Только будь со мной! - Петерсон Элис. Страница 5

Безусловным плюсом больничной жизни было то, что у нас был особый распорядок дня и все мы находились в одной лодке. Поэтому время там бежало незаметно.

Наш девиз был таким: «Каждый должен быть при деле». Рано утром меня будил знакомый грохот тележки с завтраком, которую Джорджина вкатывала в палату. Чуть позже приходила мама с двумя стаканчиками капучино или латте из ближайшей кофейни, потому что она терпеть не могла больничный кофе. К десяти часам утра я уже была в гимнастическом зале. Мой физиотерапевт Пол проводил самую жесткую программу физической реабилитации. Я часами делала растяжки, лежа на животе и на спине, поднимала грузы, развивала мускулатуру рук. Однажды я так устала, что потеряла равновесие и упала со своего инвалидного кресла. До этого случая Пол только жестом давал понять, что я вот-вот упаду или что-нибудь задену. Пока я с трудом пыталась вскарабкаться обратно в инвалидное кресло, он сказал, что не собирается помогать мне. Если я и совершала ошибки, то исправлять их должна была сама – только так я научусь сохранять равновесие. Тогда я спросила у него, не был ли он старшиной в армии?

– Для меня это комплимент, – ответил он. – Это значит, что я хорошо выполняю свою работу.

Когда заканчивалась тренировка, я играла в теннис с Домом или Джейми или отправлялась в бассейн на гидротерапию. Через три недели после несчастного случая я была абсолютно беспомощна: на первом занятии лежала на воде, вцепившись руками в поплавки, а Пол в это время держал мою голову. Но к концу четвертого месяца реабилитационной программы я хоть и с трудом, но могла уже проплыть от одного края бассейна до другого. Пол называл мой неуклюжий стиль а-ля Брукс.

– Можно отправлять тебя на Параолимпийские игры, – как-то раз иронично заметил он. А затем добавил, что первые Параолимпийские игры были проведены в 1948 году в городе Сток-Мандевилл. Организовал их британский невролог немецкого происхождения. Людвиг Гуттман [2], безусловный гений своего дела, открыл в Сток-Мандевилле Национальный центр повреждений спинного мозга. Он смог доказать, что спортивная активность и физические нагрузки – неотъемлемая часть реабилитации пациентов. Так что вперед, Брукс. Еще один заход!

«Я не знаю, что делать, Дом», – пишу я. За окном погожий летний день, но проблема заключается в том, что мне хочется прокатиться до пляжа на велосипеде, поиграть в теннис или просто пойти на пробежку. Раньше я никогда не ценила эти маленькие радости, а теперь лишилась их.

«Сегодня утром я поругалась с мамой. Она сказала, что я должна вернуться в Королевский колледж. Я знаю, она пытается помочь, но… Знаешь, что еще меня бесит? Мне двадцать три, а она заставляет меня убираться в комнате!

А ты как поживаешь? Передавай привет Миранде!»

Миранда – жена Дома. Она часто приходила к нам в палату с фруктами, газировкой и шоколадными конфетами. Когда я видела их вместе, то не могла не думать о Шоне. «Я так не могу… Мне очень жаль, Кас. Прости меня», – написал он в последнем письме.

«P. S.» – пишу я Дому. – «Расскажи мне что-нибудь смешное».

Ответ не заставил себя долго ждать.

«Скажи «лук»».

«Лук».

«По лбу стук!»

Я захихикала и написала в ответ:

«Фу, какой ты злой!»

Я встретила Дома, когда меня перевели в реабилитационное отделение. В нашей палате все были довольно молодые. Мама сидела рядом с моей кроватью и вязала мне носки, что приводило меня в замешательство – она ни разу в жизни даже инициалы не вышила ни на одной из моих школьных рубашек.

– Добрый день. Меня зовут Пол Паркер, – сказал спортивного вида мужчина с сильным австралийским акцентом.

– Здорo?во, Паркер! – подал голос человек, лежавший на кровати напротив меня.

– Здравствуй, Дом, – ответил Пол, беря в руки мою историю болезни. – Паралич нижних конечностей, Т12 полный, – пробормотал он себе под нос.

Мне хотелось сказать: «Меня зовут Кас». Но вместо этого я рассказала ему, как попыталась сесть и потеряла сознание.

– Что ж, чем раньше мы попробуем сделать это снова, тем скорее ты сможешь покинуть это место.

– Но я хочу выйти отсюда на своих ногах! – произнесла я, хватаясь за слабую надежду, что еще не все потеряно.

– Зайка, пожалуйста. Этот человек хочет тебе помочь, – попыталась вразумить меня мама.

– Миссис Брукс, не могли бы вы оставить нас с Кассандрой наедине? – спросил Пол.

Мама взяла сумку с вязанием и направилась к двери. Из сумки выпал моток шерсти, и нитка потянулась через всю палату. Пол немедленно окликнул маму.

– Мы же не хотим, чтобы наши пациенты спотыкались, – пошутил он, помогая маме собрать нитки.

– Итак, – сказал Пол, повернувшись ко мне. – Ты хочешь, чтобы я тебе помог?

– Угу.

– Не слышу. Говори нормально.

Он терпеть не мог проявлений слабости.

– Да.

– Хорошо. Теперь давай посадим тебя в это кресло и приступим к тренировке.

– Bonne chance! [3] – крикнул добродушный мужчина по имени Дом. У него были коротко стриженные темные волосы. Легкая седина на висках выдавала его возраст: я бы сказала, что ему было около сорока. У него было такое накачанное тело, что он выглядел так, будто собирался участвовать в Олимпийских играх. Мрачный мужчина, лежавший на соседней койке, потребовал, чтобы Дом «заткнулся на фиг, потому что некоторые пытаются поспать».

– И с чего это ты вдруг заговорил по-французски? – добавил он.

– Не будь таким угрюмым, Гай, – ответил Дом. – Пойдем лучше с нами в спортивный зал.

– Отвали.

– Время идет намного быстрее, когда ты чем-то занят, – спокойно продолжал Дом, не обращая внимания на грубость соседа. Он положил бутылку воды рядом с собой в инвалидное кресло и надел перчатки без пальцев.

Пол задернул бежевую занавеску, чтобы эти двое не отвлекали меня.

– Итак, – сказал он. – Никаких глупостей и капризов. Не надо тратить мое время попусту. Ты готова?

Я иронично отдала честь.

– Да, сэр!

– Супер-пупер.

– Что, простите? – улыбнулась я.

– Супер-пупер. Теперь давай приступим. Мы начнем не спеша, а дальше как пойдет.

Попытавшись сесть, я почувствовала необыкновенную тяжесть во всем теле. Малейшие изменения положения давались мне с большим трудом. Мне казалось, будто я пытаюсь двигаться семимильными шагами, хотя на самом деле я едва шевелилась.

– Так, хорошо. Еще чуть-чуть, – подбадривал меня Пол, придерживая сзади. – Джорджина! Нужна твоя помощь! – крикнул он за занавеску.

Когда я наконец приняла вертикальное положение и пересела в инвалидное кресло, меня начало мутить.

– Меня сейчас вырвет! – воскликнула я.

Молниеносным движением Пол наклонил мое кресло назад.

– Слушай, дружище, не паникуй. Поначалу ощущения будут не из приятных, – утешил он меня. – Со временем привыкнешь. Я здесь, с тобой, Кас. Все будет нормально.

У меня было странное ощущение, словно я парила в воздухе.

Джорджина отдернула занавеску, и я заметила, что мой бойкий сосед все еще был в палате и наблюдал за происходящим, как будто смотрел по телику сериал. Потом он поднял вверх большой палец и покатил свое кресло к двери, заявив, что хочет пострелять из лука. Глядя на него, можно было подумать, что мы находились в летнем спортивном лагере.

– За него не беспокойся. Он неплохой парень, – заверил меня Пол.

Перед самой дверью Дом обернулся ко мне.

– Удачи, Кас. Держись на ногах крепко!

Как ни странно, эта шутка показалась мне смешной.

В переписке появилось новое сообщение:

«Приезжай поскорее в Лондон. Не надо воспринимать инвалидность как клеймо, Кас. Это возможность приобрести новых друзей: меня и Гая».

Они оба живут в Западном Лондоне. Квартира Дома находится в Хаммерсмите. Гай живет со своими родителями в Лэдброк Гроув.

«Не забивайся в угол и не отгораживайся от мира. Мы скучаем по тебе».