Красивая ошибка (ЛП) - Коул Мэрайя. Страница 3

Мой живот сжимается от его грязных взглядов. Я хочу встать и уйти, но я должна получить это место.

– Я замечательно убираю. У меня маниакальная страсть к чистоте, – нагло вру я.

Он наклоняется, опираясь локтями о стол.

– Стартовая зарплата горничной 7.50$ в час. Работа в ресторане оплачивается по ставке 8$ в час, а зарплата администратора стойки регистрации 9$ в час. Вы не окончили колледж, – говорит он, отдавая мне резюме, – но вы же знаете, что будет лучше для Вас... Мы так же набираем стажеров, для нашей программы подготовки менеджеров. Это самый удобный и легкий путь узнать все об индустрии обслуживания.

– Какая ставка?

– 16 $ в час, но Вам придется работать под началом вашего наставника, то есть проводить со мной очень много времени... в этом тесном помещении, задерживаться после окончания смены.

Я стараюсь не закатывать глаза, слушая его неубедительные и пошлые намеки. Я знаю, что должна отказаться, так как этого козла интересует только одно, но вместо этого я говорю:

– Это предложение меня заинтересовало.

Он улыбается и встает из-за стола. Подходит ко мне и берет моё лицо в свои руки, а я стараюсь не дергаться.

– На эту должность очень много кандидатов, Эмерланд. И у этих кандидатов есть образование и опыт, – он облизывает свою нижнюю губу, расстёгивая при этом ширинку. – Чем же ты докажешь, что ты лучше всех этих кандидатов?

Он засовывает руку в свои штаны и достает оттуда свой член. Он смотрит на меня, подняв бровь. Я гляжу на него, не веря своим глазам, мне противно. В этот момент, он улыбается и свободной рукой проводит по моим волосам.

– Ты можешь мне показать, как хорошо можешь работать, Эмерланд? – то, как он делает ударение на каждом слове, заставляет меня съёжиться.

Меня тошнит, но мне нужна эта работа. Очень нужна. Я занимаюсь сексом, поэтому пытаюсь напомнить себе, что это просто минет. По моим меркам, это самая низкая его ступень, но я не могу приблизить свой рот к нему.

– Я не могу... – я отворачиваюсь и смотрю в сторону. – Рассмотрите мою кандидатуру на другую должность, пожалуйста.

– У нас нет других вакансий, – он застегивает свою ширинку и идет к двери. – Мы сохраним ваше резюме в нашей базе данных, Мисс Андерсон.

– Что?

– Мы тут закончили. Вы можете идти, Мисс Андерсон, – говорит он прохладно.

Я трясу головой, когда встаю. Медленно проходя мимо него, слышу, как он с выдохом произносит: «Тупая сучка», перед тем как захлопнуть за мной дверь.

Я смотрю на девушек, сидящих в коридоре, на этих стульях для банкета, думая скольким из них предложат такую же работу. Не знаю, что на меня находит, но я подхожу к стойке регистрации, надеясь поговорить с еще каким-то менеджером. Эта свинья не может быть единственным сотрудником, который решает, кого взять на работу. Когда я приближаюсь, мне улыбается блондинка со светло-карими глазами.

– Чем я могу Вам помочь, мисс?

– Могу ли я поговорить с главным менеджером?

– Я главный менеджер, – она улыбается еще шире. – Что-то случилось?

– Не могли бы Вы... не могли бы Вы рассказать мне о вашей программе подготовки менеджеров? Сколько менеджеров у вас курирует эту программу?

– О какой программе вы говорите? – она снимает очки.

– Программа подготовки менеджеров... Со ставкой 16$ в час, когда стажер работает под началом менеджера. Верно?

– Мы не практикуем программу подготовки менеджеров уже несколько лет, и у нас никто не получает 16$ в час, – говорит она, подняв удивленно брови. – Может, Вы перепутали «Уэстин» с «Марриотом»? «Марриот» дальше по этой улице, направо.

Сукин сын... 

Я паркую машину перед домом дедушки и бабушки и закуриваю мою последнюю сигарету. Я должна сегодня бросить, но не уверенна, что получится. Особенно после сегодняшнего.

После «собеседования» в отеле я была ещё на трех ярмарках вакансий. Останавливалась около каждого стола, я заполняла любые анкеты и знакомилась с каждым представителем компании. Но всё что я слышала, это: «Мы сохраним Ваше резюме в нашей базе», «Мы с Вами свяжемся», «Мы скоро с Вами увидимся». Всем этим они хотели сказать: «Вы о нас больше не услышите».

И что было еще хуже всего, больше не было парковщика, чтобы присмотреть за моей машиной, поэтому я вымокла с головы до ног.

Удрученно докуриваю свою сигарету, потом брызгаю на себя духами, чтобы замаскировать запах, перед тем как войду в дом.

Когда я закрываю входную дверь, мои дедушка с бабушкой ужинают за столом и уже поставили мне приборы, как всегда.

– Привет, дорогая! – лучезарно приветствует меня бабушка. – Как прошел день?

– Не очень.

– Ах, Эмерланд, – говорит она, отодвигая мне стул. – Ты обязательно что-нибудь найдешь, дорогая. Не расстраивайся ты так.

– Похоже, что я расстроена?

Дедушка кивает.

– Почему бы тебе пока не поработать в церкви?

– Да! – бабушка радостно прижимает руки к груди и вздыхает. – Почему я раньше не подумала об этом! Нам всегда нужны люди, чтобы распространять слово божье. Тебе точно полегчает, если ты будешь работать в Доме Божьем.

Я стараюсь сдержать стон. Мы знакомы всего лишь несколько лет, но могу поклясться, что они думают, будто Бог может исправить всё.

Моих дедушку и бабушку зовут Генри Ли и Вирджиния Марш. Они являются наглядным примером жителей Американского Библейского Пояса (Южно-Восточные и Южно-Центральные штаты с консервативными Евангелистами). Они всегда носят с собой библию и склонны повторять «Хвала Господу» каждую секунду, а в церкви они проводят времени больше, чем где-либо.

– Спасибо за предложение, – говорю я, открывая кока-колу. – Но, нет.

– Наверно, именно поэтому ты и не можешь найти работу, – говорит Вирджиния, указывая на меня вилкой. – Ты очень давно не была с нами в церкви.

– Ох-ой..

– Сын Мэри Файн начал ходить в церковь две недели назад, и он уже нашёл работу в Макдоналдсе... А он же сидел.

– Боже мой...

– Благослови его Господи! – воскликнули они в унисон.

Я вздыхаю.

– Если я ничего не найду в течение следующих двух недель, я соглашусь на ваше предложение, – только я очень надеюсь, что до этого не дойдёт.

Вирджиния хлопает в ладоши и улыбается.

– Тебе там понравится! Нам будет так интересно в единении с Богом! Спасать и подбадривать заблудшие души!

Я пододвигаю поближе тарелку с пюре и меняю тему.

Следующий час или около того я сидела и слушала их, пока они пересказывали мне местные новости: ещё больше детей заболело в госпитале Вирджинии, у Генри в пожарной бригаде снова пополнение, очередной неудачный день для их соседей-садоводов, еще одна корова родила на ферме дальше по улице.

Как только они начинают выяснять кто должен печь пирожные для следующей церковной распродажи, я извиняюсь и встаю из-за стола, чтобы подняться наверх, в свою комнату. Вздыхаю, когда включаю свет в комнате: я вижу одно и то же жалкое зрелище уже несколько месяцев. Стена моей комнаты увешана письмами с отказами от всех известных издательств и литературных магазинов. Рама окна обклеена копиями моих оценок из колледжа, и я очень горжусь тем, что получила все тройки с минусом и двойки. Самая высокая полученная мною оценка, это пятерка с плюсом за изобразительное искусство, она висит над моим зеркалом.

Это единственная вещь, которая заставляет меня улыбаться. Я чувствую, что, несмотря на все то, что я испортила в своей жизни: школа, работа, отношения, друзья, я еще не конченый человек...

Глава 2

 Осень 2011

– Сильнее... – шепчу я. – Сильнее... – я запускаю свои пальцы в темные волосы Паркера Далтона, умоляя его.

Он касается своими губами моей шеи и нежно меня кусает, снова и снова входя в меня.

– В тебе так охуенно хорошо, Эмерланд... Так охуенно хорошо...

Закрывая глаза, я царапаю ему спину. Начинаю стонать, когда он ускоряется. Пока он проводит языком между моими грудями, я сцепляю свои ноги за его спиной и еще ближе притягиваю его к себе. Шлепающий звук нашей соприкасающейся плоти отдается эхом от стен, но перед тем, как я кончу, его ритм замедляется.