Плененные - Робертс Нора. Страница 33

— Может быть, объяснишь, что имеешь в виду? — Сердце трепещет в груди, но голос звучит сильно. — Не отрицаю, действительно продемонстрировала, кто я такая. Не стыжусь этого.

Нэш резко поставил чашку, выплеснув на стол кофе. Ощущение предательства заполонило душу. Черт побери, он влюбился в нее. Она его влюбила в себя. А теперь после разоблачения просто стоит у окна, спокойная, прелестная.

— Скажи, что со мной сделала, — повторил он. — И переиграй обратно.

— Я же говорю, ничего…

— В глаза смотри. — В приливе бешенства и паники он схватил ее за руки. — Смотри в глаза и объяви, что не махала руками, не распевала заклятия, внушая мне это чувство.

— Какое?

— Любовь, черт побери. Желание. Как добилась, что я не представляю без тебя будущей жизни?

Сердце растаяло.

— Нэш…

Он шарахнулся от руки, потянувшейся к его щеке.

— Как ты это сделала? Как влезла в душу, внушив мысли о семье и браке? Зачем? Чтоб поиграть со смертным, пока не надоест?

— Я такая же смертная, — твердо объявила она. — Ем, сплю, кровь течет из ран. Взрослею, состарюсь. Я чувствую.

— Ты не такая, как я! — крикнул он.

Сила ушла, кровь отлила от щек.

— Правда. Я другая, ничего с этим не могу поделать. Не хочу. Если тебе слишком трудно смириться, позволь мне уйти.

— Ты отсюда не выйдешь, оставив меня в таком состоянии. Давай. — Он встряхнул ее за плечи. — Снимай чары.

Иллюзии развеялись, глаза затуманились.

— Какие?

— Те, которыми зачаровала меня. Заставила рассказать то, чего я никогда никому не рассказывал. Раздела догола. Думала, не догадаюсь, что в здравом уме не стал бы откровенничать о своем происхождении и семье? Это мое личное дело. — Он отпустил ее и отвернулся, чтобы не натворить беды. — Выманила признание, как и все остальное. Манипулировала моими чувствами.

— Ничего подобного, — отрезала Моргана и умолкла, побледнев еще больше.

Нэш заметил и поджал губы.

— Правда?

— Н-ну… только вчера. После звонка твоей матери, после твоих рассказов… Хотела внести мир в твою душу.

— Значит, это было колдовство.

Хотя Моргана гордо вздернула подбородок, Нэш заколебался. Чертовски хрупкая женщина, может разбиться от грубого прикосновения, словно стекло.

— Я позволила своим эмоциям взять верх над разумом. Если совершила ошибку, что теперь очевидно, то прошу прощения.

— Прекрасно. Извини, что я тебя одурачила, Нэш. — Он сунул руки в карманы. — Как насчет остального?

Она пригладила волосы дрожащей рукой:

— Чего?

— Будешь стоять и твердить, будто не манипулировала моими чувствами? Не внушала любви и желания начать с тобой новую жизнь? Завести детей, господи помилуй? — Поскольку желание до сих пор не угасло, он еще сильней разозлился. — Мне чертовски отлично известно, что это не моя идея. Не моя, будь я проклят.

Боль глубоко резанула, но и что-то высвободила. Его злость, смятение, ощущение предательства не идут ни в какое сравнение с бурей в ее душе. Она легко овладела собой.

— Говоришь, я тебя зачаровала, привязала к себе? Воспользовалась своим даром в собственных целях, околдовала, влюбила?

— Вот именно.

Моргана отпустила поводья. Лицо вспыхнуло, глаза засверкали, как солнце.

— Безмозглый осел.

Он хотел отругнуться, но издал поистине ослиный рев. Вторая попытка кончилась тем же.

— Значит, думаешь, ты зачарован, — гневно бормотала Моргана, кружа по гостиной, где летали книги, как маленькие снаряды.

Нэш нырял, уклонялся, не всегда успешно. Одна попала в переносицу, он выругался, потом сказал:

— Слушай, детка…

— Нет, ты слушай, детка.— Войдя в раж, Моргана вызвала порыв ветра, поваливший мебель. — Думаешь, я стану зря тратить силы, пленяя такого, как ты? Кичливый, самодовольный болван. Почему бы в змею тебя не превратить?

Он прищурился:

— Не собираюсь играть в эти игры.

— Тогда смотри. — Взмахнув руками, она подняла его на два фута от пола, за вертела в воздухе, резко бросила в кресло.

На кухне полетела посуда. Нэш горько вздохнул, слушая грохот и звон.

— Следует хорошенько подумать, прежде чем злить колдунью.

Поленья в камине вспыхнули, начали потрескивать.

— Разве не знаешь, что мы можем сделать с бесчестными, бессовестными ничтожествами?

— Ладно, Моргана. — Он приподнялся, она снова швырнула его на сиденье с такой силой, что щелкнули зубы.

— Никогда ко мне больше не подходи, — приказала она, тяжело дыша, стараясь успокоиться. — Клянусь, если сделаешь шаг, превращу тебя в тварь, которая бегает на четырех лапах и воет на луну.

Он с шумом вобрал в легкие воздух. Угроза вряд ли исполнится. Но лучше держаться, чем жалобно ныть. Гостиная превратилась в груду обломков. Жизнь превратилась в груду обломков, черт побери. Надо разобраться.

— Хватит. — Голос звучит спокойно и твердо. — Этим ты ничего не докажешь.

— Ты совершенно прав. Ничего. — Гнев улегся. В душе пустота, боль, отчаяние. — Мой темперамент, так же как эмоции, иногда берет верх над разумом.

Нэш попытался подняться, Моргана махнула рукой:

— Сиди на месте. Я за себя не ручаюсь.

Моргана отвернулась, огонь в топке погас, ветер стих. Нэш тихонько вздохнул с облегчением. Кажется, гроза миновала.

Тут же выяснилось, что это жестокая ошибка.

— Значит, не хочешь любить меня.

Он сдвинул брови, слыша в ее тоне какую-то новую нотку. Хорошо бы лицо видеть, но она стоит к нему спиной, глядя в окно.

— Никого не хочу, — осторожно ответил он, сам стараясь в это поверить. — Не собираюсь тебя обидеть. Ничего личного.

— Ничего личного, — повторила она.

— Слушай, я неподходящий кандидат. Мне нравится моя прежняя жизнь.

— Та, которая была до меня.

Нэш почувствовал себя слизнем, ползущим в траве, взглянул на свои руки, убедившись, что они на месте.

— Дело вовсе не в тебе, а во мне. Я… черт побери, не буду сидеть, извиняться за то, что не желаю быть заколдованным. — Он проворно вскочил. — Ты прекрасная женщина и…

— Ох, пожалуйста, не напрягай мозги, — выпалила Моргана и повернулась.

Сердце словно пронзило копьем — она плачет. Слезы льются из сверкающих глаз и стекают по бледным щекам. До смерти захотелось стиснуть ее в объятиях, осушить лицо поцелуями.

— Не надо… Перестань. Я… — Он умолк, ударившись о невидимую стену, которая выросла между ними, с ужасом и отвращением ощупал преграду, прочную, точно сложенную из кирпичей. — Это не решение вопроса.

Сердце ее истекало кровью.

— Сгодится, пока не найду подходящее.

Возненавидела бы его за то, что заставил унизиться. Обливаясь слезами, прижала к животу обе ладони. Надо защищать не только себя.

Нэш беспомощно уперся в стену. Как ни странно, она оградила его, не себя.

— Не могу видеть, как ты плачешь.

— Придется. Не беспокойся, слезы колдуньи точно такие же, как у любой другой женщины. Бесполезная слабость. — Собралась с силами, сморгнула, чтобы лучше видеть. — Тебе нужна свобода?

Если бы мог, пробился бы, процарапался к ней.

— Проклятье, разве не понимаешь, я сам не знаю, что мне нужно!

— Не я — в любом случае. Не то, что мы вместе делали. Я обещала не брать больше того, что ты пожелаешь отдать. Никогда свое слово не нарушаю.

Нахлынул незнакомый страх, волны паники. Кажется, будто желаемое уплывает из рук.

— Позволь к тебе прикоснуться.

— Позволила бы, если б ты видел во мне в первую очередь женщину. — Ладонь легла на стену с другой стороны. — По-твоему, раз я такая, как есть, то не нуждаюсь в любви, какой мужчина любит женщину?

Он изо всех сил навалился на стену:

— Убери эту чертовщину.

Больше нет ничего — слабая защита.

— Наши цели где-то по пути разошлись. Никто не виноват, что я в тебя так сильно влюбилась.

— Пожалуйста, Моргана…

Она покачала головой, глядя на него, запечатлевая образ в памяти, в сердце.

— Возможно, поэтому и тебя за собой утянула. Точно не могу сказать, потому что еще никогда не любила. Но клянусь, не нарочно, не желая тебе навредить.