погуляла по смотровой площадке Триумфальной арки (и снова я поднялась туда с Мер; конечно, Сент-Клер остался внизу и угрожал столкнуть Джоша и Рашми в безумную кольцевую транспортную развязку), я всё ещё не ходила в кинотеатр.