Не оглядывайся - Арментраут Дженнифер Л.. Страница 16

С пылающими щеками и сдерживая слезы, готовые пролиться в любую секунду, я села. И только через несколько секунд до меня дошло, что и Карсон тоже сидит за этим столом, внимательно наблюдая за мной прищуренными глазами. Я подняла голову и сразу встретилась взглядом с девушкой, сидевшей рядом с братом.

И в то же мгновение я уже знала, кто она: та самая девочка, о которой я сохранила лишь отрывочное воспоминание, та самая девочка в мягкой красной шляпе. Какое-то необычайное волнение нахлынуло на меня — я что-то помню!

— Ты — Джулия!

Она посмотрела на моего брата, затем перевела взгляд на меня и быстро заморгала. Скотт отложил вилку.

— Ты помнишь ее, Сэм?

Я с готовностью закивала, примерно так же, как кивал щенок в телевизионной рекламе дрессировки собак, которую я видела накануне.

— Да. Я хочу сказать, я помню ее раннюю фотографию. Ты на ней снята в красной шляпе. Хотя я не могла найти этот снимок на своей стене, все равно мне кажется, что мы были подругами.

Я смотрела на Скотта, а он широко раскрытыми глазами — на меня. Что ни говори, а половина сидевших за столом таращилась на меня. Я замолчала, но щеки мои пылали.

Джулия кашлянула.

— Я носила эту огромную шляпу, когда была младше. Это шляпа моей мамы. Мы — ты и я — думали, что это самая прикольная вещь, но ведь это было давным-давно.

Намного раньше, чем я стала сверхсукой, такой, что могла подбить на дурное дело всех, кто находился рядом со мной. Я сунула в рот кусок пиццы.

Карсон покачал головой.

— А ты прав, Скотт. Это действительно странно.

Сжав губы, я обвела взглядом заполненную школьниками столовую. Я не сорвусь. Я не сорвусь. Комок, подкатившийся к горлу, почти готов был прорваться сквозь пиццу. Через двойную дверь в столовую вошел Дел, разговаривая с парнем в ярко-зеленой рубашке поло.

Ужасная рубашка.

Заметив меня. Дел кивнул. Выражение его лица стало непроницаемым. Он что-то сказал своему спутнику и направился ко мне.

— Это уж слишком, — чуть слышно произнес Карсон, закручивая крышку бутылки с водой. — Я могу стерпеть ее за этим столом, но вот Дела-трахальщика — ни за что.

Я еле сдержала булькающий смех и уже начала поворачиваться к Карсону, когда что-то красное привлекло мое внимание.

Все вокруг меня застыло. И уже через секунду обеденный зал разлетелся на куски, превратившись в груды каменных обломков и облако пепла. Голоса и смех людей, звон посуды смолкли. Мои глаза затянула какая-то пленка, обесцветившая все цвета до безжизненно-серого — все цвета, кроме одного.

Красного.

Единственным цветом во всем пространстве был красный — цвет разорванного платья на ней.

Перед нашим столом стояла Касси.

ГЛАВА 7

Она пристально смотрела на меня: глаза ее были сощурены, а кулаки сжаты. Ее спутанные и свисающие клочьями волосы казались приклеенными. Темное пятно, тянувшееся по линии роста волос, стекало вниз по ее лицу.

— Ты думаешь, что ты настолько прекрасна, — сказала она голосом, таким же зловещим и безучастным, как кровь, залившая ее немигающие глаза. — Нет, ты не такая! И ты даже не знаешь, насколько! В твоей жизни все пошло не так, и ты даже представить себе не можешь, что это значит.

Я в ужасе отшатнулась.

— Касси?

Теплая рука схватила мою руку, и Касси пропала. Ошеломленная, я встретила тревожный взгляд Скотта.

— Что ты сказала? — спросил он.

— Ты не видел…

— Не видел чего? — Рука Скотта плотнее сжала мою.

— Ничего.

Я высвободила свою руку; мое сердце бешено колотилось.

— Ты произнесла имя Касси, — сказала Джулия, бледная и дрожащая. — Господи, Сэм, у тебя такой вид, будто ты только что видела привидение.

Полагаю, именно так все и было. Или у меня не все в порядке с головой. Все не отрываясь смотрели на меня. Глаза Карсона снова расширились и как-то странно увеличились. Я задыхалась, мне не хватало воздуха. Легкие болезненно сжались. Ноги дрожали, я стояла, вцепившись обеими руками в сумку.

— Мне пора идти, — едва слышно произнесла я.

— Сэм, — сказал Скотт, поднимаясь.

Я поспешила прочь из столовой. Смущенный Дел потянулся ко мне, но я отстранилась. Выбравшись в коридор, бросилась бежать и бежала не останавливаясь до самых входных дверей. Толкнув створки, я выскочила на улицу. Оказавшись рядом с машиной брата, я свалилась на землю рядом с ней, подтянув колени к груди, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

Теперь только я поняла, о чем все предупреждали меня…

Мама забрала меня из школы раньше. Дорога домой оказалась очень напряженной, и меня не покидало ощущение, что мама хочет сказать мне нечто важное, но не решается. Но если уж говорить начистоту, то что она могла мне сказать? В подобных ситуациях вряд ли обойдешься парой слов или простых утешений.

— Дорогая моя, — проговорила мама, когда мы въезжали в наши ворота. — Есть один врач, которого хорошо знает твой отец…

— Какой врач? — Я повернулась к ней, сжимая в руках сумку.

Она поморщилась, выключая мотор.

— Психолог.

Злость и смущение боролись в моем сознании. Зря я рассказала ей обо всем.

— Я не сумасшедшая.

— Дорогая моя, да разве я говорю, что ты… сумасшедшая. — За снисходительной улыбкой она пыталась скрыть боль. — Но ты же сама сказала, что видела Касси в столовой и…

— Это не значит, что мне необходима помощь врача. Ведь я с твоей подачи уже виделась с консультантом по нетипичным ситуациям. — Я вышла из машины, хлопнув дверцей. — Не хочу встречаться ни с каким врачом.

— Похоже, у тебя нет выбора, — тихо произнесла мама.

Я быстро повернулась к ней, и следующие слова словно вырвались из подсознания.

— А что, милая мама, подумают твои подруги? Как они отнесутся к женщине, чья дочь нуждается в помощи врача?

Мама побледнела.

— То же самое они подумали, когда моя дочь напилась и врезалась на своей новехонькой машине в дерево. Или когда моя дочь появилась на этих фотографиях, выставленных на всеобщее обозрение! Или когда…

— Постой. О каких фотографиях ты говоришь?

Она посмотрела на меня многозначительным взглядом, который должен был сообщить мне, что она не хочет испытывать чувство стыда, снова вспоминая о том, что это были за фотографии.

— Что за фотографии?! — я сорвалась на крик.

Мама не ответила.

Как только мы вошли в дом, она направилась прямиком к винному бару и налила себе бурбона. Выпив содержимое бокала одним глотком, она налила себе второй.

— Дорогая моя, я же хочу сделать как лучше. И не из-за того, что думают мои подруги, а потому, что ты моя дочь. Повидаться с врачом — это же…

— Нет, — резко оборвала маму я. — Я не пойду ни к какому врачу.

Она отвернулась, налив себе еще одну облегчающую жизнь порцию бурбона. А я вышла из комнаты, считая, что разговор окончен.

Почти два часа я провела в своей спальне, меряя ее шагами. Когда останавливалась, смотрела сначала на музыкальную шкатулку, а потом на портрет Касси. Услышав, как открывается дверь гаража, я запаниковала. Я не хотела находиться в одном доме с женщиной, которая из-за меня напилась, и братом, который наверняка подумал, что я ненормальная. Выскользнув через заднюю дверь, я пошла по дорожке позади бассейна и маленького бунгало, окруженного деревьями. Там работал мужчина, загружая толстые ветки в кузов пикапа. Его смуглая кожа лоснилась от пота.

Он даже не посмотрел в мою сторону. Я осталась незамеченной, и это меня обрадовало.

Дойдя до границы нашего участка, я перелезла через каменную стену. За ней петляла тропа, проложенная по заросшей травой каменистой почве. Впереди на огромном клене виднелся домик на дереве.

Я остановилась под деревом, гадая, уж не подсознание ли привело меня сюда. Должна же быть какая-то причина, по которой я оказалась здесь.

В этом домике на клене не было ничего особенного. Его скорее можно было назвать притулившейся к стволу хижиной без одной стены, откуда открывался вид на участок. Мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы залезть на дерево. Потом через маленький проход я проползла в само помещение, где можно было только лежать. Я надеялась, что дерево было не гнилым.