Вовка-центровой - Санфиров Александр. Страница 8

Говоря все это, она полезла под кровать братьев и начала там что-то искать. И со звоном извлекла оттуда гитару.

— Пашка, ты посмотри, что у парней под кроватью! — упавшим голосом произнесла она.

Отец, уже стоявший у дверей, быстрым шагом подошел к старшему сыну и схватил его одной рукой за грудки и легко поднял в воздух. Старая гимнастерка подозрительно затрещала, а у Вовки сперло дыхание.

«Сейчас задушит», — мелькнула мысль. Между тем Павел Александрович побагровел и, продолжая легко держать сына на весу, закричал:

— Ты что, воровать начал, признавайся, да я тебе сам руки выдерну, если что. У Фомина сын вором стал! Признавайся! — И тряхнул Вовку еще раз. Тот, полузадушенный, махал руками, не в силах ответить, и только пронзительный вопль проснувшегося Мишки спас положение.

— Папка, ему летчик гитару в больнице подарил! Не бей его!

Отец разжал руку, и Вовка почти упал на пол. Он стоял, растирая шею, а отец со смущенным видом стоял рядом.

— Паша, вот ты так всегда, сначала не разберешься и дров наломаешь, — сказала ему жена. Она стояла красная от волнения и тяжело дышала. — Я думала, ты его сейчас задушишь.

Тем временем отец, подозрительно глядя на сына, спросил:

— Так за какие такие заслуги тебе гитару подарили?

— Ну, я песни в палате спел, летчику понравилось, он и подарил мне гитару, у кого хочешь можешь в больнице спросить, — обиженно сказал Вовка. — А вчера просто после драки забыл про нее, хотел ведь на стену повесить.

— Так, так, — задумчиво сказал отец, — слыхал раз, как ты в компании во дворе на чьей-то гитаре тренькал и песню орал, за такое пение я бы ноги выдернул, а не инструмент немецкий дарил.

Вместо ответа сын взял гитару из рук матери, уселся на табурет и сделал пару проигрышей.

— Ах ты, шкет сопливый! — в полном восторге воскликнул Павел Александрович. — Когда и успел так научиться. Ну прости, погорячился, ладно, пора на работу, а придем домой, ты уж тогда нам сыграешь и споешь.

Когда родители ушли, Мишка слез со своей верхотуры и сказал:

— Слушай, я думал, тебя батя задушит, ну и видуха у него была. Я чуть не обоссался от страха.

От перенесенного волнения Вовке уже не хотелось никуда бежать на зарядку.

«Ай, ладно, мать сказала пару бревен на чурки распилить, вот и зарядка будет», — подумал он.

— Ну, Миха, спасибо, что крикнул, а то я даже слова не мог вымолвить, — поблагодарил он брата. — Ты знаешь, мама сказала, чтобы мы дрова напилили и в магазин сходили, давай сразу сейчас чаю попьем и с утреца дрова распилим.

Мишка скорчил недовольную гримасу, но промолчал.

Чайник, поставленный на старую обгоревшую, замызганную электроплитку с открытой спиралью, еще до ухода матерью, начал только пошумливать. Братья заправили кровати. Вовка нашел гвоздь и молоток, с помощью Мишки повесил гитару на стенку рядом с планшетами. Затем они пили чай, мирно разговаривая о том, о сем. После чая они вышли во двор, бревна были видны издалека, это были старые телеграфные столбы, сгнившие снизу. Братья вытащили из дровяника старые козлы и пилу. Рассматривая их, старший брат понял, что их батя особым трудолюбием дома не отличался, козлы были ушатаны, а пила тупая и нуждалась в разводке и заточке.

— Мишка, а где у бати напильники и другой инструмент, — спросил он у брата.

— Так вон ящик в углу сарая лежит, там все и есть.

К счастью, несколько напильников и плоскогубцы там присутствовали, поэтому полчаса было посвящено пиле. Мишка пристально следил за ловкими руками брата и только один раз высказал свое удивление вслух:

— Вовка, точно тебе молния в нужное место стукнула. И Витьку побил, на гитаре играешь, и даже пилу точишь ловчее, чем батя.

Затем они водрузили столб на козлы, и работа закипела. Первое время у них не получалось вовремя ритмично тащить пилу на себя, но затем, после непродолжительной перепалки, дело пошло. Через час около дровяника лежала куча ровных чурок, и братья, довольные собой, стали собираться в магазин. Глянув на будильник, Вовка обнаружил, что еще только десятый час.

«Во, точно, кто рано встает, тому бог подает, — подумал он, — сейчас сбегаем в магазин и займусь своими делами».

Но так просто слетать в магазин не получилось. Народ, возбужденный слухами о сливочном масле, столпился у магазина в огромном количестве. Карточки на масло давали только семьям с детьми, но такие были почти все, и сейчас стоявшие в очереди люди были озабочены, сколько масла будут давать на одну карточку. Счастливцы, которые занимали очередь уже с шести утра, начали понемногу появляться с товаром, и вскоре все узнали, что дают по пятьдесят граммов на ребенка. Очередь шла быстро, и к двенадцати часам парни, получив свои сто граммов масла и две буханки хлеба, пошли домой с чувством исполненного долга.

Луковый суп был выхлебан, и Мишка захотел удрать на улицу, пока его брат мыл посуду. Но был пойман за шкирку прямо у дверей.

— Ты куда намылился без меня? — поинтересовался Вовка.

— Да мне с тобой надоело, — прямо высказался младший, — то одно надо сделать, то другое, а мы бы уже в футбол сыграли пару раз и на Волгу пошли. А тут сиди с тобой.

— Миха, — проникновенно сказал брат, глядя ему в хитрющие глаза, — а тебе меня не жалко? Я ведь ничего не помню, куда идти, кто у меня друзья, кто враги. Давай договоримся, ты меня приводишь на пустырь. Если там играют пацаны, я с ними знакомлюсь, может, там мои друзья будут, я-то ведь их не узнаю. Ну, а после этого можешь со своими друзьями играть, я ведь вижу, что тебе до жути приключениями хочется похвастать, но смотри не переусердствуй.

Мишка несколько повеселел после этих слов.

— Слушай, Вовка, гитару с собой возьми, там все обалдеют, когда ты заиграешь, — тут же предложил он.

— Нет уж, мне пока вчерашних приключений хватило, жалко же будет такой инструмент о чью-то башку сломать, — сказал старший брат и пошел переодеваться.

— Миха, а у меня плавки были? — крикнул он, застегивая застежки на сандалиях.

— Есть, конечно, они на веревке во дворе висят, — сообщил тот в ответ.

Они закрыли дом и тропинкой между домами направились к пустырю. Когда они вышли к месту, которое считалось футбольным полем, там было около трех десятков детей самого разного возраста, от пяти лет до шестнадцати, многие пришли со своими братьями и сестрами, за которыми надо было присматривать, и теперь, гоняя мяч, одним глазом глядели, что там творят их младшие родственники.

Когда Фомины подошли, игра прекратилась. Все собрались вокруг братьев и забросали их вопросами. Отношение было предупредительно-уважительное, а пара человек и вовсе бросали опасливые взгляды.

«Понятно, — вздохнул Вовка про себя, — уже знают про Графа, а и хорошо, больше уважать будут».

— Ну, здорово, мужики, — сказал он, — придется мне со всеми заново знакомиться, так я ничего и не вспомнил.

После его слов раздался всеобщий вздох удивления.

Но тем не менее процедура знакомства была начата, все было, как у людей, рукопожатия и объяснения, кто есть кто. Но вот, когда к нему подошел невысокий светловолосый крепыш и представился Славкой, Мишка быстро сказал:

— Вовка, это же твой друг лучший, вы в школе за одной партой сидите.

Вовка после этих слов вновь пожал тому руку и сказал:

— Слава, прости, так получилось, не помню ни хрена. Надеюсь, что мы с тобой будем и дальше дружить, мне все кажется, что вспомню хоть что-нибудь.

— Конечно, Фома, я ведь видел, как тебя тряхануло, тут всё забудешь, неудивительно нисколько.

Вовка повернулся к Мишке.

— Ну давай, беги к своим друганам, но на Волгу без меня не ходи, понял?

Мишка только замотал головой и удрал к своим одногодкам, которые соблюдали дистанцию и не лезли в разговоры старших.

— Ну вот, Слава, давай теперь ты начинай мне объяснять всё сначала, кто здесь кто, с кем играем, да и вообще про наш класс расскажи.

Тот улыбнулся.

— Надеюсь, ты в футбол не разучился играть?