Эпоха Куликовской битвы - Быков Александр Владимирович. Страница 17
Впрочем, иногда рыцари и их наиболее хорошо вооруженные и обученные конные слуги — сержанты выделялись в отдельный конный строй. В таком случае все остальные, пешие воины «копий» либо оставались в укрепленном лагере, либо ставились отдел ьным от рыцарей строем.
Сами рыцари были вооружены наилучшим, для западноевропейской кавалерии, образом. Корпус закрывался цельной кирасой, бригантиной или кольчугой. Железные доспехи рук и ног крепились к корпусу при помощи кожаных ремней, петель или пряжек. Рыцари XIV века предпочитали носить «бацинеты» — конические шлемы с опускающимся забралом, которые защищали голову и от копейного удара, и от удара мечом. Главным оружием рыцаря было копье. В бою он стремился им убить или вышибить из седла вражеского рыцаря. Если копье ломалось, рыцарь брался за меч. Если возникала необходимость пробить особо прочные доспехи противника, то он мог использовать булаву, шестопер или клевец.
В одном средневековом романе так описывается бой рыцарей:
Рыцарская лошадь также была защищена доспехом, зачастую не только стеганым, но и металлическим. Но вообще-то во время рыцарского поединка наносить удары по лошади противника, а не по самому противнику, считалось делом бесчестным. Тем более что обученные рыцарские кони, способные долгое время носить тяжеловооруженного рыцаря, были очень дороги. Такого коня каждый рыцарь стремился взять живым в качестве трофея.
На западе войны делились на «благородные» и «смертельные». «Благородная» война была своего рода поединком как между отдельными рыцарями, так и между целыми королевствами. В такой войне обе стороны обычно придерживались ряда условностей, точное выполнение которых превращало войну просто в одно из развлечений знати, лишь немногим более опасное, чем турнир или охота. Рыцарей противника старались, по возможности, не убивать, а брать в плен. По окончании боевых действий, а иногда и ранее, такого пленного рыцаря отпускали домой, взяв у него в качестве трофея боевого коня и все его военное снаряжение. Зачастую за самого пленного рыцаря брался выкуп. Таким образом, рыцарь-победитель наживался, а проигравший оставался жив, хотя и нес серьезные убытки.
При описании подобных, «благородных» войн, хронисты порой, даже приуменьшали потери проигравшего противника, так как считалось, что убийство благородных рыцарей, пусть даже и вражеских, не делает чести победителям.
«Смертельные» войны велись на Западе против восставших простолюдинов, а также против любых иноверцев, к которым рыцари относили еретиков, язычников, мусульман, православных — короче, всех, кто не подчинялся римско-католической церкви и не принадлежал к избранному кругу европейской знати.
В «смертельных» войнах все средства были хороши, а убийство противника, пусть даже и доблестного, равно как и бесчеловечное обращение с пленниками грехом и позором не считались.
Кроме собственно рыцарского войска, составляющего основную силу, в западных армиях применялось и ополчение: городское или земельное. Оно состояло из пеших вооруженных простолюдинов. Если рыцари и отчасти их слуги, входящие в «копье» имели некоторый боевой опыт и время для военных упражнений, то ополченцы были людьми сугубо гражданскими и почти никакого военного опыта не имели. Боеспособность ополченцев, да и вообще любой пехоты, традиционно считалась в средневековой Западной Европе низкой. Обычно ополченцев, да и рыцарскую прислугу, если она строилась отдельно от своих рыцарей, сгоняли в некое подобие фаланги — в ощетинившийся копьями прямоугольник или каре. Единственной боевой задачей этого строя было — не разбежаться. Приведенные в расстройство отряды рыцарей могли укрыться за подобным построением, а затем, немного отдохнув и придя в себя, снова атаковать противника.
При разгроме рыцарской кавалерии одной из армий, ее построенная таким образом пехота, как правило, обращалась в бегство, а если и оставалась стоять на месте, то не могла оказать длительного сопротивления атакующим ее конным или пешим рыцарям. Иногда, для того чтобы повысить устойчивость пешего строя против вражеских атак, в него вставали, спешившись, сами рыцари. Именно такой прием обеспечил победу англичанам при Пуатье и Азенкуре. Уверенные, что, когда дело дойдет до рукопашной схватки, рыцари будут сражаться вместе с ними, английские пешие лучники не обратились в бегство при виде атакующей их французской кавалерии и вели стрельбу до последней возможности, с максимально близкого и опасного для противника расстояния.
Но битвы при Пуатье и Азенкуре являются скорее исключением. Да и английские лучники — это профессионалы, наемники, а не ополченцы. Зная о низких качествах мобилизованной ополченческой пехоты, западноевропейские военачальники не стремились без крайней необходимости выводить ее в поле. Зачастую пехота оставлялась рыцарями для защиты укрепленного лагеря. Вообще, ополчение, если его и призывали, старались использовать при земляных работах или в обозе. Основной задачей городского ополчения была защита от врага городских стен.
Городское ополчение было более дисциплинированным и организованным, чем сельское. Горожане, сами производящие оружие и располагающие значительными денежными средствами, были вооружены лучше, чем сельские ополченцы. Вооружение богатых горожан порой было не менее дорогим и хорошим, чем у самых знатных рыцарей. Мобилизовать и организовать городское ополчение тоже было намного проще, чем сельское. Горожане уже были организованы по улицам или цехам и имели привычку слушаться своих начальников. Сбор городского ополчения занимал не несколько дней, а несколько часов или даже минут. Ведь города были самой лакомой добычей для противника и часто подвергались нападениям.