Плененные - Робертс Нора. Страница 26

Она не подчинялась и не сопротивлялась. Полная такой же страсти, принимала, пленяла, дразнила.

Катаясь по постели в любовной битве, они срывали друг с друга одежду, упивались скользкой от жара плотью, осуществляли тайные фантазии, когда-либо взбредавшие в голову.

Она с силой выгнулась на гребне сокрушительно накатившей волны, он рывком поднял ее, и рыдание вырвалось из трясущихся губ. Она в опьянении оседлала его, свет мерцал на коже, горящие глаза потемнели. Не отдаваясь ему сегодня, завтра, еще тысячу дней, можно умереть.

Он свалил ее с себя, прижал спиной к постели, долго смотрел в глаза. Что в них — вызов, триумф?

А потом глубоко погрузился в рванувшееся навстречу тело.

Они мчались вместе, наравне, быстро, сильно, нанося сокрушительные поцелуи.

Она забилась в конвульсиях, вонзила ему в спину ногти. Рассудок помутился, и он следом за ней спрыгнул с лезвия бритвы.

Много позже вернулся к реальности. Скатился с нее, распростершейся на животе на постели, дал вздохнуть и сам отдышался, вглядываясь в мелькавшие в памяти тени. Непонятно, то ли радоваться, то ли стыдиться.

Мародерство, точнее не скажешь. Конечно, о любезностях думать не приходилось. Прежде, сладко занимаясь любовью, он никогда не доходил до безумия, хотя в безумии есть свои преимущества. Как она отреагирует на разорванную в клочья одежду?

Нэш осторожно дотронулся до дрогнувшего плеча, на миг с ужасом заподозрив, что она плачет. Обругал себя, снова коснулся волос, прошептал:

— Прости, детка…

Моргана медленно повернула голову, с трудом подняла руку, смахнула с глаз растрепанные волосы:

— За что?

— Как ты?

Истерзанное тело затрепетало. Он услышал вздох удовлетворения.

— Как?.. Не знаю. Переспроси, когда у меня хватит сил шевельнуться. А ты?

— Что?

— А ты как?

— Меня никто не насиловал.

Она потянулась с ленивой усмешкой:

— Да? А я думала, что хорошо потрудилась. Через часок еще постараюсь.

— Не сердишься?

— Разве похоже?

Надо подумать. Она определенно смахивает на кошку, вылакавшую галлон сливок. Нэш бессознательно ухмыльнулся:

— По-моему, нет.

— Доволен собой?

— Пожалуй. А ты?

Пальцы нащупали остатки кружевного лифчика, ухмылка стала самодовольной. Он чуть ли не насвистывал, наматывая на палец обрывок бретельки. Она поднялась на колени:

— Знаешь что?

— Не знаю.

— Сейчас я сотру с твоей физиономии поганую усмешку.

— Правда? Как?

Моргана откинула волосы:

— Увидишь.

Глава 9

Жизнь хороша. Здоровье отменное, живешь в новом доме, занимаешься любимым делом, за которое еще жирно платят, получаешь заманчивые деловые предложения. Но главное — невероятный роман с потрясающей женщиной. Не просто плотское влечение, а настоящая дружба.

Путем проб и ошибок выяснилось, что любовницы удовлетворяют физические, но не духовные потребности. А с Морганой можно смеяться, беседовать, спорить, заниматься любовью, чувствуя незнакомую прежде близость. Выясняется, что нужна именно близость. Иногда забываешь, — что она не обычная женщина.

Заканчивая предписанную себе трижды в неделю зарядку, Нэш припоминал последние дни, проведенные вместе, долгую поездку по побережью, смотровые площадки, с которых они любовались ошеломляющими видами на холмы, воду, утесы, щелкали фотоаппаратом, снимали на видео, как истинные туристы. Стыдясь собственной глупости, он набрал тайком камешков, сунул в карман на память. Таскался за ней следом по магазинам в Кармеле, покорно принимая свертки и пакеты. Обедал вместе с ней в симпатичных кафе на террасах, устраивал на берегу пикники на закате и, обняв ее за плечи, наблюдал, как огромный красный шар заливал огнем небо и погружался в темно-синее море. Нежные поцелуи в сумерках, смех, интимные взгляды в людных местах…

Почти похоже на ухаживание.

Он с кряхтеньем оттолкнулся руками от пола. Ничего подобного. С ней очень приятно общаться без всякого ухаживания. Ухаживание коварно ведет к браку.

Давно решено, что брак — единственное, без чего можно вполне обойтись.

Нэш поднялся, расслабил напрягавшиеся полчаса мышцы, испытывая в душе досадные сомнения. Не внушил ли он ей нечаянно мысль о постоянной и законной связи? Диди сразу растолковал, а она все же самонадеянно верила, что заставит его изменить точку зрения.

Моргане ничего не сказал. Увлекшись, позабыл о практичности.

Меньше всего хочется ее обидеть. Она слишком важна для него, чересчур дорога…

Остынь, Керкленд, тревожно предупредил себя Нэш. Безусловно, важна, дорога, но это не любовь. Любовь тоже имеет дурную привычку заканчиваться женитьбой.

Он хмуро стоял посреди комнаты, оснащенной скамьями, гантелями, штангами. Не замечая текущего по лицу пота, осторожно заглянул себе в душу. Ладно, она ему дорога. Может быть, больше любой другой женщины. Но отсюда далеко до свадебного флердоранжа, автомобиля-универсала, уютного коттеджа на двоих.

Прижал руку к сердцу, всмотрелся поглубже. Почему так часто думает о ней, бросает любое дело, гадая, чем она в этот миг занимается? Никто еще настолько не занимал его мыслей. Почему без нее плохо спится? Почему без нее просыпаешься утром с безнадежной тоской?

Дурной знак. Давно надо было заметить. Предупреждающий звонок не прозвучал, внутренний голос не прошептал, что пора осторожно давать задний ход. Поэтому он летел вперед очертя голову, но не переступил черту. Безумие скоро пройдет, ситуация под контролем, в любой момент можно пойти на попятную.

Только мысли сводятся к одному и тому же, как пальцы тянутся чесать там, где чешется. Допустим, никаких проблем не возникло, ситуация под контролем, но вдруг она воображает дом в пригороде, полотенца с монограммами, газонокосилку и прочее?..

Нэш усмехнулся, подставив лицо под хлесткие струи холодной воды.

Заявил, что не склонен к дискриминации по половому признаку, а теперь опасается чисто женских иллюзий насчет семьи и брака. Смешно. Она не больше его стремится к самоубийственному поступку.

В подставленной под душ голове возникла картина.

…Интерьер, день. Повсюду валяются игрушки, пластиковые корзины завалены грязной одеждой, кругом грязная посуда. В манеже посреди комнаты вопит ребенок. Входит герой с пухлым портфелем, в черном костюме с туго завязанным галстуком. Вид у него усталый. Целый день сталкивался с проблемами, а дома наваливаются другие.

«Милая, — восклицает он фальшиво-веселым тоном, — это я!»

Ребенок ноет, колотит по ограждению клетки. Герой со вздохом ставит портфель и берет его на руки. Подгузник протек.

Входит жена. Волосы растрепаны, лицо злобно сморщено. На ней старый халат, растоптанные шлепанцы.

«Опять опоздал».

Муж покачивает мокрого плачущего ребенка, жена, уткнув руки в боки, перечисляет его прегрешения, добавляя, что стиральная машина перегружена, раковина засорилась, а она опять беременна…

Картина поблекла, нарисовалась другая.

…Дом наполнен ароматами цветов и моря. Герой радостно улыбается, идя туда, куда хочет прийти, по дороге срывает тюльпаны. Она стоит в открытых дверях, волосы забраны в хвост, губы приветственно улыбаются. Прижавшийся к ее ноге прелестный темноволосый ребенок хохочет, протягивая пухлые ручки. Он хватает его в объятия, слыша залах детского тела, присыпки, тонкий аромат жены.

Она подставляет губы для поцелуя.

«Мы по тебе соскучились»…

Нэш заморгал, резко повернул кран, выключил воду, тряхнул головой.

Плохо дело. Хотя он по-прежнему контролирует ситуацию, хорошо зная, что вторая сцена фантастичней всего им написанного.

Выйдя из душа, задумался с нетерпением, скоро ли она явится.