Первая волна - Михалев Артем Аркадьевич "Русс". Страница 4

Затарившись в библиотеке учебниками, неделю не вылезал из своей комнаты. Странно, раньше приходилось заставлять себя корпеть над зубрежкой, а сейчас даже удовольствие получать начал. Задачи по физике, которые я раньше терпеть не мог, решались с приятной легкостью. Видимо, смена деятельности помогла, крутить сутками болты слегка поднадоело.

Сессию закрыл досрочно на зачетной неделе, почти сплошные «автоматы». Зачетка порадовала маму больше, чем мой заработок за последние полгода. Юлька, правда, зубрилой теперь зовет, неделю ее к компьютеру не подпускал. Привыкла, что меня дома почти нет и железяка в ее полном распоряжении. Ничего, потерпит без своих чатов и социальных сетей. Хотя надо будет ей что-нибудь подарить на день рождения, а то жизни не даст. Уж больно много она секретов знает, в каждой бочке затычка. Вон скачет вприпрыжку.

— Легка на помине… — буркнул я себе под нос.

— Шурик, ты чего в такую рань вскочил? Я в семь встала, тебя уже след простыл.

Тут она права, в такую рань даже ее жизнерадостный голос не вызывал приятных эмоций. Мы с сестрой полные противоположности. Я под два метра, она — мелкая шмакодявка, едва достает мне до середины груди. Правда, ей всего четырнадцать, но меня она уже не догонит. Я — брюнет, у нее светлые волосы. И, поверьте, все анекдоты про тупых блондинок — это чушь. Глупый человек так хитро пакостить не может. Я вообще подозреваю, что дезу про блондинок пустили сами белобрысые, чтобы легче отводить подозрения. Я твердо усвоил, что связываться с сестрой выходит себе дороже. Моя детская мечта — чтобы у меня был брат. Потому что его можно взять за шкирку и без затей поколотить. С Юлей этот номер не проходит. Всегда за все ее проделки доставалось мне. Но хуже всего было то, что она жаворонок, а я сова. Встать в шесть утра и начать тормошить брата-лежебоку — любимое занятие. Холодная вода, зубная паста, горящая бумага — я испытал все. На все попытки решить дело с помощью вышестоящих инстанций получал мамино: «Ты старше. Разбирайтесь сами».

— Три часа под тачкой загорал. — Врать бесполезно. Обдурить сестренку не получалось ни разу. Глядя, как она набирает воздух для гневной отповеди, устало добавил: — Маме только не говори. С деньгами совсем хреново.

Если она проговорится, что гипс снят раньше срока, — будет худо.

Юля медленно выдохнула и даже немного сгорбилась. У меня гордая сестренка, и ее очень расстраивает, что она в семье на положении нахлебницы. Мама зарабатывает, я деньги приношу иногда, а она — балласт. Это она так считает, дурочка упертая. Сколько на эту тему говорили — толку ноль. Дал же бог сестренку.

— Хорошо. Саш… ты только аккуратней.

У самой голос тихий. Надо срочно что-то делать, она может полдня заниматься самоедством и самокопанием. Быстро прикидываю финансы. Большую часть маме отдам, но Георгич за карбюратор накинул, на подарок должно хватить.

— Отставить слезы, с рукой все в порядке. Тянет немного, но ничего особенного. — Достаю из кармана три деревянных шарика. Она же вчера и притащила, когда узнала, что я гипс снял. — Видишь, твоими игрушками разминаю. Не беспокойся.

— Это не игрушки, от них мышцы быстрей…

— Я помню. Не обижайся, и правда помогает.

Специально для нее начинаю перебирать шары пальцами. Главное — дать сестре почувствовать свою полезность, тогда успокоится.

— Кстати, у меня для тебя сюрприз. Завтра покажу.

— Какой, какой, какой?

Слава богу, отвлеклась. Мне иногда самому интересно, сколько в ней наигранного, а сколько настоящего. Ведь и вправду чуть не прыгает от любопытства.

— Завтра, — повторил я, добавив в голос строгих ноток.

А с Юльки все как с гуся вода, только язык показала:

— Бякушка. Ладно, я побежала.

Сестренка умотала по своим делам, а я остался сидеть на раскладном стульчике. Солнце светило прямо в глаза, заставляя сонно щуриться. Утро оказалось не таким уж и плохим, даже боль постепенно уходила. Может, и вправду шарики помогают?

Через полчаса я смог встать и помыть руки под умывальником. Намылив руки до самых локтей, тщательно смыл грязь и вытер о полотенце. Не сказать, что холодная вода и хозяйственное мыло сильно помогли, скорей так, для очистки совести. Больше на полотенце осталось. Уже привык, что меня постоянно сопровождает запах масла и бензина. Да и руки, будь ты хоть трижды аккуратен, все равно постоянно в ссадинах и синяках.

В университете на это тоже перестали обращать внимание, хотя сперва пытались подтрунивать. Когда шутки перешли определенную границу, главный юморист получил затрещину, и все успокоились. Единоборствами я не занимаюсь, но драки не боюсь и могу за себя постоять. Рост позволяет. Мать только недавно перестала ворчать, что на мне одежда горит. Зато, вытянувшись, молодой организм начал раздаваться вширь. Теперь футболки трещат в плечах.

Я запер гараж и потихоньку двинул домой. Переоденусь, помоюсь, и надо Сереге позвонить. Слово — не воробей, пообещал подарок — надо выполнять.

Дома никого не было, мама уже ушла на работу. Деньги положил в сервант и, быстро приняв душ, заскочил на кухню. Организм настоятельно советовал подкрепиться, урчание желудка напоминало рев несмазанного двигателя. Ура! На столе, под крышкой от кастрюли, меня ждал завтрак. И сверху еще полотенце, чтобы тепло не уходило, — горячий. Вкуснятина, живем!

Еду я смел в один присест, только за ушами трещало. Юля говорит, что чувство насыщения приходит постепенно. Китайцы потому и едят палочками — растягивают удовольствие и дают время желудку. Знаток белобрысый. Видал я тех китайцев: по массе к русским — три к одному. Не, пусть они хоть палочками едят, хоть вилкой борщ хлебают, а я буду есть, пока не наемся.

Звонок мобильного раздался, когда я полез в кастрюлю за второй порцией. Звонил Серега. Утро сюрпризов, только хотел его набирать.

— Здорово, Черный, ты уже в городе? — У него фамилия — Чернявский, и прозвище с детства прилипло.

— Ну дык. Вчера вернулся. Второе место. — Голос друга звенел от гордости.

Хотя ему было чем гордиться: меньше чем за год вышел на призовые места. Очень хорошая заявка, даже я это понимаю. Рукопашником он оказался, что называется, от бога.

— Поздравляю! Проставляться будешь?

— Потому и звоню. После тренировки заскочу, и вперед! Соберем наших, посидим.

Сергей жил в собственной квартире, и наша компания часто собиралась под его крышей. С попустительства хозяина небольшая жилплощадь становилась объектом варварских набегов. Дебошей мы не устраивали, но время пролетало весело и быстро.

— С ночевкой?

— Да не вопрос, ты же меня знаешь. Алька подруг с фитнеса дернет. Культурно посидим.

— Кстати, насчет фитнеса. Серый, мне с тренером поговорить надо. Хочу сестре абонемент подарить, она тут загорелась.

— Растет девка, скоро кобелей гонять начнешь, — раздался в трубке добродушный хохот Сергея.

— Слышь, ты, кобель, я тебе ухи-то пооткручиваю и язык заодно.

— Ладно, ладно, я перед тренировкой заскочу. Сергеич про тебя часто вспоминает. Заодно и перетрете.

— Спасибо, Черный. До вечера!

— Ну дык. Бывай.

Удачно получилось. Серега вовремя вернулся, так что в клуб вместе поедем. У русбоевцев еще и фитнес-центр хороший, Юлька давно облизывается. Может, скидку по старой памяти организуют. Так и скажу: «Чемпиона я привел? Я! Гони, Сергеич, скидку».

Отрезав себе пару кусков хлеба, плюхнул на тарелку добавку и утащил в комнату. Ткнув пальцем ноги в системный блок, запустил компьютер. Машинка старенькая, игрушки новые не тянет, но нам с сестрой хватает. Ей — социальные сети, мне — форумы. Винт поделили по справедливости, примерно пополам. Словами не передать, чего мне это стоило. И ведь не скажу, что мне нужна ровно половина. Скорей вопрос принципа. Дай Юльке волю, и к компьютеру будешь подходить только по праздникам. Пока система грузилась, накидал матери записку: «Ночую у Черного. Скучаю, люблю. Сын». Стикер прилепил на холодильник, заодно прочел мамин насчет завтрака. Наша традиция — весь холодильник в записках, семейная хроника.