Хроники странного королевства. Взгляд в грядущее (Дилогия) - Панкеева Оксана Петровна. Страница 5

– Так это же не уголовные дела. В службе Безопасности дела об угрозе короне решаются быстро и без всяких там адвокатов. Особенно если речь идет о заговоре и покушении на короля. Заседает закрытый трибунал, и готово. Тем более, там доказательств – хоть ковшом черпай. Так что штук восемь голов на площади Справедливости уже торчит, и еще человек полтораста сидят в подвалах департамента, ждут. А начальника службы безопасности господина Фейна вообще на кол посадили. Я так понял, Флавиус крепко обиделся, что Фейн метил на его место и из-за этого провалил какую-то грандиозную секретную операцию. А Флавиус – он шутить не любит… Заодно и прочих сотрудников пугнул как следует. Некоторых министров тоже арестовали, на заседание заместители приходили… Так о чем это я? Ах, да. Зачитал Флавиус свой доклад и тонко им намекнул, чтобы впредь вели себя прилично и думать забыли о всяких безобразиях, потому как неуязвимых среди них не осталось. И ты думаешь, эти придурки поняли намек? Они начали протестовать! Как тебе нравится! А начал все граф Монкар. Как это его пропустили вчера ночью, неужто не за что было? Он вчера весь день настраивал дворянское собрание, чтобы все протестовали и требовали расследования, рассмотрения дел в суде, и вообще высказали королю неодобрение и недоверие. Так вот, он высказал сомнения насчет того, что было преступлением, а что – недоразумением…

– Какой догадливый! – хмыкнул Жак.

– Возможно, возможно… Расписал в красках, как ни за что ни про что выволокли из дома его ненаглядную Алису и призвал всех не допускать беззакония и злоупотребления властью.

– Кто бы говорил! – опять хмыкнул Жак.

– Вот именно. Шеллар ему на это ответил, спокойно так и логично, как он всегда это делает. Дескать, никаких сомнений в том, что с Комиссией произошло именно недоразумение, быть не может, поскольку будь ты в своем уме, то ничего бы им не сделал, а безумцы не подлежат суду. Так что тут и расследовать нечего. А с Алисой разберутся, виновата она там или нет. И ничего беззаконного делаться не будет. Можно будет даже подумать о помиловании, если все пойдет нормально. Тоже, значит, намекнул. И эти гоблины бестолковые так и не поняли! Им показалось, что его величество изволит оправдываться, и значит можно на него, как Ольга говорит, наехать. И пошло. Выступил генерал Дальдо, все с теми же идеями насчет беззакония и заявил, что король использует элитные войска по своему желанию, не ставя в известность генштаб… А между прочим, он имеет такое право, и генштаб ставят в известность только из вежливости. То ли генерал об этом забыл, то ли просто хотел создать мнение присутствующих. Я вижу, Шеллар сидит и тихо звереет. Он вообще с самого начала был какой-то нервный, взвинченный – от этого эликсира, от боли, да еще почти двое суток не курил. Но самообладания пока не потерял и только напомнил генералу насчет того, что корпус паладинов подчиняется королю и он имеет право им распоряжаться. И предложил высказываться, если еще у кого-то есть соображения по данному вопросу. Тут они вообще распоясались. Наше дворянское собрание приволокло на заседание наследников герцога Браско – у него пять сыновей, оказывается, и от их имени выразили протест против конфискации, а эти пять лбов еще и разорались… Кто их только пустил? Потом то же самое учинили компаньоны Ваира – у них же из общего дела капитал изъяли, получается. Казначей слезу пустил, что в пещере сокровищ нашли совсем мало, наверное, девушки растащили, и дефицит бюджета по-прежнему поправить нечем… смеешься? Я тоже чуть со смеху не помер. Министр иностранных дел скулил, что мировая общественность скажет, нас после этого, как Мистралию, перестанут за людей считать… Тут уже Шеллар пятнами пошел, сидит, сопит, как тролль, глаза кровью налились, но молчит. А они видят, что он молчит, и полный бардак пошел…

– Это тогда стекла выбили? – уточнил Жак.

– Да никто стекла не бил, подожди, не перебивай. Опять взял слово граф Монкар и предложил во-первых, создать особую комиссию по расследованию коварного убийства на банкете и добиться, чтобы голова виновника – то есть твоя – украсила площадь Справедливости. А также все беззаконные деяния его величества внести в отдельный список и на основании этого списка поставить вопрос о правомерности его пребывания на престоле. Так делается, если ты не знаешь. Короли не предстают перед судом, но если попадаются на чем-то преступном, с них запросто снимают корону. Я как понял, к чему идет, мне чуть дурно не сделалось. Как представил себе, что мне придется все-таки занять престол… И тут смотрю – Шеллар приподнимается, встает во весь рост, и как рявкнет: «Корону? Корону тебе, сукин сын?» Все сразу – хлоп! – и заткнулись. А он повел глазами по залу и негромко так начинает говорить. Вы, говорит, господа, намеков не понимаете. Вы тут настолько уже обнаглели, что на второй день после неудачного заговора приходите ко мне и начинаете высказывать претензии. Говорит, а голос все громче, громче… Доходит, говорит, уже до того, что человек, по уши погрязший в заговоре, лучший друг руководителя и отец активной участницы, которого оставили на свободе только из уважения к его былым заслугам, ставит вопрос – могу ли я оставаться на престоле? Это следует понимать так, что заговор продолжается? И уже не говорит, а кричит. Когда шайка мошенников фактически узурпировала власть, вам это казалось законным и правильным, потому что они с вами дружили и делились взятками, а когда их не стало и законный правитель начинает наводить порядок, вы вопите о беззаконии? Голову вам захотелось? А о своей собственной вы подумали? Где она может оказаться завтра, вместе с вашим списком? – Элмар перевел дыхание, опорожнил еще один бокал и продолжил. – Жак, это было жутко, можешь мне поверить. Он орал минут десять. У всех дар речи пропал моментально. У меня тоже. Никто никогда не слышал, чтобы Шеллар так орал. Он голос-то повышал в крайне редких случаях, сам знаешь. А тут… страшно было смотреть. Стоит, ладонями в стол уперся, бешеными глазами водит и орет. Боги, я никогда не подозревал, что у моего кузена такая луженая глотка! Он по каждому прошелся персонально, каждого ткнул носом в дерьмо и обложил матом в семь этажей. Генерала, у которого берут солдат для покушения на короля, а он знать не знает. Казначея, у которого в казне образовалась загадочная бездонная дыра и которого ждет личная королевская ревизия, и если он до тех пор эту бездонную дыру не заделает, свои претензии будет высказывать на том свете предкам. Наследников этих придурочных, которым оставили родовой замок, а они еще недовольны, наверно, хотят вообще титула лишиться. Министра иностранных дел, который работает на три разведки одновременно и почему-то думает, что никто об этом не знает… Ну и прочих… тоже. Я испугался, что его сейчас еще и безумцем объявят, стал за камзол дергать, так и мне заодно досталось. Что я сижу тут для мебели, первый наследник называется, не имею понятия, что творится в стране, и вином от меня разит с утра. А я, между прочим, всего один бокал за завтраком выпил. Даже обидно… Все застыли, никто не шевелится, и все ждут, чем же это закончится.

– И чем это закончилось? – поинтересовался Жак.

– Тем, что начали лопаться стекла, которые тебе так покоя не давали. Никто их не бил, они сами полопались. Штуки три. Тогда его величество изволили опомниться и замолчать. Повел глазами по залу, посмотрел на их окаменевшие физиономии, и уже нормальным голосом сказал: «Я тут король или хрен собачий?». И знаешь, как-то ни у кого сомнений не возникло. Вот уж никогда не думал, что можно так напугать людей простым десятиминутным криком.

– Я так понимаю, – улыбнулся Жак, – Что сегодня его величество научился гневаться?

– Ты смеешься… Мне тоже всегда было смешно, когда он говорил, что страшен в гневе, только никто этого не знает. А ведь правда страшно. Я уж решил, что у него что-то в голове нарушилось… А он наорал на всех, а потом сел и опять спокойно так говорит: «А теперь, господа, давайте договариваться по-хорошему, как цивилизованные люди». Последний намек, так сказать сделал: либо вы, сволочи, успокоитесь и заткнетесь, либо полетят новые головы, благо, есть за что. И ведь сразу к ним вернулась способность понимать намеки, и в пять минут договорились. Вспомнили, кто здесь король, и какие у него права, и полностью осознали, что неуязвимых среди них действительно не осталось. А с Монкаром они договорились персонально – обменялись, так сказать, головами – Шеллар помилует Алису, а Монкар отвечает за твою безопасность. И если вдруг с тобой что случится, разбираться не будут, а сразу за нее возьмутся. Кстати, ты в курсе, что Ольгин мистралиец Монкара обложил матом, показал ему два пальца и еще побить грозился?